Стеклянные тайны Симки Зуйка - Крапивин Владислав Петрович - Страница 44
- Предыдущая
- 44/72
- Следующая
– Как это? – опасливо сказал Мик.
– Ну… по правде-то я не просто так плыл, а с такой пустой штуковиной. А она стала выскальзывать. Да еще судорога. Хорошо, что мимо проплывали ребята на самодельном пароходике, выловили меня.
Мик не заинтересовался самодельным пароходиком. Спросил:
– А что за пустая штуковина?
– Увеличительная линза от телевизора КВН… Я хочу из нее сделать объектив для телескопа, чтобы разглядывать… всякие небесные тела и спутники… И вон ее! – Симка махнул рукой на луну. – Видишь, как она сразу забоялась. Понимает, что скоро разузнаю все ее секреты. За то, что подглядывала…
Мик засмеялся опять, но сразу спросил серьезно:
– Думаешь, получится?
– Конечно! У нас в сарае есть лист фанеры, я из него согну большую трубу. Только надо для этого круглое бревно с рукоятками, а бревна пока нет… И вертеть одному трудно…
Мик подпрыгнул, выпустил мяч.
– У нас в дровах найдется подходящее бревно! И… зачем одному-то…
По дороге к дому Мика Симка рассказывал про опыты с линзой, а Мик сказал, что палки для рычагов у него тоже найдутся.
– Наляжем с двух сторон… Это я только с виду тощий, а сила у меня все-таки есть.
Симка благодарно помолчал. Неважно, есть у Мика сила или нет. Важно, что есть он сам .
У щели забора, куда пришли за тележкой, Мик вдруг сказал, что проводит Симку до дома.
– А то ты знаешь про меня, где я живу, а я про тебя не знаю…
– Но это ведь неблизко…
– Нагорный-то? Да разве далеко!
В самом деле, будоража тележкой и ногами Туреньку, они минут через двадцать добрались до лесенки, что вела к началу Нагорного переулка.
В переулке не было ни единого человека. И даже лампочка в дальнем конце уже не горела.
– Вот он, мой дом. А вон мое окно, открытое…
– Не боишься, что какой-нибудь жулик заберется? Тут невысоко…
– А чего у нас воровать-то…
И тут же подумал, что все-таки «есть чего», хотя и немного: неприкосновенный запас в ящике стола. И следом подумал, что надо туда положить оставшуюся после рынка сдачу. Машинально полез пальцами в кармашек у пояса – там ли мятые рубли? И вместе с рублями нащупал стеклянный значок.
И понял, что теперь он должен сделать самое главное. Как тогда . Симке показалось даже, что в воздухе появился ласковый желтый свет, будто на берегу «янтарной Балтики». Хотя, возможно, это просто назревала утренняя заря.
– Ладно, я пойду, – сказал Мик и стукнул мячом о тротуар.
– Мик…
– Что? – Он придержал мяч у груди.
– Вот… это тебе. Это такой значок… Сквозь него поглядишь, и все чудится немного… не таким…
Мик подержал значок на ладони. Поднял лицо. Теперь оно было различимее, чем раньше.
– Но… тогда я сейчас тоже должен что-то подарить. А ничего нет… А мячик я не могу, он… от деда…
Да, все было похоже. Так похоже, что даже затеплело в груди. И Симка сказал как в прошлом году, на берегу:
– Ты ведь уже подарил.
– Что? – опять вскинул лицо Мик.
– Запруду. Я про нее раньше не знал, а теперь… вот… И вообще…
«Вообще» – это похожая на приключение ночная встреча, купание под хитрой луной, доверчивость, с которой Мик слушал рассказ про телескоп… И то, что он – Мик … И то, что он близко и не исчезнет, как тот мальчик на берегу залива. Но сказать это Симка не умел, а если бы и умел, то не решился бы.
Вместо этого он сказал:
– Ну-ка давай… – И пристегнул значок к майке Мика.
И тогда Мик двинул губами:
– Спасибо, Симка…
– Я завтра к тебе приду. А теперь надо по домам. А то твой дед, наверно, скоро проснется…
– Не скоро еще… Знаешь что? Ты поднимись в дом и помаши из окошка. И тогда я пойду.
– Ладно!
Симка достал из-под крыльца ключ, отпер дверь, взлетел по лестнице, лег животом на подоконник. Ничего не крикнул, просто помахал ладонью.
