Мы к вам приедем… - Лекух Дмитрий Валерьянович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/38
• Следующая

– Понятно, – хмыкает. – Каждый реализует себя по-разному. А по-русски – каждый дрочит, как он хочет. Да, кстати, а что такое «золотой выезд»? Про «золотой дождь» – слышал, но это вряд ли, думаю, из одной и той же оперы. Я же в ваших фанатских делах – совершенно ни бум-бум. Знаю только, что сначала на стадион ходите футбол смотреть, а после – оппонентов мочалить…

– «Золотой выезд», – говорю, – Серый, это очень такая серьезная и уважаемая фича. Я должен быть на всех выездных матчах сезона, где бы мой «Спартак» ни играл, хоть в Махачкале, хоть в Лондоне…

Он некоторое время молчит, осмысливает.

Потом – кивает уважительно.

– Да, – жует нижнюю губу, – это, похоже, и вправду серьезно. И – непросто, надо сказать. Тут сразу куча проблем рисуется: деньги, поддержка, универ, родители. Как решать-то будешь?

– По мере поступления, – усмехаюсь. – Деньги, если чуть-чуть подэкономить, вроде как подсобрал, если что – еще что-нибудь придумаю. Тачку продам, в конце концов, потом, время придет, – новую куплю. С университетом – вообще говно вопрос, я ж на третьем курсе сейчас, следующей осенью на четвертом буду, самое лафовое время для таких дел. С предками – похожая схема, им вообще знать что-то необязательно. К тому же они весной, по каким-то папашиным бизнесовым делам, минимум месяцев на восемь в загранку сваливают. В Испанию. И сеструху мелкую забирают, и даже кота. А я остаюсь, типа, – учиться надо. Если домработница не настучит, вообще проблем никаких. А ей-то с какого перепуга стучать? Мать, наверняка, ее только одним-единственным вопросом изводит: вожу я телок на флэт или не вожу? И, если вожу, – приличные телки или не очень приличные…

– Ну, – ржет, – это-то как раз понятно. У самого та же картина маслом. А с поддержкой как? У вас же там не такая вольница, как среди гонщиков, вроде?

– Должны кинуть поддержку, – жму плечами. – Я с Гарри, ну с нашим лидером, на эту тему не один раз разговаривал. И не два. Ну типа, – почву готовил. Вот, мол, так и так, такие дела, хочу попробовать. Так он прямо говорит, что «фирма» сама заинтересована, чтобы в «основе» парни с «золотыми выездами» были. Просто у нас группировка молодая совсем. Два года всего, как часть парней из старой фирмы выделилась, и нас, молодняк, к себе подтянула. А это ведь, – ну, наличие реальных парней с «золотыми», – всей бригаде авторитета прибавит, сам понимаешь…

– Не понимаю, – вздыхает, – но какая разница. Главное, – чтобы ты сам понимал, что делаешь…

– Да, – хлопаю его по плечу, – вроде как разобрался. Гарри пообещал с кем-нибудь из «старой основы» поближе в скором времени свести. На выезде, в Лондоне. Мы со скузерами в Лиге скоро играем, я у предков уже отпросился, даже денег на поездку дали. Игра, естественно, в Ливерпуле, на «Энфилде», но делать там, кроме как футбол смотреть, – совершенно нечего, скучный городишко. Поэтому жить – в Лондоне будем, там, говорят, круто. А в Ливере – я уже говорил – тоска абсолютная. Там только пиво жрать, да со скузерами стрелки забивать. Обхохочешься. Если б я еще битломаном был, но мне эти битлы как-то уж совсем параллельны и фиолетовы. Так что на «басах» туда-сюда на матч сгоняем, да и все дела. Гарри просто сам сейчас редко ездит, его в их банке начальником каким-то сделали, пока тяжело, говорит, срываться. Вот и пообещал с людьми познакомить, кто помочь может…

И – выбрасываю обмусоленный, потухший окурок.

Я его так и крутил в руках, оказывается. Волновался, что ли?

В этот момент около нас останавливается какая-то развалюха и из нее вываливается сияющий Никитос.

Уже оклемался, значит.

Отошел.

Он всегда так…

– Ну, я готов! – орет.

Потом неожиданно понижает голос, почти до шепота.

– Слушай, Данька, – спрашивает, – я тебя давно спросить хотел, да все забывал. Глеб, муж Ингин, он же – из ваших, вроде как? Ну, из хулиганья спартаковского?

