Наш маленький Грааль - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 46

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая

– Простой ты, Макс, как три копейки, – обиделась я. – Тоже мне советчик! Можно подумать, я не звоню! Да его каждый день раз по пять набираю! Еще с Абрикосовки. Только абонент, извините, недоступен.

– Значит, у него точно рыльце в пушку! – воодушевленно воскликнул Макс – он был явно польщен, что его версия умела успех. – И не зря же он нам эту чашу навязал…

– Но это глупо, Макс! – воскликнула я. – Есть возможность, хочешь ты помочь – так помоги! Предложи! Сам! Зачем же целый огород с этой чашей городить?

– А деду так интереснее. Помнишь, Аська говорила, что он как мальчишка. До сих пор приключения любит. Не только по телику смотреть, но и самому организовывать.

– Но не таких масштабов, – покачала головой я. – Нет, Макс. Деду подобное не под силу.

– А кому тогда под силу? – захлопал глазами он.

– Не знаю, – вздохнула я.

Посмотрела на часы, объявила:

– Слушай, времени уже пять утра.

– Ё-мое, а мне ж к Мерзлову к десяти! – темпераментно вскинулся Макс.

– А мне – на работу. Так что давай расходиться. Утро вечера мудренее. Завтра еще поговорим.

Но только назавтра жизнь сделала неожиданный вираж.

Едва я приехала, как обычно, к десяти в институт, едва попросила кафедральную секретаршу поставить чайник, как меня подозвали к городскому телефону. Я с изумлением узнала голос тети Любы, соседки. Когда-то, еще в домобильную эпоху, я давала ей на всякие экстренные случаи свой институтский номер, но только прежде она мне не звонила ни разу. Даже когда Макс, тогда еще пятиклассник, забыл ключи и отирался под запертой дверью.

– Машенька, – произнесла соседка, – ты только не волнуйся…

Хорошенькое предисловие. Я похолодела и выдохнула:

– Что случилось?

– Да ничего страшного… – залепетала соседка. – Но вашу квартиру, кажется, ограбили.

– Как ограбили?!

– Да я в магазин вышла и вдруг случайно вижу: ваша дверь приоткрыта. Ну, я удивилась. Вроде папенька ваш в отъезде, мамочка еще в восемь утра на работу убежала, мы с ней как раз поздоровались, когда я мусорное ведро выносила, а вы с Максимочкой мимо моего окна в девять прошли. Я и забеспокоилась, кто, думаю, там у вас, может, я проглядела, как Асенька с Никитушкой подошли?.. Звоню в звонок – тишина. Приоткрываю дверь, зову – тихо. Ну, я испугалась, да и вызвала милицию. Так и так, говорю, у соседей дверь вскрыта. Вы ведь никому постороннему ключей не давали?

– Не давали, – подтвердила я. И спросила: – А что пропало?

– Не знаю, Машенька, пока не знаю. Я в квартиру-то не заходила, боязно. И участковый не велел. Он сказал, что наряд вышлет, чтоб ждали. И чтоб я хозяев разыскала, вот я и звоню… Ты ведь приедешь?

– Что мне остается… – буркнула я.

…И, так и не попив чаю, помчалась домой – под ехидным взглядом кафедральной секретарши. И под ее же глумливый комментарий:

– Да уж в последние дни вы, Мария Климентовна, работой себя не утруждаете.

Неудобно, конечно, перед коллегами, но кому еще в ситуации разбираться? Маму я решила посреди школьного дня не дергать, а отца, он опять в своей экспедиции, сейчас и не вызвонишь. От Аськи, в свете ее младенца, тоже толку мало, а у Макса сегодня судьба решается с новым тренером, разве ему до квартиры? Вот и получилось, как обычно: я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик.

Когда приехала – опять траты! – на такси, обнаружила: у подъезда стоит милицейский «козлик», а в квартире полно народу. Двое в форме. Один в штатском. Да еще понятые – тетя Люба и алкаш Петрович с третьего этажа.

На меня набросились с порога:

– Гражданочка! Быстро показывайте, что пропало.

Я первым делом кинулась в родительскую спальню, где мама без особых фантазий хранит сбережения и золото под стопкой белья.

Дрожащими руками приподняла простыни – и в изумлении обнаружила «секретную шкатулку». А в ней – наши, так сказать, фамильные драгоценности (кольцо с рубином, кольцо с фианитом и ожерелье с четырьмя крошечными бриллиантиками), а также тощенькую стопку тысячных купюр.

