Мы к вам приедем… - Лекух Дмитрий Валерьянович - Страница 35
- Предыдущая
- 35/38
- Следующая
– Или ногти бы подстриг, в конце-то концов, – поддерживает его кто-то от двери купе.
Народ хохочет, еще пару минут глумится над уже улыбающимся Степашей и, подхихикивая, рассасывается по своим купе, досыпать.
Времени на это дело еще вроде как есть немного до прибытия…
…Утром зрелище гордо вышагивающего по холодному и продуваемому всеми балтийскими ветрами Невскому проспекту Степы на одолженных у меня резиновых тапках-вьетнамках, вызывало уважительные взгляды даже у привыкшей ко всему на свете утренней питерской алкашни…
Но глумиться в его сторону они все-таки как-то не решались.
А что?
Могучая небритая рожа, килограмм под сто двадцать живого веса.
Рост тоже соответствующий.
Ярко выраженный похмельный синдром.
Я бы тоже…
Гкхм…
Не осмелился…
…Али с Гарри и Депешем сразу взяли машину и уехали в пафосный «Невский Палас», мы же с остальными парнями поселились в гостинице попроще, побюджетней, где-то в районе Пряжки.
Там у них, в Питере, как раз дурдом неподалеку расположен.
Во-во.
Как раз подходящее место для этакой веселенькой гоп-компании.
По крайней мере, таксист нам так и сказал, когда рядом с ним Степаша на переднее место приземлился.
Зыркнул на него злым кабаньим глазом, почесал трясущимися руками могучий небритый подбородок, попытался закинуть ногу на ногу, засветив казуальные резиновые тапочки с вьетнамского рынка.
– Гони-ка ты, шеф, на Пряжку, – говорит.
– Это, – невозмутимо поворачивает тот ключ в замке зажигания, – в дурдом, что ли?
– Ну почти, – вздыхает Толик. – Хотя – почему «почти»? В самый что ни на есть дурдом. Даже если его там пока нет, мы – мигом организуем. Потому как там, где мы, – там всегда праздник…
– Вот как? – удивляется таксист. – Ну тогда – поехали…
…Номер мне в этот раз достался, к счастью, одноместный.
Я быстро разобрал сумку, принял душ, приоткрыл окно, прилег на кровать и моментально заснул…
…Разбудил меня звонок Гарри.
Я глянул на часы – половина третьего.
Нормально, думаю, отдохнул…
– Привет, – говорит. – Чем занимаешься?
– Просыпаюсь, – отвечаю.
– Разбудил, что ли? – интересуется.
– Угу, – потягиваюсь.
– Ну тогда, – говорит, – давай подъезжай к нам. Мы тут с Али и банкиром решили пивка попить в местном ресторанчике немецком, он тут, прям в отеле располагается. Да и кухня вроде как ничего. Посидим, попьем, потрепемся…
И тут меня почему-то такая дикая злость охватывает.
Причем – абсолютно на ровном месте.
– Не, – говорю, – извини, Мажор, не поеду я к вам. Дорого мне там слишком да и не по чину. Мы лучше с Никитосом и Степашей по городу побродим да попроще что-нибудь найдем, а вы потом, если соберетесь, к нам подъезжайте…
А самого – просто душит почему-то.
– Ну как знаешь, – фыркает Гарри и отключается.
А я – моментально остываю.
И что это за хрень такая на меня накатила, думаю?
Ну да ладно.
Дело-то уже по-любому сделано…
Набираю Никитоса.
– Ты где? – спрашиваю.
– А мы, – говорит радостно, – со Степой к парням в «Палас» едем, там у них ресторанчик какой-то пивной замечательный. Нам Депеш позвонил, пригласил. Ну, банкир этот, который с Али и Гарри на выездах постоянно тусует в последнее время.
– А-а-а, – говорю. – Ну тогда ладно.
И – отключаюсь, естественно.
А потом – чуть телефон о стенку номера не разбил.
Спасло только то, что мне этот аппарат Лида в свой последний приезд из Лондона подарила.
Оделся да пошел бродить в одиночестве по промозглому, холодному и дождливому Питеру.
Просто – ходил, заглядывал иногда в кафешки, сидел, выпивал кружку пива или чашечку кофе, смотрел на дождь за окном.
Слезы временами – просто душили, но я как-то удерживался.
А потом, часа через два с половиной, все-таки поймал тачку и притащился в «Невский Палас».