– Ну, – подбираюсь внутренне, – и что дальше?

– Да ничего, – жмет плечами, – просто хотел узнать, почему у него кликуха такая странная: «Али»? Ведь он, вроде как, русский. А черных, – ну кавказцев там или негров, – в вашей среде, как я понимаю, не очень любят, да ведь?

Жму плечами ему в ответ.

– Понятия, – говорю, – не имею. Не настолько близко знаком, чтобы знать, извини. Если когда познакомлюсь, – спрошу…

– Жаль, – вздыхает. – А то мне что-то так интересно стало…

Усмехаюсь, хлопаю его по плечу, он – меня, мы ловим тачку и отчисляемся в сторону ожидающего нас заведения…

Встречались в Шарике, под табло.

Гарри сказал, что это обычное место встречи.

Я промолчал.

А что я мог ответить-то?

Это у Гарри забугорных выездов, как у дурака фантиков, а для меня этот – первый.

Как первая любовь…

Нет, я и на выезды раньше ездил, разумеется.

И за границей бывал.

Но как-то все по отдельности.

В общем, врать не буду – присцал слегка, не без этого.

Народ под табло встречался, сразу видно, – весьма и весьма на секторе авторитетный. Мосфильмовский с Камри, Али, Крупа, Депеш, Герцын, Ахмет с «сиротами», солнцевские, Стаканов, Игги, Олигарх с Русланычем и неизменными будками-охранниками, Степаша…

Бак с Жетоном, какие-то не очень хорошо знакомые «гладики», еще пара-тройка серьезных щщей из самых топовых фирм.

Гарри тут же побежал обниматься с целой кучей народа, и я остался давиться кислым Шереметьевским пивом в гордом одиночестве и некоторой, уже совсем не гордой, растерянности.

Нет, в лицо-то почти всех знаю.

И мне многие кивают.

Но лично-то фактически ни с кем не знаком.

Как-то все, думаю, не очень правильно начинается.

Но потом, когда мы всей толпой прошли паспортный контроль и уселись в культовом для «выездюков» ирландском пабе, меня сразу же отпустило.

Ну как сразу…

После пары пинт «Гиннеса» точно подуспокоился слегонца.

Да и Гарри рядом уселся, представил кому надо.

Выпили, поболтали.

На борт я поднимался уже совсем в другом – куда более правильном расположении духа.

В самолете, правда, опять пришлось остаться одному.

Гарри сразу ушел в бизнес-класс, я – остался в экономическом.

К счастью, присутствие на соседних рядах целой кучи теперь уже знакомых парней и успокаивало, и настраивало на вполне умиротворенный лад.

Понимал, сейчас взлетим и тут же начнутся хождения по рядам, разговоры и выпивания.

А может, – и беспорядки.

Та-а-акие рожи неподалеку расположились.

Легче перепрыгнуть, чем обойти.

И выражения лиц, мягко говоря, – довольно гнусные.

По крайней мере, стоило устроившемуся через пару рядов от меня Степаше гнусавым от пива и глума (а может, и от природы) голосом затянуть на известный мотивчик: «Я увижу небо Лондона…»

Как он тут же получил в ответ:

– Толстожопая башкирка! Хей! Хей!

И дружный гогот пары десятков вполне себе привычных к стадионному реву глоток.

– Кто? Я – «толстожопая башкирка»?! – искренне удивился Степаша, поворачиваясь к оравшим толстым добродушным лицом.

На это лицо очень хотелось пририсовать фломастером чистенький такой и смешной свиной пятачок, получилось бы совсем уморительно.

– Да ты чо, Степа, соберись! Я таких как ты – ротами строил, восемнадцать тысяч раз тебе говорю, ночью и в дождь!

Поначалу было даже смешно…

Потом через несколько рядов от меня вспыхнула вполне реальная перебранка, и только примчавшимся на шум из бизнес-класса Гарри с Максом Стакановым удалось разбушлатившуюся публику хоть немного утихомирить.

Наконец мы пристегнули ремни, заурчали посильнее моторы, и самолет двинулся на рулежку.

Я с интересом глянул на сидевшую рядом со мной попутчицу.

Очень красивая и стильно одетая светловолосая девчушка, чуть помоложе меня и с совершенно обалденными зелеными глазищами, не обращая никакого внимания на происходящий вокруг ад, увлеченно читала Гарри Поттера на английском.

• Предыдущая
• 2/38
• Следующая