Парфюмер звонит первым - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 28

• Предыдущая
• 28/68
• Следующая

– А почему б тебе и в самом деле не приехать? – продолжила давить Татьяна. – У меня здесь своя квартира. Выделю тебе целую комнату. Из окон реку видно, пляж. Машина под рукой. Я на рынок ездить буду, раков тебе приготовлю. Знаешь, какие здесь раки!

– Нет, Таня, – твердо промолвил Валерий Петрович. – У меня тут, в Москве, есть кое-какая работенка. Обязательства перед товарищами. Не смогу я приехать.

– Вале-ерочка, – заныла Таня, – я тебе проезд оплачу. Самолетом.

– Нет, Таня, нет.

– Вале-ера, неужели тебе меня не жалко?

Перед кем еще она может похныкать, поизображать из себя маленькую капризную девочку, как не перед отчимом!

– Мне тебя жалко, – бессердечно ответствовал толстяк. – И поэтому я настоятельно тебе рекомендую вернуться в Москву.

– Я же говорила, – вспыхнула Татьяна, – что об этом не может быть и речи!

– И все-таки. Советую тебе успокоиться и подумать о возвращении.

– Нет, Валерочка! Никаких возвращений! Нет и нет! До свидания! – И она в сердцах бросила трубку. Закусила губу, прошлась по комнате.

Больше всего ей сейчас хотелось упасть на диван и горько, от души, в семь ручьев, порыдать. Однако часы неумолимо показывали: уже половина восьмого. Если она сейчас же не схватит сумку с теннисной формой (некогда ее уже гладить!) и не выедет из дома, то Глебу Захаровичу придется стучать мячиком в стенку. И как сей факт отразится на рекламном заказе, который они с таким трудом получили?..

«Я не сдамся! – пробурчала Таня. – Не дождетесь!»

Она быстро скинула офисное платье, переоделась в джинсы с футболкой, взяла ракетку, форму и выбежала из квартиры. Почти бегом спустилась по лестнице. Шла и гордилась собой: все-таки смогла взять себя в руки! Выдержала! Справилась!

Но, заводя свою «десятку», подумала: «А может, мне просто захотелось увидеть Глеба Захаровича?»

Пастухов уже ждал ее – Таня машинально отметила, что спортивная форма ему, несмотря на немалый возраст, идет. Легкое брюшко почти скрыто просторной футболкой, а ноги, открытые шортами, такие мускулистые, что и молодой может позавидовать. В общем, выглядел главный заказчик очень решительно. И разминался ответственно – нет бы просто подождать ее на лавочке, расслабиться, выпить пивка… Дождешься от него – вовсю скачет по корту, два халдея только успевают ему мячики подавать. Таня из окошка раздевалки понаблюдала – подача у ГЗ серьезная, и удар справа совсем неплох, по-мужски сильный и по-директорски точный.

«Впрочем, когда это мы боялись трудных задач?» – самонадеянно подумала она. Сейчас – когда рекламный заказ уже получен – поддаваться Глебу Захаровичу она точно не будет. Да и настроение у нее не то, чтобы проигрывать. Хватит уже на сегодня поражений. И урод из камеры хранения ей нахамил, и сволочь Комков всласть поиздевался.

Таня вышла из раздевалки танцующей походкой, прошла на свою половину корта, приблизилась к сетке, пожала, как полагается, Глебу Захаровичу руку. Ухмыльнулась:

– Король парфюмерии к бою готов?

– Да, – мгновенно отреагировал ГЗ. – Только ведь, я бачу, королева рекламы еще не размялась?

– Я вас и без разминки разделаю, – пообещала Татьяна. – Под орех.

Ухмылялась и хамила специально: давно известный прием – выбить соперника из колеи еще до начала матча. Однако Глеб Захарович спокойно сказал:

– Попробуйте. Только мышцы поберегите – как бы не растянуть. Кто подает – вы, я?

– Я. А за мои мышцы вы не волнуйтесь.

Татьяна ушла в начало корта и с первой же подачи влупила главному заказчику эйс.

– Серьезно, – оценил Глеб Захарович. – Скорость, по-моему, километров сто тридцать. Вы всегда так подаете?

«Нет. Только когда представляю на твоем месте негодяя-мента Комкова».

– Конечно, всегда. Лучше сразу сдавайтесь.

(Двое пастуховских охранников-прихлебателей, два шкафа, похожих друг на друга, как близнецы, дружно заусмехались.)