Как побитая собака…
…Парни сделали вид, что ничего не заметили, и от этого мне почему-то стало еще обиднее.
Посидел с ними часочек, выпил пива, съел какие-то «фирменные», но показавшиеся совершенно безвкусными, сосиски и поехал обратно в гостиницу.
Там зашел в номер, лег, не раздеваясь, на кровать и долго-долго курил и смотрел в потолок, пока, наконец, не заснул…
…Утро следующего дня оказалось почему-то еще более мерзким, чем предыдущего…
…На «разминке» перед игрой я просидел все два часа молча, не реагируя даже на очередные Степашины байки, голос Никитоса мне казался визгливым и петушиным, а юмор Али чересчур высокомерным и совершенно не смешным.
А окончательно добила на две трети пустая чаша Петровского, полупустой гостевой сектор, мерзкий, промозглый холод под аккомпанемент мелкого, игольчато-острого фирменного балтийского дождя и полная импотенция нашей молодежи, совершенно справедливо влетевшей бомжам 0:1.
Просто нет ничего более классного, чем переполненная чаша вражеского стадиона и почти на физическом уровне ощутимая ненависть «домашних» террас к твоему «гостевому» сектору.
Заводишься так, что крышу срывает, причем напрочь.
А тут…
Гол, вроде бы внешне не совсем логичный, но внутренне – совершенно справедливый, забил на последней минуте первого тайма Игонин, и после него я даже перестал шизить, перестал поддерживать команду, а просто тупо стоял и наблюдал за бегающими по поляне промокшими фигурками футболистов.
Смотреть на них было почему-то очень жалко и абсолютно неинтересно.
Вот эта-то справедливость, это-то полное соответствие «никакого» счета «никакой» игре наших – видимо и добили меня окончательно.
…После игры договорились заскочить в гостиницу за вещами и ехать к парням в «Палас», посидеть там во вчерашнем пивняке до отъезда поезда, уходившего сразу после полуночи.
Так и сделали.
И вот там-то как раз Гарри с Али и стали всех уговаривать остаться в Питере на майские.
А типа, что тут такого?
Завтра-то уже – тридцатое апреля…
И к тому же у Али Инга – в Германии, Мажор свою жену с дочками на праздники в Турцию отправил.
А Депешу – так просто все по фигу.
Как, впрочем, всегда и было…
– Ну и у тебя, – говорят, – Дэн, Лида в Лондон улетела, в университете занятий нет, так и фигли не зажечь-то?
Причем обращаются конкретно ко мне, как будто Никитоса со Степой просто в природе не существует.
Ну, правда, Степа сразу сказал, что – нет, не может.
Что-то там такое, с дочкой связанное.
А Никитосу еще рановато будет со взрослыми мальчиками тусовать, так что вроде – все правильно.
Но – все равно обидно.
– Нет, – отвечаю, – не могу.
Хотя на самом деле – и могу, и, наверное, – хотелось бы.
– А что так? – интересуется Мажор.
– Да так, – жму плечами, закуривая очередную сигарету, – дела.
– Ну тогда мы пошли такси ловить, – поднимается Степа, – пора нам. Ты, Дэн, докуришь да давай, тоже подходи…
И они с Никитосом упилили на улицу, а следом за ними и Депеш с Гарри подорвались, номера в «Паласе» продлевать еще на несколько суток, до третьего мая, как они вроде решили.
Мы остались вдвоем.
– Ну, – говорит Али, – так что? Может, все-таки останешься, Дэн? Я же вижу, что хочется, так с какого, спрашивается, перепуга по таким делам уезжать-то? Я еще понимаю, по теме выезда гордость включать, но сейчас-то выезд закончился…
– Выезд, – кривлюсь, – если ты не понимаешь, Глеб, лично для меня заканчивается не после игры. А по возвращению. Но тут дело совсем не в выезде. Так что вы уж давайте жгите. Но как-нибудь без меня.
– Вот, значит, как, – кривится Али. – Ну и дурак, значит. Хотя – тебе решать, разумеется…
– Вот, – ухмыляюсь, – тут ты, Глеб, – прав, безусловно. Решать именно мне. И – никому более…
Встаю, подхватываю стоящую в ногах сумку, давлю окурок в пепельнице.
– Да, – говорю, – кстати. Если тебе это еще интересно, – то с твоей женой я не спал. Никогда. Хоть и не могу сказать, что не хотелось…
- Предыдущая
- 35/38
- Следующая