Мик помахал в ответ. Потом повернулся и зашагал по тротуару, то подбрасывая мяч, то стукая им о доски. Стало совсем светло и можно было различить, что мяч у Мика ярко-красный.
Симка спал до полудня. Тетя Капа несколько раз стучала в стену, звала завтракать. Симка наконец сквозь сон стукнул в ответ три раза. Это означало: «Я слышу, но не хочу». (И оставьте меня в покое.)
Наконец Симка проснулся. Сел, поматывая головой. Увидел, что спал он в шортах и рубашке. «Обормот ты все-таки», – сказал Который Всегда Рядом . И Симка не решился ответить «сам такой», потому что Который говорил маминым голосом. Симка лишь посопел и стал вспоминать, какой удивительный, длинный и добрый сон он видел. Про ночные приключения, про Мика…
Или… не сон?
Проверить было легко. Симка вскочил, сунул пальцы в кармашек. Значка не было.
«Ты мог его просто потерять», – противным (уже совсем не маминым) голосом разъяснил Который Всегда Рядом . И, кажется, опять был прав.
Симка готов был понуро задуматься. Потому что наяву такого, как этой ночью, быть не могло.
Конечно, не могло…
Симка подошел к окну, глянул на пустой солнечный переулок. Там было все обыкновенно, не как в светлых сумерках.
Симка опять сел на кровать, уперся локтями в колени и подпер щеки.
И в этот миг влетел в окно и запрыгал по комнате большой красный мяч.
Дед
Симка с размаха упал животом на подоконник. Мик стоял внизу. Ну… конечно, Мик, хотя и не совсем такой, каким был ночью.
Теперь-то, на солнце, его можно было разглядеть во всех мелочах. Волосы Мика слегка искрились, они были похожи на прижатую к голове мелкую медную стружку. Глаза оказались очень голубыми и маленькими, близко сидящими к похожему на плоский башмачок носу. А рот улыбался широко и кривозубо. И… хорошо так улыбался. И Симке даже на секунду не пришло в голову, будто Мик некрасив. Тем более что одет он был, словно в театр собрался. На нем были парусиновые штаны удивительной белизны и отглаженности, с широкими лямками, которые лежали на плечах ярко-голубой, как глаза, рубашки. А на украшенных синяками и неровным красноватым загаром ногах – подогнутые белые носочки и новые сандалики из синей кожи.
«Он что, всегда так гуляет или оттого, что в гости пошел?» – мелькнуло у Симки. Впрочем, какая разница! Все равно это был Мик! Хотя бы потому, что рядом с белой лямкой блестел Симкин стеклянный значок.
Обо всем этом Симка думал одновременно с радостным воплем: «Давай заходи! Вон туда, в калитку, и к первой двери!»
С лестницы Симка сиганул привычным акробатическим способом, забыл, что дверь заперта, и грянулся о нее всеми суставами. Охнул, дернул задвижку замка, опять ударил дверь ногой, распахнул.
Мик стоял снаружи, улыбался.
– Я был за березой, ты меня сперва не заметил. А я увидел тебя в окне и запустил мячом… Это сигнал: «Сим-сим, открой дверь».
– Пошли! – Симка потянул его вверх по лестнице.
В комнате Мик сразу увидел линзу, она стояла посреди стола.
– Это и есть объектив? Ух, великанище! А маленькое стеклышко где? Можно посмотреть?..
– Вот… – Симка дал ему Сонино стеклышко, а линзу перетащил на подоконник. – Гляди, как надо наводить…
Мик в полминуты освоил «технику смотрения» (это он так выразился).
– Все дальние крыши совсем рядышком! Луна будет у самого носа!.. А давай мастерить телескоп прямо сейчас!
Он вел себя так, будто с Симкой они знакомы с детского сада.
– Давай!.. Ой, Мик… Мне же надо сперва в больницу, к маме и Андрюшке.
Мик решил задачу просто:
– Ну, давай сходим в больницу и сразу начнем!
Симка слетал к тете Капе и взял приготовленный пакет с передачей: молоко и баночку с вареньем, и умчался назад под крики: «Почему не завтракаешь, совсем отощал, все расскажу матери!» А он разве не завтракает? Он успел ухватить со стола горбушку батона и жевал на ходу…
Симка надел фуражку с якорьками, и они отправились.
По дороге Мик стукал мячом о тротуар и живо рассказывал, что рано утром его разбудил трескотней мотоцикла «этот паразит» сосед Треножкин.
- Предыдущая
- 44/72
- Следующая
