Прохождение Венеры по диску Солнца - Крапивин Владислав Петрович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая

– А если она ответит «да»? – вмешалась Лидия.

– Буратино так же спросил. А Тортила: «Не бойся, не ответит. Зачем ей деревянный хулиган, она Ивана-царевича ждет…» Ну, добрался Буратино до Кощеева болота, увидал там на кочке лягушку с маленькой короной на голове, запрыгал от радости. «Лягушка, лягушка, выходи за меня замуж!» А она в ответ, конечно: «Нет!» Глядь, у Буратино нос в два раза короче! Обрадовался он, поскакал обратно… Однако день проходит, другой, а девчонки в школе по-прежнему его дразнят. Хоть и уменьшился нос, а все равно длинный… Пошел Буратино снова к пруду: «Тетя Тортила, а можно еще раз?» – «Валяй», – говорит она. Тот опять к Лягушке-царевне: «Выходи за меня!» – «Нет!» Потрогал Буратино свой нос – он еще короче стал. «Ура!..» Но сперва «ура», а потом опять «не ура». Все-таки остался нос длинноватым. Даже еще хуже стало: и не буратиний, и не человечий. «Ну, попробую третий раз», – решил Буратино. Добежал опять до Кощеева болота. «Эй, лягушатина! Будь моей женой!» А она: «Я же тебе сказала: нет, нет и нет!»…

Лидия помигала, потом расхохоталась:

– И что же? Остался совсем без носа? Бедняга!

Вовка, однако, не улыбнулся.

– Подумаешь. Это старый анекдот. И… он эротический. Потому что не про Буратино и даже не про нос, а… Ну, тетя Лидия, я же ничего не сказал!

Голосом старой гувернантки Лидия сообщила:

– Вольдемар, ты распустился сверх меры. Я высеку.

– Гы… – неуверенно сказал Вовка.

– Не «гы», а всерьез. По всем правилам.

– Ну, чево-о… – Тоном своим Вовка дал понять, что шутка неудачная и даже непристойная.

Голос Лидии обрел стальное звучание:

– Никаких «чего». За тобой столько всего, что дальше некуда. Ходишь замызганный, зубы сегодня не чистил, Анне Афанасьевне вчера нагрубил…

– Она первая!

– …Шастаешь целыми днями неведомо где. А теперь этот непристойный анекдот.

– Но ведь не я же рассказал, а Иван! – бессовестно укрылся за меня мой ангел-хранитель. – Я только маленько… уточнил.

– Сейчас уточним «не маленько», – непреклонно пообещала Лидия.

– Скажете тоже… – в голосе Вовки была уже явная опаска. – Так нельзя… особенно таких, как я.

– «Таких» ты для Ивана. А для меня ты нашкодивший мальчишка, которого необходимо воспитывать решительно… Иван, открой окно и дотянись до клена, там подходящие прутья…

– Ну, Лидия… – сказал я.

– Что «Лидия»?.. Хорошо, я не хотела быть ябедой, но теперь скажу. Ты обратил внимание, чем пахло от этой прелести, когда он пришел?

– Чем? – испугался я. А Вовка опять подтянул ноги.

– Си. Га. Ре. Та. Ми! – каждый слог Лидия сопровождала взмахом указательного пальца, словно уже отмеряла несчастному Вовке заслуженную порцию.

Я почувствовал себя так, словно меня самого поймали на «табачном грехе».

– Вовка, ты чего? Правда, что ли?

– Неправда! Табаком пахло, потому что мы с Егором долго разговаривали в туалете у «дешевых»! Там накурено!..

– Врать вы не умеете, сударь, – прежним гувернантским тоном уличила его Лидия. – Туалеты в таких офисах пахнут не табаком, а дезодорантами… Иван, делай, что я сказала. – Она скрестила руки и встала над Вовкой во весть рост. – Ну-ка, снимай свои панталоны.

– Ну, чево-о!! – Кажется, посланец небес перепугался всерьез.

Лидия наконец рассмеялась:

– Дурень. Снимай, тебе говорят. И рубашку заодно, и майку. Смотри, как устряпал их, сплошь пятна! Теперь придется полпачки порошка потратить.

Вовка радостно задрыгал ногами, выбрался из бриджей, стянул футболку и легонькую майку-безрукавку, превратив свою голову в соломенную швабру. Сгреб и протянул одежду Лидии.

– И носки снимай, чучело… Иван, ты не мог, что ли, купить несколько пар?

– Не сообразил. Завтра куплю… Вовка, надень мой халат.

– Да ну его, в нем жарко.

– Все равно облачись. А то при особе женского пола…

– Не видала особа вас таких, – высказалась массажист Лидия. – Вольдемар, иди в ванную, напусти в большой таз воды.

