Трое с площади Карронад - Крапивин Владислав Петрович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/48
- Следующая
Теперь слово «один». Вернее, «одинаковый», это ближе по смыслу… «Фокстрот – Сьерра – Зулу».
«Кровь»… «Чарли – Браво – Зулу»…
Слова «ты» в книге не нашлось. Международный свод сигналов требовал безукоризненной вежливости. Ладно, Тим поймет.
«Кэбек – Янки – Лима»… «Браво – Браво – Эхо»… «Хотэл – Джулиэт – Индия»…
Линия трехбуквенного шифра вытянулась на листке. Но это были не буквы. Это хлопали на ветру пестрые праздничные флаги. Это был их с Тимом тайный сигнал.
– Мама, у тебя найдется две копейки?
– Опять к телефону! Тим наверняка уже спит! Одиннадцатый час.
– Он не спит!
– У меня нет двух копеек.
У бабы Веры их тоже не нашлось. И гривенника не было.
Славка чуть не заплакал:
– Ну, дайте мелочи, я разменяю в дежурном гастрономе!
– Еще не хватало! – сказала мама. – Ночью бежать за пять кварталов! Ложись-ка спать.
Славка знал: если у мамы такое настроение, с ней спорить бесполезно. Он сделал вид, что ему срочно необходимо на двор, и кинулся к телефонной будке.
Может быть, повезет, как в первый раз?
Нет, не повезло, хотя Славка обшарил в будке весь пол, все уголки. Он пробовал позвонить без монетки, но, конечно, ничего не вышло. Славка беспомощно посмотрел на телефон.
А в будке было все привычно и знакомо, словно он и не уходил отсюда с позавчерашнего дня. Словно до этой минуты шел у них с Тимом долгий-долгий разговор. И вдруг оборвался. И Славка не успел сказать всего, что хотел.
«Тимсель – ты парус…»
«Славка… а какой я парус?»
«Тим, ты замечательный парус. Парус огненного цвета. Их ставят на спасательных судах, такие паруса, чтобы видно было издалека…»
«Разве я спасатель?»
«Да, Тимсель».
«Потому что хотел спасти «Сатурн»?»
«Потому что ты спас меня. Я думал, у меня никогда не будет настоящего друга… Была только Анюта, но она большая была, а я маленький. И она ушла… Тим, ты никуда не уходи! Я все время боюсь: вдруг что-нибудь не так скажу или не так сделаю, а ты обидишься. Или вдруг я тебе надоем. Тим… ты все равно меня не бросай. Я уже не смогу один… Тим, это не скажешь флагограммой. В трехфлажных сигналах даже нет слова «друг». И я все равно не решусь тебе сказать про это ни сигналами, ни словами.
Тим, ты для меня как Город, как море… Как мама. Потому что без тебя я не смогу жить так же, как без них…
Тим, ты не сердись, что я не позвонил, ладно?
Спокойной ночи, Тим…
До завтра, Тим!»
Тим примчался в восемь часов утра.
– Ты почему не позвонил?
Славка с суровым упреком глянул на маму и рассказал Тиму, как было дело.
– Ты, Тим, не обижайся…
Когда шли в школу, Тим спросил:
– Артемка с тобой?
Славка хлопнул по портфелю.
– Давай вытащим, – попросил Тим.
Они извлекли Артемку на свет и ухватили за уши. Артемка обрадованно заболтал растопыренными лапами.
И тут Славка сказал слова, в которых уместились все неотправленные флагограммы и вчерашний молчаливый разговор у телефона. Он сказал:
– Тимсель, хочешь, это будет наш общий Артемка?
Тим просиял.
Денис и Валентина
Шли дни. Летние, хорошие. Почти без огорчений. Только мама порой тревожила Славку. После очередного письма или телеграммы из Усть-Каменска она ходила то задумчивая, то раздраженная. Но Славка прогонял тревогу. Все равно они не уедут! Об этом даже думать смешно. Куда он денется от Города, от моря, от Тима?
И от школы…
В этой школе Славка будто все годы учился, а не две недели. Его даже успели выбрать в редколлегию. После заметки про Артемку Люда сказала, что у Славки журналистские способности…
В субботу Люда предупредила:
– Скоро будет линейка, ты про нее напиши.
