Даже ведьмы умеют плакать - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 41

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая

«Вот это мне повезло!» – думала Лиза, радостно вышагивая по коридору.

Она только что посетила секретаршу генерального. Презентовала ей коробку конфет из буфета и убедилась, что Дроздова не издевается и ничего не путает. Лизу действительно включили в состав делегации – по личному распоряжению директора «Стил-Оникса». «Конечно, планировали, что Ряхин поедет. А он заболел… И тогда шеф сказал: «Раз так, пусть Кузьмина едет. Она, конечно, еще молодая. Но толковая и цепкая».

– Ну и ну! – восхитилась Лиза. И не без кокетства спросила: – А я разве толковая?

– Нет, Кузьмина. Ты – цепкая, – парировала секретарша и велела: – Ну-ка, напомни свой домашний адрес. Мы курьера пошлем, пусть твой загранпаспорт прямо сейчас привезет. Так что предупреди свою бабулю, чтоб дверь открыла.

Лиза с нескрываемым удовольствием позвонила бабушке:

– Бабуль, я тут в Вену улетаю, через три дня… Ага, в командировку… К тебе сейчас курьер приедет, мой загранпаспорт заберет. Так что нихт шлафен, яволь?

– Яволь, яволь! – весело ответила старушка. (Кажется, единственный человек, кто за Лизину командировку искренне порадовался.)

И теперь Лиза танцующей походкой возвращалась в отдел. Вот повезло ей! В Вену, на целую неделю, да с начальством! «Наверное, первым классом полетим. И жить будем в пяти звездах! – предвкушала Лиза. – А с работой я, конечно, справлюсь. Подумаешь, делов: утвердить ассортимент. Для этого ничего, кроме здравого смысла, не нужно».

Плохо, конечно, что Дроздова на нее мегерой смотрит, а уж Ряхин, когда из больницы выйдет, и вовсе вместо полдника сжует. Но, с другой стороны, если тебе никто не завидует – значит, ты ничего собой не представляешь. Несостоявшийся человек.

В коридоре она натолкнулась на Красавчика. Ник хмуро и торопливо шагал, на ходу просматривая какие-то бумаги. Но, увидев Лизу, сразу просветлел, остановился, спросил:

– Привет, Лизочка. Ты чего сияешь?

– В Вену меня берут! – похвасталась она.

– В Вену?.. Тебя? – не поверил Ник.

– Уже курьера домой послали. За моим загранпаспортом.

– Вот это здорово! – восхитился Красавчик. – А за какие такие… – он не договорил, смолк, смутился.

– За какие такие заслуги? – уточнила она. – Не знаю. Шеф сказал, что я толковая и цепкая.

– Он прав, наш шеф, – согласился Ник и предложил: – Слушай, давай это дело отметим. Немедленно. Чашечкой доброго кофе. – Он взглянул на часы. – Минут двадцать у меня есть, а у тебя?

– А у меня – только девятнадцать, – усмехнулась Лиза.

– Значит, объявляется перерыв на девятнадцать минут, – постановил Ник.

И по дороге в буфет рассказал очередной анекдот:

– Приходит Вовочка домой и рыдает: «Мама, училка опять наорала, что я не знаю математики! И поставила мне в дневник какую-то цифру…»

А Лиза, идя рядом с Красавчиком и смеясь над анекдотом, ловила на себе заинтересованные взгляды коллег. О том, что она едет в Вену, в «Стил-Ониксе», кажется, уже многие знали, и сотрудники мужского пола поглядывали на нее с уважением, а в лицах встречных девушек читалась нескрываемая обида: «Ну, за что все ей? И Вена, да еще и Красавчик?!.»

«Считайте, девоньки, что я это все наколдовала!» – весело подумала Лиза.

Опять как-то нехорошо на душе. Хотя внешне все просто супер, и бабуля говорит, что она мною гордится… Да я и сама хотела бы гордиться: ведь у меня еще сроду не было никаких командировок. А тут сразу бац – и в Австрию, да еще и с начальством. Наташка, секретарша генерального, уже разболтала, что ей поручили заказать билеты в венскую оперу… В общем, новый жизненный уровень.