– Есть! – Вовка поддернул трусики и, растопырив локти, замаршировал к двери. Костлявый, слегка порозовевший от первого загара (а ноги до колен и руки до локтей уже потемневшие).

– Сколиоз у ребенка, – определила Лидия, глядя ему в спину. – Не очень явный, но имеет место… Подожди, а это что?

– Что? – Вовка боязливо свел лопатки.

– Вот это… – Она подошла. У Вовки на левой лопатке виднелась маленькая красная опухоль.

– Ерунда это… – бормотнул он.

– Не ерунда, а… кажется, крепкая заноза. И уже воспалилась…

Я тоже пригляделся.

– Вов, ты, наверно, занозил, когда чесался о балку. Я говорил…

– То-то я заметила дырку на футболке!..

Вовка сделал движение улизнуть из комнаты.

– Стоять!.. Иван, принеси из спальни мою аптечку.

– Ну, вот опять аптечку! – заголосил Вовка. – Ничего же там нету! Царапинка!

– Цыц! – велела Лидия.

Когда я вернулся с никелированной коробочкой, Вовка уже лежал животом на тахте и обреченно смотрел в пространство. Потом с тоской воззрился на маленький пинцет в пальцах у Лидии.

– Тихо… – Лидия пинцетом выдернула из опухоли «щепку» в сантиметр длиной.

– Ай!

– Не ври… – И Лидия решительно впечатала в тощую Вовкину лопатку пропитанный йодом тампон.

– Уау! Ы-ы-ыы!..

– Терпи. Считай, что это за курение… – Лидия величественно удалилась в спальню.

Вовка, не вставая, часто дышал сквозь зубы. Я сел рядом.

– Ты дурачишься или правда больно?

– Конечно, правда! Разве сам не пробовал, как это? – плаксиво огрызнулся он.

– Я думал, ангелы боли не чувствуют, – сказал я, хотя помнил, как он шипел в кладбищенской крапиве. – Ну, или… не сильно чувствуют…

– Что мы, не люди, что ли? – пробурчал он. Я озадаченно промолчал.

Лидия возникла опять, с куском белой марли на ладони. Проворчала уже без всякой суровости:

– До чего все мальчишки плаксивые… Ну-ка, дай утешу тебя… – И приложила марлю к пятну йода на лопатке. Вовка притих, будто прислушиваясь. Потом запыхтел с облегчением.

На столе у компьютера мелодично заквакал телефон.

– Иди в прихожую, к другому аппарату, – распорядилась Лидия. Она всегда подчеркивала, что не желает слушать мои телефонные разговоры. «Пускай там звонят хоть какие светские львицы!»

Звонила, конечно, не львица, звонил Семейкин.

– Иван Анатольевич, к сожалению, не могу вас ничем обрадовать. Разве тем, что сегодня перечислил вам обратно половину гонорара…

– Что так? – постным голосом откликнулся я.

– К сожалению, мое вмешательство не имеет смысла. Во всех этих делах у компании «Дешевые рынки» безупречная юридическая база, комар носу не подточит… Впрочем, Станислав Юрьевич упомянул, что они, кажется, сократили размер иска…

– Да, это было.

– Ну вот… А помещение и оборудование, конечно, уже не вернуть…

«Ну и хрен с ним», – подумал, хотя было обидно.

– Что поделаешь… Все равно спасибо за старания, Илья Рудольфович.

– Не за что, – сказал Илья Рудольфович Семейкин.

Я прошел обратно, к Лидии и Вовке, чтобы поделиться последним известием. И… встал у приоткрытой двери.

Вовка уже не лежал на тахте. Он и Лидия стояли у окна, спиной к двери. Лидия обняла Вовку за торчащее плечо и легонько прижимала к себе, а он касался щекой ее плеча. И тихонько смеялся. Лидия что-то показывала ему за окном. Возможно, там неуклюжий кот Елисей опять пробирался по веткам к ненаглядной Нюрочке.

Я отступил и неслышно прикрыл дверь.

Лидия в конце концов дала Вовке кассету с «Тайнами замка Сент-Ив». Только потребовала с него обещание, что когда на экране будет «что-нибудь такое», он станет закрывать глаза. Ну, смех, честное слово! Впрочем, Вовка дал такое обещание, и, кажется, честно.

Однако ставить фильм Вовка не спешил. Когда я заглянул в свою комнату перед тем, как улечься с Лидией, Вовка лежал, завернувшись в халат, и смотрел в потолок.

– Все нормально, Иван, – сказал он утомленно.

• Предыдущая
• 29/40
• Следующая