– Все на месте, – растерянно пролепетала я.

– Та-ак, – отчего-то расстроился один из милицейских. – Очень странно. Может, и не было никакой кражи? А вы просто дверь забыли запереть?!

– Я ж не бабка в маразме, – пожала я плечами. – К тому же она сама захлопывается.

– …И щелкает, – пришла на помощь тетя Люба. – Очень громко, я всегда вздрагиваю. И сегодня тоже щелкнула.

Милиционер с неудовольствием покосился на нее и велел:

– Тогда дальше проверяйте, что тут у вас еще могли украсть? Телевизор, ди-ви-ди, мобильные телефоны, компьютер?

Да уж, если Максов новый, весь в апгрейде, комп пропал, он точно этого не переживет.

…Но и компьютер тоже оказался на месте. И телевизор. И ковры. И хрустальные вазы. Только на второй полке серванта, где еще сегодня ночью красовалась дедова чаша, зияла пустота.

– Вот, – растерянно показала я. – Здесь ваза была. Антикварная.

– Оценочная стоимость? – со знанием дела переспросил милиционер.

– Две семьсот, – откликнулась я. – Долларов. Но дело тут не в деньгах. Она нам как память дорога… Ее дед подарил.

– Дед вместе с вами проживает? – сразу заинтересовался служитель закона.

– Нет. У него свой дом в Краснодарском крае.

– А в Москве он бывает?

– Очень редко. Дед столицу не любит.

– Но может приехать?

– Теоретически – может.

– И без звонка – может?..

– Да тоже, наверно, может…

– А ключи от вашей квартиры у него есть?

Я наконец поняла, к чему клонит милицейский. И мне его умозаключения показались вполне здравыми. С деда станется, он у нас большой оригинал. Сначала подарил чашу, а теперь соскучился по ней и забрал. Тем более что в Абрикосовке, я-то уж точно знаю, его сейчас нет, дом заперт, фонтан выключен. Мы еще вчера с Максом решили: дед вполне мог поехать куда угодно, в том числе и в Москву. Реквизировать свою чашу.

Но не рассказывать же об этом случайным милиционерам! Плюс: что та же тетя Люба с алкашом Петровичем о нашей семье подумают?! Свои воруют у своих. Фу.

А может, дед забрал свою чашу потому, что мы вчера в ее волшебных свойствах усомнились? И роль волшебника отвели не ей, но лично ему?

Но эта версия – уж совсем упасть. После такого милиционеры могут и психушку вызвать.

И я твердо сказала:

– Нет, это исключено. С дедом я вчера разговаривала. Он дома у себя, в Краснодарском крае. И в Москву не собирается.

Соврала – и соврала. Пусть лучше так. Даже если старик и правда украл антикварную чашу у нас, собственных внуков, милиционеры об этом узнают в последнюю очередь.

– В таком случае предупреждаю сразу: шансов, что найдем ее, крайне мало, – сразу поскучнел служитель закона.

– Значит, не судьба, – мужественно пожала я плечами.

Ничего. Жили раньше без чаши – и дальше проживем.

И в голове вдруг мелькнула радостная мысль: «А все – таки хорошо, что я успела загадать второе желание! Вдруг оно успеет исполниться?!»

…Но пока ничего хорошего в моей жизни не происходило.

Когда милицейские наконец отвалили, мы вместе с алкашом Петровичем взялись разбираться с дверным замком. Оказалось, что вскрыт он весьма умело и практически не пострадал. Отпустили «собачку» – и дверь снова начала прекрасно отпираться и запираться. Но хотя и было у меня искушение оставить все, как есть, и снова помчаться на работу, я ему не поддалась. Страшно. А вдруг незваный гость, кто бы он ни был, появится снова? И я, посулив Петровичу две бутылки плюс деньги на закусь, отправила его в хозяйственный магазин за новым замком. А потом ждала, пока он его вставит. А после обзванивала своих, маму и Макса, доложила им о происшествии и что новые ключи будут лежать у тети Любы.

А когда наконец с этими скучными, но хлопотными делами я покончила, оказалось, что время уже близится к четырем. Может, в обычных офисах это еще и самый разгар работы, но мне ехать в институт уже не было смысла. Заседание кафедры у нас начинается в час, и я в лучшем случае успею к шапочному разбору. И нарвусь на новые упреки, что прогульщица, бездельница и еще с десяток нелестных эпитетов: молодых сотрудников типа меня завкафедрой и прочий престарелый ученый люд не особо жалует.

• Предыдущая
• 46/65
• Следующая