Линейку объявили после четвертого урока. Все классы выстроились во дворе. На середину вышли директор Юрий Андреевич, завуч Мария Павловна, а с ними майор милиции, похожий на Тараса Бульбу.
«Что-то случилось», – подумал Славка.
Но директор начал говорить о самых обычных делах: о том, что пятый «Б» неплохо подежурил на этой неделе; о том, что санитарная комиссия разваливает работу; о том, что совету дружины пора взять на себя подготовку ко Всесоюзной радиолинейке, а не взваливать это дело на классных руководителей.
В конце речи Юрий Андреевич сказал:
– Теперь еще один вопрос. Пусть выйдет сюда первоклассник Денис Васильченко.
«Ого…» – с опаской подумал Славка.
Наездник вышел. Видно, не хотелось ему идти. Брел он, понурив голову. Остановился в пяти шагах от директора.
– Ближе, ближе, пожалуйста… Ну, Денис, что же было в прошлый вторник?
Денис переступил своими белыми сандалетками, помолчал и заревел:
– Я его только один раз стукнул! Он сам… Я же извинился…
Юрий Андреевич испуганно оглянулся на завуча. Мария Павловна быстро села перед Динькой на корточки.
– Денис, Денис! Что ты! Ну-ка перестань, никто тебя не ругает…
Юрий Андреевич смущенно заговорил:
– Тут недоразумение. Речь не о том, что Васильченко стукнул кого-то… Тем более что он извинился. Дело в том, что во вторник Денис Васильченко помог предотвратить аварию. Один шофер оставил на улице грузовик с металлоломом, а тормоза оказались неисправные. Машина стала потихоньку двигаться назад, под уклон. Представляете, что она могла натворить, если бы набрала скорость? Денис проходил мимо, увидел такое дело и тут же сунул под заднее колесо сумку с капустой и картофелем… Ты с рынка шел, Денис?
Денис хмуро пробормотал:
– От дедушки.
– Молодец… – продолжал директор. – Грузовик шел еще очень тихо, сумка его на минуту задержала…
– Люблю капустные шницели, – прошептал Славке Женька Аверкин.
Однако Славке было не до смеха.
– …А Денис побежал и позвал морской патруль, который проходил недалеко, – закончил Юрий Андреевич.
Усатый майор открыл папку и неожиданно тонким голосом сообщил, что Денис Васильченко за смелость и находчивость награждается грамотой от имени городской автоинспекции.
Все захлопали, но торжественности не получилось: аплодисменты были вперемешку со смехом. Всех развеселило, как перепуганный Наездник пустил слезу.
Майор вручил насупленному Диньке грамоту и пожал руку. А Мария Павловна сказала:
– Ступай, Денис, в строй, ты молодец. Только старайся больше никого не стукать. По крайней мере, без причины.
– А я не без причины. Я его за дело, – мрачно объявил Денис.
– Тогда зачем же ты извинялся?
– Тамара Алексеевна велела.
По рядам прокатился хохот… После линейки Славка сказал Тиму:
– И про эту комедию я должен писать заметку.
– А ты не пиши про линейку, – посоветовал Тим. – Расскажи, как он машину остановил, вот и все. «Подвиг первоклассника».
– Тим, ну их к черту, такие подвиги, – озабоченно сказал Славка. – Он же сам под колеса мог сыграть. Вместо сумки…
– А что ему было делать? – возразил Тим. – Стоять и смотреть, как машина ход набирает?
Славка поморщился.
– Да нет, он все правильно сделал. Но обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так… вроде того сторожа на стройке… А потом приезжает мать, спрашивает: «Где мой Динька?» – «Ах, извините, его нет, он подвиг совершил…» Весело?
– Уж куда веселее, – согласился Тим. – А где Динькина мама? Она уехала?
– Он говорил, что в командировку… Она какие-то аппараты на разных заводах налаживает… А он, обормот, на продленку ни за что не хочет ходить. Вроде как я в детский сад. Раньше за ним соседка смотрела, а теперь он у деда живет. А дед, кажется, старый и глухой. Динька что хочет, то и делает.
– Валентина тоже забастовала, – пожаловался Тим. – Заявила, что уволилась из детсада. Сидит дома и читает «Робинзона Крузо». Ничего себе дошкольница, да?
– Почему вы ее в школу не записали?
– Мама спрашивала – сказали, что рано. Ей только в январе семь лет исполнится.
- Предыдущая
- 27/48
- Следующая