К ее второй подаче Глеб Захарович подготовился основательно – вышел за пределы корта, настроился на сильный удар… Но в этот раз Татьяна пробила ему слабенькую. Зато настолько подкрученную, что ГЗ и бежать за ней не стал.

– Тридцать – ноль, – объявила Татьяна. – Вы не устали, Глеб Захарович?

Обычно ее партнеры – а мужчин на теннисном корте она поддразнивала частенько – в ответ на столь явные издевки начинали нервничать и ошибались от этого пуще прежнего. Но Глеб Захарович – этот спокойней удава. Молча переходит на другую сторону корта, молча ждет подачи… Таня подала не сразу. Несколько раз подкидывала мячик, но не била, будто ей закатное солнце в глаза бьет. Когда же ГЗ злиться начнет? Но нет, он невозмутим. Даже с ноги на ногу в нетерпении не переступает.

Наконец подала. Увидела, что Глеб Захарович пристроился в правом углу, и ударила точно по центру, в разделительную линию. Ух, молодец она – такие подачи нечасто удаются.

ГЗ, надо отдать ему должное, среагировать успел. В могучем прыжке даже мячика ракеткой смог коснуться. Но вот отбить – извините. Желтый шарик полетел в сетку.

– И так будет с каждым! – пробормотала Татьяна.

Она имела в виду всех негодяев скопом: и гада Комкова, и хама из багажного отделения, и урода охранника из квартиры-борделя… Всех ее врагов, включая Эрнеста Максимыча и даже Брюса Маккагена.

– Вы что-то сказали, Татьяна Валерьевна? – поинтересовался ГЗ. На удивление – без единой взволнованной нотки в голосе.

– Да, Глеб Захарович! – весело выкрикнула она. – Сдавайтесь, говорю!..

– Счет сорок – ноль, – объявил ГЗ. – Подавайте.

– Как? Вы еще сопротивляетесь? – в притворном удивлении поинтересовалась Татьяна.

И снова подала – от души, выплеснув в ударе всю злость, отчаяние и усталость сегодняшнего дня.

Подачу Глеб Захарович принял. Но, чтобы дотянуться до мяча, ему пришлось выскочить за пределы корта. И потому отбил он неудачно, невысокой свечой. Догнать такую – раз плюнуть. Таня фурией промчалась к мячику, подпрыгнула и вогнала его в корт так, что грунт вспенился бурунчиками.

– Один – ноль, Глеб Захарович, – возвестила она. И опять нахамила (не потому, что сдержаться не могла, а просто такая тактика): – По-моему, с парфюмерией вы справляетесь куда лучше, чем с моей подачей.

– М-да, – беззлобно улыбнулся ГЗ. – В прошлый раз на корте вы выглядели беспомощнее – с чего бы это?..

– На сегодня вы концепцию-то одобрили, – нахально улыбнулась Татьяна. – Ну, что – будете бороться дальше? Или подпишете капитуляцию?

…Конечно же, он боролся до конца. И, если честно, – не продолжай Таня злиться на весь свет и в особенности на костровчан, – ГЗ мог бы выиграть. Но сегодня ему не светило ничего. Глеб Захарович в отчаянной борьбе взял только три гейма. Счет по партиям остался за Татьяной: шесть – один, шесть – два.

…После матча, пожимая ей руку и заглядывая в счастливые, сияющие глаза, Глеб Захарович вдруг спросил:

– Ну, как, Таня? Вам стало легче?

На этот раз опешила она:

– О чем вы, Глеб Захарович?

– Об отрицательных эмоциях, – серьезно ответил он. – Вам удалось их выплеснуть?

– Вам показалось, Глеб Захарович! – улыбнулась Татьяна. – Никаких отрицательных эмоций у меня не было, я всегда так играю.

– Да неужели? – поднял бровь он.

А Таня вдруг задумалась… и поняла, что, пожалуй, сегодняшняя победа над ГЗ далась ей слишком легко…

– Хотите сказать, что поддались? – вспыхнула она.

– Ни боже мой! – замахал на нее руками Глеб Захарович. Но глаза его улыбались. – Вас подвезти до дома?

Таня, по правде говоря, удивилась – она почему-то не сомневалась, что одним теннисным матчем вечер не закончится. Что ГЗ пригласит ее куда-нибудь еще – куда тут, в Кострове, полагается водить симпатичных девушек – в ресторан, в клуб, в казино…

– Нет, спасибо, я на машине, – отказалась она.

– Тогда позвольте откланяться, – попрощался он. Уже собрался уходить, но вдруг добавил: – И, кстати, завтра жду от вас сметы по нашей рекламной кампании.

• Предыдущая
• 28/68
• Следующая