Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота - Крапивин Владислав Петрович - Страница 48
- Предыдущая
- 48/54
- Следующая
– К сожалению, не могу! Этот бесстыдный Бочкин так долго кормил меня морковью, что я совсем испортил здоровье: не в силах есть ничего, кроме морковных блюд. Недаром так похудел!
– Тогда я р-разорву его на части! – пообещал генерал.
Етугоро-Людоедов покачал головой:
– Если мы разорвем или съедим нашего пленника, кто нам откроет волшебство? Есть другие способы, чтобы заставить его заговорить!
– Да-да! – воскликнул барон Виття. – Мое изобретение! «Веселое кресло»! Оно развязывает язык лучше всяких хитроумных мучений!.. – Он захихикал и заегозил.
Леше отчаянно захотелось домой.
– Ну! – прищурился дон Сеял. – Последний раз спрашиваем! Будешь говорить?
– Нет… – слабым голоском откликнулся Леша.
Его схватили за плечи, лязгнули засовом на двери, втолкнули пленника в другую комнату.
Она была гораздо просторнее первой. И с таким же ярким светом. У стен громоздились механизмы и приспособления, жуткие на вид: скамейки с шипами, какие-то колеса с петлями и деревянные рамы с цепями. Не было ни малейшего сомнения, для чего в с е э т о. Потому что прямо против Леши на стене висела черная мраморная доска в деревянной раме и с медными старинными буквами:
Помhщенiе
для
пытокъ
«Мамочка…» – простонал про себя Леша.
Етугоро-Людоедов по-лягушачьи заулыбался и потер руки. Виття захихикал:
– Не бойся, мальчик, мы не какие-то мучители. Тебе будет даже весело. Потому что… хе-хе… Вот сейчас…
И он выкатил из угла на середину комнаты большущее деревянное кресло на роликах. С какими-то крючками и отростками.
С Леши мигом сдернули рубашку и майку. Стащили сапожки. Он заверещал, забрыкался, но было поздно. Его усадили на жесткое сиденье, прижали к твердой спинке. Хлоп – на ногах, на руках, на плечах защелкнулись холодные железные скобы. Наверно, электромагнитные.
– Приступаем к демонстрации! – Виття, пританцовывая, нажал кнопку на пульте у стены. С боков и снизу у кресла выросли механические руки. Суставчатые. С длинными шевелящимися пальцами. На некоторых пальцах были волосяные кисточки.
Леша никогда не боялся щекотки – не то что Даша или Ыхало! Но сейчас ему стало жутко от своей беспомощности. Он понял, что вот-вот заревет. И крепко зажмурился.
– Действие такое, – объяснял своим сообщникам Виття. – Верхние конечности обрабатывают пациенту бока и подмышки, а нижние мягко, ла-асково щекотят его под коленками. И пяточки, пя-аточки…
– Прекрасно, прекрасно, – радовался Людоедов-Етугоро. – Давайте попробуем…
– Да зачем? – возразил генерал Хвост. – Подследственный и так готов выложить всю подноготную. Смотрите, какой он перепуганный!
– Ну, самую чуточку, – умиленно попросил Етугоро. – Любопытно, как он будет дергаться и визжать…
– Ни в коем случае! – возразил дон Сеял. – Мальчишка от хохота потеряет связность речи и не сможет ничего рассказать толком. Соображать надо своей головой, Егоро… тьфу, Еготуто…
– Моя голова очень даже соображает, – ответил бывший Людоедов. – А вы себе много позволяете, господин маркиз. Будто самый главный начальник!
– А кто же здесь начальник, позвольте узнать? Не мне ли поручено разработать план всех изменений в стране? По-моему, ясно, что председателем новой государственной коллегии буду я! И как первое лицо в государстве, я…
– Отставить! – рявкнул полицейский генерал.
– Что значит «отставить», господин Хвост?! – возмутился дон Сеял.
– Мы договорились, что власть в стране будет принадлежать военным! Чтобы все было «ать-два»! Следовательно, первым лицом в государстве является главнокомандующий!
– А не кажется ли вам, господа… – начал с вкрадчивой угрозой Етугоро.
