Стража Лопухастых островов - Крапивин Владислав Петрович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/58
- Следующая
«Репивет», – чуть не сказал Ига от неожиданности, но вовремя прикусил язык. А мальчишка лениво глянул на Игу похожими на маслины глазами и прошагал мимо. И почти сразу Ига услышал:
– Чарли! Ну что же ты! Бабушка сходит с ума от беспокойства, а ты все не идешь!
Ига не спеша и будто случайно оглянулся. Сухонькая старушка в парусиновой шляпке и круглых очках стягивала с пухлого внука ранец.
– Дай, бабушка понесет. Это же с ума можно сойти, сколько тяжестей заставляют таскать детей на уроки… Не упрямься!
Чарли и не упрямился, отдал ранец. Но капризно сказал:
– Зачем ты опять! Я же велел: не ходи, не встречай! Никого в третьем классе не встречают!
– Я и не встречала специально! Я пошла тебя поторопить, потому что приехала Ядвига Кшиштовна и хочет с тобой повидаться…
– Опять эта баба-яга…
– Чарли, не говори глупости! Это моя тетя, значит, твоя двоюродная прабабушка! И она тебя очень любит…
– Ага! Как глянет через свои очки с рукояткой…
– У нее университетское образование! Она строгая внешне, но очень добрая в душе. Этим она похожа на мисс Бетси Тротвуд из «Дэвида Копперфилда». Ты же любишь Диккенса! Значит, должен любить и прабабушку.
Чарли не пощадил бабушкиных чувств:
– Это ты слюни пускаешь над Диккенсом, а я его терпеть не могу. Ты мне этими романами всю плешь проела!
– Чарли! Если ты будешь так говорить, я тебя… отшлепаю! – И было ясно, что она и мизинчиком не затронет любимого внука.
Ига слушал этот разговор, двигаясь сзади в нескольких шагах. Надо было бы спешить к школе, искать Степку, но он пошел за Чарли и бабушкой, словно кто-то уверенно сказал ему: «Не зевай, эта встреча не случайна». Бабушка раза два подозрительно оглянулась. Видно, ей не нравился мальчишка в «хулиганских» штанах с бахромой у колен и в надетой наизнанку футболке. Но Ига сунул руки в карманы и независимо глядел в небо: мне, мол, дела нет до вас, иду сам по себе.
Так они свернули в переулок, который вел вверх по склону. Здесь стояли одноэтажные, но обширные дома с высокими окнами и парадными крылечками. На одно такое крыльцо и поднялись бабушка с внуком. Но у дверей Чарли заупрямился снова:
– Ты иди, а я посижу тут…
– Но Чарли!..
– Иди я сказал! Я отдохну. Может человек отдохнуть после четырех кошмарных уроков?
– Только не долго, прошу тебя. Там Ядвига Кшиштовна…
Чарли повел круглым плечом: потерпит, мол, двоюродная прабабка. Бабушка с тяжелым ранцем скрылась за украшенной завитушками дверью. Чарли через плечо глянул на Игу – тот с рассеянным видом шагал мимо крыльца. Не по тротуару, а по дороге, вдоль травянистого кювета. Потом он не совсем натурально споткнулся, упал и, держась за ногу, пошел через дорогу. Сел там в траву у палисадника и стал прикладывать кусок лопуха к будто бы ободранному колену. И поглядывал: что будет делать Чарли?
Тот громко хихикнул над упавшим незнакомым мальчишкой, потом прыгнул с крыльца и вытащил из-под ступеней высокие консервные банки. Зачем-то показал их издалека, через дорогу, Иге. Банки были пустые, без крышек. Чарли поставил их на крыльцо, далеко друг от друга. Сел. Повозился и достал из кармашка на бедре два белых шарика – видимо, мячики для пинг-понга. Умело пожонглировал ими, снова глянул на Игу: «Умеешь так? Не умеешь!»
«Подумаешь!» – всем своим видом отозвался Ига.
Чарли снова повертел в руках банку и опустил в нее шарики. Перевернул пощелкал по звонкому донышку, шариков в банке не оказалось. Чарли дотянулся до другой банки, достал шарики оттуда, показал Иге.
«Знаем мы это дело», – подумал Ига. Но Чарли-то не знал, что незнакомый мальчишка «знает это дело». Он громко сказал с крыльца:
– Ну, что? Умеешь так?
– Подумаешь! – с той же громкостью отозвался Ига. Однако сразу, чтобы не рассердить вредного Чарли, спросил самым мирным тоном: – Скажи, пожалуйста, ты не видел у школы девочку в желтом платье и с зеленой лентой на волосах?
Чарли, видимо, не был совсем уж вредным. Отозвался охотно:
– Конечно, видел! Она там всех спрашивала, где пятый «А»! Потом примазалась к ним, к пятиклассникам, и пошла с ними в кино! У них культпоход!
– А в какое кино?
– В какое, в какое! В «Красную пирамиду», конечно! Куда нас еще в кульпоходы водят!