Но что же тогда меня беспокоит? То, что коллеги завидуют, а Дроздова так просто ядом изошла? Или, может быть, я волнуюсь, что ко мне в Вене генеральный пристанет? Или страшно, что с работой не справлюсь?.. Нет, нет и еще раз – нет. Я ЗНАЮ: все у меня будет хорошо. А откуда взялась эта уверенность – сама не пойму… Но в последнее время я уже привыкла: интуиция меня теперь никогда не обманывает.

Ладно, хватит заниматься страусианством: прятать голову в песок. На самом деле я, конечно, знаю, ЧТО НЕ ТАК.

Меня очень беспокоят наши отношения с Ником. Когда мы сегодня пили кофе, произошло целых две странности. Две странности – всего за девятнадцать минут, совсем немало!

Сначала мой Красавчик был чертовски мил, он попросил буфетчицу сварить нам «улучшенный кофе», и купил самых дорогих пирожных, и завалил меня своими неизменными анекдотами. А я его слушала, смотрела ему в глаза, читала в них искреннее восхищение и думала: «До чего же мне повезло!»

Но потом он на минуту замолк, склонился над чашкой, и я вдруг услышала фразу: «Ясное дело, каким местом она себе поездку заработала».

Голос был не такой, как у моего «карлика», а вообще непонятно чей: какой-то бесплотный. Но Ник этого не говорил, абсолютно точно, он в это время ел пирожное, и у него как раз растекся по пальцам крем. Но я все-таки спросила:

– Ты что-то сказал?

– Я? Сказал? – удивился Ник. – Нет, я нем, как рыба. А что?

– Мне показалось, что ты спросил, когда мы вылетаем в Вену, – соврала я.

– А, нет… Значит, точно послышалось. Этого я не спрашивал, – ответил он.

И я уловила в его голосе явное облегчение.

Ну, и как это понимать?

Неужели он действительно подумал, что я заработала Вену «одним местом»? И испугался, что вдруг произнес свою мысль вслух? (Ник ведь не знает, что говорить вслух ему совсем необязательно – когда на меня находит, я и так слышу…)

– Так когда ты летишь в Вену? – спросил Ник.

– Говорят, в понедельник, – ответила я.

В общем, неловкость была заглажена. И мы снова начали болтать как ни в чем не бывало. Ник рассказал, что на него уже повесили селекцию магазинов, в которых будет продаваться обувь из Австрии, и попросил:

– Ты уж, пожалуйста, меня не подведи. Я магазинам обещаю, что ассортимент будет – зашибись, очереди выстроятся, как во времена застоя.

И я пообещала, что буду выбирать каждую пару обуви, как для себя, а он галантно заявил, что не сомневается в моем безупречном вкусе. А потом мы решили, что до моего отъезда еще обязательно встретимся – не на девятнадцать минут, а нормально – и все-таки сходим в цирк или какой-нибудь классный ресторанчик. И мы уже стали договариваться, куда пойдем, как вдруг у него зазвонил мобильник. Он взглянул на определитель, нахмурился, извинился и ответил. Я, от нечего делать, конечно, прислушивалась к тому, что он говорил в трубку, но ничего интересного не услышала. Только: «Да, я понял. Да, разумеется». Я уже совершенно не сомневалась, что ему звонят по делу, и только жалела, что наши «девятнадцать минут» неумолимо истекают. И вдруг у меня в голове что-то будто щелкнуло, и я стала слышать не только Ника, но и того, с кем он говорил. Голосишко оказался девчачий. Пищучий, жалобный.

«Ник, миленький, ну ты ведь обещал!» – явственно расслышала я.

И – уже «в реале» – холодный ответ Ника:

– Возможно. И что дальше?

Трубка в ответ чуть не разрыдалась:

– Коленька, меня ведь мать теперь домой не пустит!

А Ник спокойно говорит:

– Боюсь, что эта проблема меня не касается. Ну, у тебя все? Тогда до связи.

И кладет трубку. А я опять не понимаю, что происходит – с ним или со мной, – и совсем нетактично выпаливаю:

– Кто это был?

И Ник спокойно отвечает:

– Да один деятель с оптового склада. Семь коробок с нашей обувью куда-то задевал и теперь на жизнь жалуется.

А я не отстаю:

– Это мужчина был?

– Конечно, мужчина, – удивляется Ник и смотрит на меня с укоризной. Кажется, он не ожидал такой въедливости и ревнивости, и голос его звучит абсолютно спокойно, а я снова теряюсь в догадках: что это было? Меня снова преследуют глюки – или же Ник так изощренно и нагло врет?

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая