Дамы убивают кавалеров - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 33
- Предыдущая
- 33/63
- Следующая
– Нет!!! – страстно выкрикнул Рубцов.
– Тогда говори: где порошок?!
– Какой еще порошок?
– В несознанку пошел?.. Ну-ка, давай свой рот… Я, пожалуй, начну работу над тобой с мизинца… Одна из самых хрупких и самых болезненных частей организма… Когда его ломают – бывает очень больно… Я обещаю.
– Нет!!!
Я заткнул его пасть носовым платком. Стал пропихивать его поглубже в глотку. Наркоторговец пытался выплюнуть кляп и даже укусить меня за пальцы.
– Ты, кажется, не понял, – сказал я, – я ведь не милиция и не ОМОН. Камеры и суда не будет. Если ты, конечно, скажешь, где порошок. Не скажешь – будет очень больно. А потом ты умрешь. – Я взялся за его мизинец и стал медленно выгибать в сторону, противоположную ладони. – А скажешь, где, я просто возьму порошок и уйду. Вот и все. Понял?
– А-а! – замычал сквозь кляп Рубцов.
В его пальце что-то треснуло. Рев стал еще более страстным. Затем он сменился всхлипываниями. А потом – трусливым воем:
– А кагу! А кагу! – что, видимо, означало: «Я скажу!»
– Ты же только что не хотел говорить? – спросил я, берясь за второй мизинец.
– Кагу!!!
– Ну-ну, – сказал я, вытаскивая изо рта Рубцова кляп. – Я слушаю.
– В ванной… Под плиткой… – проговорил, ловя воздух ртом, наркоторговец. – Пакет… Черный… Не убивай! Забери! Только не убивай!
Я вернул кляп на место (гражданин Рубцов уже не сопротивлялся тряпке во рту) и прошел в ванную комнату.
По пути туда я имел счастье лицезреть стиль и уровень жизни отечественного наркоторговца не самого высокого полета. Могу доложить: уровень – вполне приличный. Евроремонт в квартире был исполнен безо всякого вкуса, зато из самых что ни на есть дорогих материалов.
Ванная комната имела примерно столько же квадратных метров, сколько вся Дашина квартира. Потолок в ней оказался зеркальным. Видимо, в частной жизни гражданин Рубцов принадлежал к племени сластолюбцев. Я подумал, что он, пожалуй, трахает здесь за дозу несчастных пятнадцатилетних девчонок – которых сам же и посадил на иглу. Угрызения совести по поводу сломанного рубцовского мизинца оставили меня.
Я наклонился и обстучал кафель, покрывающий стены ванной. В одном месте, судя по звуку, имелась пазуха. Одна из кафельных плит оказалась съемной. Я осторожно сдвинул ее с места. Засунул руку в образовавшуюся полость. Внутри что-то лежало. Выходит, гражданин Рубцов, на удивление, не солгал. Я захватил рукою полиэтиленовый пакет. В нем лежало что-то мелкое и сыпучее.
Я вытащил пакет на свет божий. Пакет в самом деле (не обманул драг-дилер!) оказался черным, перевязанным скотчем. Весил он около трехсот грамм. Однако – доверяй, но проверяй! – я надрезал плотный полиэтилен своим ножиком.
Когда-то, в бытность мою на государевой службе, мне доводилось участвовать в захвате героина (каких-то двадцати граммов), поэтому я в принципе представлял себе его вид и даже вкус.
Вид и вкус рубцовского порошка ничем не отличались от моих представлений.
Я заклеил пакет все тем же скотчем. Затем вышел из ванной.
Гость, наркоман в черной рубашке, лежал себе как лежал – мордой в пол. Не шевелился. Видно, я сильно шандарахнул его бутылкой по голове.
Гражданин Рубцов по-прежнему стоял на коленях, упираясь лбом в стену, с кляпом, торчащим изо рта. Похоже, он молился. Подобная публика вдруг начинает вспоминать о боге – когда у нее не остается иного выхода.
Я вытащил у Рубцова из кармана рубашки сотовый телефон (Рупь от моего прикосновения испуганно дернулся). Переложил аппарат к себе.
Обыскал вырубленного мною «чернорубашечника» – добычей стали: пейджер, паспорт на имя Мокроусова Виталия Михайловича, москвича, 1973 года рождения, и еще один сотовый телефон.
Затем я прошел на кухню, величиной с теннисный корт (не иначе, как Рупь расширил площадь, купив квартиру в соседнем подъезде). Нашел центральную розетку телефона и пообрывал провода.