– А где эта «Красная пирамида?»?
– Ты что, с Луны упал?
Ига вмиг вспомнил луну с неодинаковыми половинками. И подумал: «Знал бы ты, откуда я упал!» Но решил миролюбиво соврать: недавно, мол, приехал. Однако не успел. Переулок наполнился гулом и сотрясением. Занимая всю ширину дороги, вверх тяжело ехал великанский автокран. Стрела – как решетчатый мост, желто-красная кабина – как вагон, колеса – ростом с двадцатитонный самосвал. Куда там шине, которой Ига и Степка чуть не сшибли несчастную Маргариту Геннадьевну! Колес было восемь, а девятое, запасное (ну и громадина) покачивалось на боковой стене вагона-кабины.
С ревом и чадом сооружение продвинулось вверх по переулку и стало удаляться. Гул, однако, не утихал. Ига чихнул от дыма и глянул на крыльцо. Чарли стоял и негодующе морщился. Потом отвернулся, пожал плечами, стал бросать в дверь и ловить шарик, когда он отскакивал. Ига ждал. Повторять вопросы в таком гуле было бесполезно.
У Чарли, кажется, что-то не ладилось с шариком. Чарли разгневался. Бросил шарик о дверь изо всех сил. Тот ударился о завиток деревянного узора, взмыл и по крутой дуге улетел на дорогу. Чарли сердито бросился за шариком.
Дорога была травянистая, ездили по ней, видать, не часто. Чарли сидел в колее на корточках и раздраженно искал шарик в примятых автокраном листьях и стеблях. Переулок все еще вздрагивал от гула. Поэтому Чарли не слышал, как на него едет сверху сорвавшееся с кабины исполинское колесо. И, конечно уж, не видел!
Ига заметил колесо краем глаза. Колесо, набирая скорость, катилось прямо по колее. Ига толкнулся обеими ступнями. Он не побежал, а пролетел над дорогой, как пущенный из лука. Ухватил Чарли за плечи, рванул, смёл его в кювет, упал сверху. Гигантская шина чиркнула по его подошвам, Ига запоздало поджал ноги. И так лежал, пока далеко внизу не раздался тяжелый звон и грохот. Что там натворило колесо, Ига никогда не узнал (надеялся потом, что ничего страшного). Только представилось на полсекунды, как далеко отсюда, на столе в его комнате вздрогнула и зашаталась конструкция из пластмассовых трубок…
Ига встал и поднял под мышки увесистого Чарли.
– Дурак сумасшедший, – хныкнул тот. – Чего кидаешься на людей?
– Кретин! Смотреть надо, когда суешься на дорогу! Знаешь, какой блин из тебя получился бы!
Чарли хныкнул громче:
– Чего пристал! Я сейчас бабушке скажу!
У Иги внутри все тряслось. Чтобы унять эту дрожь, он деловито расшнуровал и снял правый кед, за шиворот повернул к себе спиной безмозглого Чарли и сделал то, что обещала, но никогда не делала бабушка: резиновой подошвой от души вляпал юному фокуснику ниже поясницы. На синем вельвете отпечатался пыльный след. Чарли басовито заревел. Не от боли, конечно, а, скорее всего, от испуга – понял наконец про колесо.
Громкость рева ровно нарастала. Ига сообразил, что сейчас на этот сигнал появится бабушка. И, конечно, кроткая интеллигентная старушка превратится в гневную мстительницу.
Ига бежал. Это было не малодушие, а трезвый расчет сил: разве можно что-то растолковать бабушке, у которой обидели ненаглядного внука? К тому же, надо было искать Степку. Прыгая на левой ноге, Ига натянул и зашнуровал кед.
– Скажите, пожалуйста, где кинотеатр «Красная пирамида»? – это он подскочил к тетушкам, которые у края тротуара торговали зеленью (вроде бабки на мосту).
– Ох, милый, да это же под куполом, далеко… – отозвалась крайняя.
– Под каким куполом, где?!
– Не тутошний, видать? – неторопливо посочувствовала другая. – Во-он туда беги, по Большой Казачьей…
Большая Казачья была похожа на Историческую в Малых Репейниках (то, что здесь не Малые Репейники, Ига давно уже понял). Но сходство было не полное. Улица вдруг привела к извилистой гранитной лестнице, которая спускалась, огибая стоявшее на склоне круглое строение из кирпича. И терялась в какой-то слишком сумрачной чаще деревьев. Ига понял, что сбился с пути. Двинулся назад. В левую щеку жарко светило солнце. Высоко впереди висела здешняя луна с неодинаковыми половинками. Ига заметил, что хромает. Колено, которое он разбил понарошку, теперь болело по-настоящему. Ига поглядел – оно было такое, словно им проехались по терке. К подсыхающим царапинам приклеились белые чешуйки – вроде осколков яичной скорлупы. Видимо, остатки пластмассового шарика.
- Предыдущая
- 26/58
- Следующая
