Высокое напряжение - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/38
- Следующая
ГЛАВА 10
Лизун получил свою кличку не из-за фамилии, а потому, что чем-то напоминал одного из героев американского мультсериала «Охотники за привидениями». Но несмотря на округлое лицо и полную фигуру, чувствовалось, что живет он впроголодь.
Одежда, состоящая из грязных шаровар, хлопчатой футболки-рубашки с дырами на спине и резиновых кед, делала его похожим на другого героя уже отечественного фильма «Республика „Шкид"“.
Белкин срисовал Лизуна в самый неподходящий для последнего момент. Интеллигентного вида пожилой дядечка, подойдя к стайке пацанов, опасливо озираясь, шепнул на ухо одному несколько слов и быстро пошел по направлению к стеклянным дверям метро.
Пацан пошарил по карманам, достал несколько мятых купюр, пересчитал и спрятал обратно в глубины своего «костюма». Затем, отвесив затрещину самому младшему в бригаде, снова сунул руки в карманы и неторопливо направился к станции метро. Белкин обогнал пацана, на ходу указав на него Паше, гулявшему возле вокзальных ларьков.
В метро пацан проскочил на эскалатор без жетона, ткнув пальцами в щель стойки контроля. Белкин тоже проскочил без жетона, потому что показал контролеру «ксиву». Дядечка ждал Лизуна в переходе, возле лотка с газетами. Лизун, должно быть, уже не в первый раз общался с дядечкой. Тот шепнул на ухо пацану еще несколько слов, после чего быстро покатил к платформе. Лизун подождал немного и направился следом.
Гончаров тормознул дядечку, Вовчик – Лизуна. Собственно, на тот момент он и не подозревал, что перед ним Лизун. Просто пацан очень резко среагировал на имя Вадим.
– Я-я-я…
Дядечка же отреагировал не просто резко, а резво:
– В чем дело? Граждане, помогите! Я инвалид! Какая милиция?! А-а!!! Руки! Руки уберите!
– Я тебе, ветеран, сейчас кое-что другое уберу. Без возврата на место, – шепнул Паша, оттаскивая дядечку подальше от края платформы и выходя на оперативный простор.
Дядечка не хотел на простор, мечтая уехать на ближайшем поезде, но молодость взяла верх над опытом. Тем более что на помощь молодости подоспели дополнительные силы в лице постового милиционера из службы метро.
– Старый, давай этого пердуна в пикет.
– Как вы cмeeтe? Что это такое?! – снова завозмущался толстяк.
– Дядя, не зли лучше. На «финик» нарвешься…
Лизун с Белкиным уже сидели в пикете. Гончаров втолкнул продолжавшего орать и плеваться «ветерана» в двери и, пока тот искал точку опоры в тесном помещении пикета, зло спросил:
– Что, уважаемый, мальчиков любишь?
«Уважаемый», приземлившись на фаянсовую урну, начал хвататься за сердце.
– Вот тут твое место, помойка, – констатировал Паша. – Что, с сердечком нелады? Меньше за пацанами бегать надо.
Вовчик кивнул Лизуну в сторону сидящего на урне:
– Дяденьку знаем?
– Не…
– Ага, он у тебя спрашивал, как проехать на Балтийский вокзал. Сначала возле табло, а потом возле газет.
Дядечка начал протестовать, попытался подняться с неудобного «кресла», но был водворен на место твердой рукой Гончарова.
– Сидеть, задница!
– Ну, так что, знаешь этого? – вновь спросил Вовчик.
– Знаю… Вы уж, Леонид Семеныч, не обижайтесь, но в прошлый раз из-за денежек запутка…
– Бред, бред…
– А ну-ка, бредень, документы наружу. Сверим информацию.
Дядечка зло сунул руку в карман серого, выцветшего пиджака и, достав именной проездной билет, бросил его на пол, прошептав себе под нос:
– Сука…
– Не выражаться, здесь дети, – ласковым голоском напомнил Белкин и обратился к постовому: – Старый, вызови местных, пускай этого жука навозного заберут, проверят на свои «глухари» по развратным.
Паша поднял с пола брошенный проездной.
– Ишь ты, а Леонид Семенович действительно ветеран, имеет льготный проезд.
Дядечка молчал.
– Вадик, давно этот деятель на вокзале кантуется?
– Ха! Регулярно.
Пацан, невзирая на малолетний возраст, был смекалист и остроумен,
Минут через пять в пикет зашли двое постовых и опер с вокзального отделения, но другой, не тот, с которым накануне беседовал Вовчик. Опер сразу узнал сидящего на урне дядечку.
– А, с прибытием, гражданин Купорос… Опять с пацанами шалил, старый развратник? Хорошо сидишь, кстати. Удобно? Давайте его к нам, мужики. Я попозже подойду, займусь половым воспитанием. Слышь, Купорос, готовься арии петь. Ба, Лизун, и ты тут? Не надоела раковая поза?
Лизун усмехнулся и выдал такую тираду трехэтажного мата, что Паша с Белкиным от неожиданности переглянулись и изумленно подняли брови.
– Мо-ло-дец…
Когда задержанного дядечку сняли с урны и вывели из пикета, опер кивнул Гончарову, указывая на дверь. Выйдя, он тихонько спросил у Паши:
– Где хапнули?
– Здесь, в метро.
– Порознь?
– Да.
– Плохо. Соскочить может, педик. Этот гад хитрый, как хорек. После того как мы его с пацаном прямо на дому прихватили, осторожный стал. Снимет на ночь квартиру где-нибудь, на вокзале быстренько с малолеткой договорится насчет этого самого, но адрес не даст. Ссыт, что пасут. Нас всех в лицо знает, гад. Только внизу, если все тихо, адресок прочирикает на ушко, а едет все равно один. Попробуй тормозни.
– А что тогда-то не оприходовали, в первый раз?
– Отоврался. Говорит, пожалел мальчика беспризорного, решил накормить. Сука! Яйца бы ему вырвать! Грамотный, сволочь, у него в загашнике три «ходки», все на сексуальной почве. Лизун-то что?
– Да не беседовали пока.
– Вообще-то, они тоже не шибко разговорчивые на эту тему. На протоколе не подпишется. Придется этому мудиле навтыкать да выкинуть. Даже на «сутки» посадить не сможем – инвалид. Вы-то какими судьбами к нам забрели?
– По своим вариантам. Нам пацан был нужен.
– Имейте в виду, мы этого трахальщика до утра продержим. Если вдруг Лизун на протокол даст по делу, брякните.
– Брякнем. Слушай, а почему Купорос? Он ведь вроде Иванов.
– Это пацаны придумали. Купорос тоже голубой.
– Послушай, пацан, мы в дедушку Дзержинского с тобой играть не собираемся и капать на мозги по поводу счастливого детства не будем. Нам, конечно, тебя жалко, но не хочется что-то сопли тебе вытирать. Это в ИДН пускай тебя лечат или в интернате. А у нас тут отделение по раскрытию убийств. Убийств. Яблоко хочешь? На.
- Предыдущая
- 27/38
- Следующая