Вернулся в коридор.
Ради торжествасправедливости в мировом масштабе мне, конечно, следовало бы прирезать обоих наркоторговцев. Кроме того, именно такой шаг оказался бы весьма полезным для моей теперешней работы. И для моей Семьи.
Не думаю, что мои бывшие коллеги станут сильно искать убийцу одного наркоторговца и одного наркомана. Однако я не чувствовал себя вправе, дабы исполнять функции божьего суда. Даже по отношению к слизнякам.
Кроме того, я терпеть не могу убивать людей. Тем более лежащих без сознания, мордой в пол. Или стоящих на коленях.
Поэтому я просто открыл входную дверь. Глянул напоследок на гражданина Рубцова. Он, кажется, по-прежнему ожидал пули в затылок. Безвольно стоял на коленях. Глаза закрыты. Губы, дрожа, шевелились. Я закрыл за собой дверь. На полутемной лестничной клетке было тихо. Похоже, никто не заметил драмы в жилище у наркоторговца.
Я легко сбежал вниз по лестнице. Под мышкой у меня был плотный черный пакет.
«Я не должна об этом думать! Я сойду с ума, съеду, спячу! Сволочи, я убью их!»
«Уб-бью, уб-бью», – колотилось сердце.
Даша потрогала пульс. Он бился неровно – то частил, то совсем затихал. Вот так – дожили до аритмии. Не годится. Она должна быть здоровой и сильной.
Даша прошла на кухню. Развела полпузырька корвалола. Махом выпила. Закашлялась. Отрава! И толку никакого. Сердце все равно хулиганит: стучит, как хочет.
Чушь собачья эти лекарства! Даша досадливо запила корвалол водой, прополоскала рот. Потом скинула тапки и прошла в коридор, к зеркалу. Будем лечиться народными средствами. Как учил тренер.
Ноги ставим на ширине плеч, сгибаем их в коленях, бедра – параллельно земле. Руки вытягиваем вперед. Следим, чтоб не горбиться. И стоим – столько, сколько сможем. Упражнение жестокое. Но если выдержал хотя бы пару минут, – значит, ты человек сильный. А она просто обязана быть сильной. Сейчас – обязана.
Даша простояла в стойке триста секунд. То есть ровно пять минут. На триста первой секунде – со стоном опустилась на пол. Спину ломило, бедра были готовы взорваться. А сердцу – упражнение понравилось. Пульс бился хоть и быстро, но ровно, словно метроном. В голове прояснилось.
Даша твердой походкой прошла в комнату Ленчика. Находиться здесь было больно: его джинсы на стуле, его плеер на кровати. Только сына – нет. «Он вернется. Он скоро вернется!» – внушала себе Даша. Но все равно к горлу подступил комок слез: «Они не выпустят его!»
«А если ты будешь сидеть и рыдать – тогда что, выпустят?!» —прикрикнула она на себя.
Нужно действовать – хотя бы потому, что человеку, занятому делом, некогда горевать. Даша заварила себе крепкого чаю. Бухнула в чашку пару ложек меда. Проверено: такой напиток лучше всего влияет на голос. Он начинает звучать проникновенно, бархатисто и сексуально.
«Раз, два, три… проверяем голос. Звучит – отлично!»
Даша набрала телефонный номер. Ей ответили немедленно и сразу ее узнали.
И снова перед кафе «Ана» на Кольцевой дороге оказались припаркованными пять заграничных автомобилей – суммарной стоимостью более миллиона долларов. Снова в кафе «Ана» проходил еженедельный сбор хозарской Семьи. Снова на сходняке присутствовали: великий хакан всех хозар Каримов Сурен Ахмед-оглы, его сыновья —тудуны Нарим и Услан, а также племянник хакана, тудун Бандаров. За соседним столиком кафе, ближе ко входу, расположились четверо боевиков, прикрывающих великого хакана и его подручных.
После того как хакан с тудунами вкусили пищи, они успели обсудить многое. Для начала отношения с группировкой воронцовских, что портились день ото дня. Затем переводы денег на Кавказ – в помощь единоверцам, что сражались против русской оккупации. После поговорили о новых путях получения с Кавказа наркотиков и оружия. Обсудили отмывку «грязных» денег, трансферы их за границу – в офшорные зоны, на собственные счета.
- Предыдущая
- 33/63
- Следующая