Виття перебил его:
– Постойте, постойте! Спорные вопросы такой важности не следует решать при посторонних. Выйдем в соседнее помещение…
– Сначала пусть пленный скажет свой секрет! – потребовал генерал Бельдевул Хвост и потряс пышными эполетами на малиновом мундире.
– Ни в коем случае! – заявил маркиз дон Сеял. – Мальчишка никуда не денется. Сперва мы должны разобраться, кто же у нас глава государства! Идем!
И они друг за другом исчезли в дверном проеме, который тут же задвинулся решеткой.
Старая знакомая
Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше.
Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений.
А может, все это ужасный сон?
Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал:
– Нечего нюни распускать! Смотри сюда!
Это был писклявый капризный голосок. Знакомый!
– Ты где?!
– Сюда смотри, балда! На надпись!
Леша глянул на черную доску. «Помhщенiе для пытокъ»… Ой! «…для пытакъ»!
Нельзя сказать, что Леша сразу обрадовался. Проговорил с досадой:
– Уже и сюда пролезла…
– Ох и дурень! Ради тебя пролезла-то! Или не хочешь, чтобы тебя спасли?
– Как ты меня спасешь? Побежишь за помощью, что ли? – У Леши появилась надежда.
– Я не побегу, я теперь тяжелая, медная. Вон кто побежит… Да оглянись ты! Налево!
Леша, чуть не вывихнув шею, глянул налево и назад.
На освещенной стене металась кошачья тень! И только сейчас Леша различил сердитое и жалобное: «Мяу! Мяу!»
– Тень-Филарет!
– Он бы давно уже помчался за Ыхалом, да зацепился за тень гвоздя! Видишь?! – пищала буква «а».
Леша видел.
– Филаретушка, милый! Рванись! Я тебе потом новый хвост нарисую!
– Мр-мяу! Мя-ау! – Тень дернулась и беспомощно замерла.
– Слишком крепко ты ему хвост приколдовал! – пропищала буква. – Не может оторвать!
– Что же делать?
– Слушай, что делать, и больше не называй меня глупой…
– Не буду!
– Сейчас эти олухи-министры придут, включат щекоталку, и ты заорешь…
– Не буду!
– Заорешь, я сказала! Вот так: «А-а-а!» И я начну расти…
– Зачем?
– Не перебивай! Головой упрусь в раму. Рейка поднимется! Она прибита длинным гвоздем. А рядом с ним под штукатуркой провод! Гвоздь порвет изоляцию!
– Ну и что?
– И будет «коза»!
– Какая еще коза?
– Ка-зэ! Короткое замыкание, бестолочь! Погаснет свет, тень гвоздя пропадет!
– И тень-Филарет освободится! Ура! Только ты беги скорей, Филарет! Пусть Ыхало мчится сюда со скоростью света!
– Мр-мяф!
– Я начинаю орать!
– Не спеши! Надо, чтобы они не догадались!..
В эту минуту четверо заговорщиков отодвинули решетку и вошли. Впереди с довольным лицом шагал дон Сеял. Видимо, главным выбрали все же его.
– Ну-с, рыцарь Прозрачного кота, – ехидно начал он. – Включаем кресло, или вы все скажете без этой крайней меры?
– Ничего не скажу!
– Господин Люмпо-Лампо…
Барон подбежал к пульту и нажал кнопку. Механические руки задвигались, зашевелили волосатыми пальцами. Леше сделалось ужасно противно! Он заорал от души:
– А-а-а!
Виття выключил кресло.
– Ну? Скажешь?
– Нет… А-а-а-а-а!..
Сквозь прищуренные веки Леша видел, как буква «а» увеличивается в росте. Упирается макушкой в раму. Приподнимает лакированную рейку… Трах! Синие искры и полная тьма!
И несколько секунд – полная тишина.
В этой тишине Етугоро тонко сказал:
– Ай, что это?
Электромагниты выключились, зажимы ослабли. Леша соскользнул с кресла, метнулся к стене, присел там на корточки.
Раздался мужественный голос генерала:
– Объявляю чрезвычайное положение! Господин Люмпо-Лампо, зажгите запасную люмпу! То есть лампу!
– Запасной нету…
– Господин Люмпо-Лампо, вы идиот, – тем же тоном сообщил генерал. – Караульте дверь, чтобы мальчишка не улизнул.
- Предыдущая
- 48/54
- Следующая
