Петербургский презент - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 1

• 1/21
• Следующая

– Знаешь что, голубь мой, ты мне здесь кончай свою самодеятельность. Что, заняться нечем? Так я тебе быстро работу найду, чтоб глупости всякие в голову твою распрекрасную не лезли.

– Павел Андреевич, но ведь это же не кражонка и даже не гоп-стоп. Мокруха. Человек мой сам видел, как мужика под мышки из подъезда вытащили и в машину затолкали. А в подъезде том потом квартира выгорела, и в ней еще одного нашли.

– Ты что, детективов начитался, про шпионов? У мужика, может, с сердцем плохо было, а в квартире пьяница уснул в постели да хабарик потушить забыл, а ты сразу – Мокруха, Мокруха. Паникер.

– Да не бывает таких совпадений.

– Ты сколько в розыске работаешь? Год? А я двадцать лет. Каких только совпадений не насмотрелся. Так что сиди со своей информацией и помалкивай. Даже если там и мок-руха, то терпилу с нашей земли увезли и найдут точно не у нас. А что мочканули его здесь – это еще доказать надо. Вот когда докажут, тогда и будем дергаться.

– Так потом поздно будет дергаться. Время-то уйдет.

– А что ты предлагаешь? Глухаря возбудить вечного? У нас и так полный завал, только Мокрухи не хватало. Есть у тебя чем доказывать, кроме слов барабана твоего? Нет. Да и он не будет ни под чем подписываться. Кончай волну гнать, думай прежде.

– А может, потом ребятам позвонить, ну, туда, где труп найдут?

– Ты, видно, сегодня точно малость того. Пинкертон районный. Они же этот труп нам и спихнут. Не вздумай брякнуть кому-нибудь и человеку своему скажи, чтоб помалкивал.

– Он и так помалкивает.

– Вот-вот. Пусть не треплет. А мне ты ничего не говорил и сам ничего не знаешь. Понял? А чтобы ты лучше мои слова запомнил, я тебе пару материальчиков по кражам отписал. Все, ступай. Хотя подожди. Мужик точно готовый был?

– Человек сказал, что да.

– Ну, значит, они его спрячут капитально – не всплывет, а если и всплывет, то не скоро. Так что не переживай. А с материалами не тяни, там и так все сроки вышли. Да и этот, по пожару, отказывай. Мужик сгоревший, кажется, без видимых повреждений? Ну и все, завтра в архив. В прокуратуре я подпишу. И не ломай голову – сломаешь, шапку не на чем носить будет. Ха-ха. Все. Свободен.

За окнами моросил мелкий противный дождик. Сентябрь выдался на редкость непогожим, выходить на улицу не хотелось совершенно. Оперуполномоченный уголовного розыска 85-го отделения милиции Кивинов сидел за столом, ломая голову над сложнейшей загадкой пропажи паспорта у пенсионера. Из заявления, оставленного пенсионером, следовало, что воры – паразиты – стащили паспорт в троллейбусе, где он (пенсионер) имел удовольствие ехать. Денег почему-то не взяли, а на паспорт позарились. Каковы, а? Оставили человека без документов. Впрочем, загадка решалась легко. Увеличились штрафные санкции за потерю паспорта, и сумма штрафа теперь представляла собой довольно внушительную цифру. А посему уголовный розыск был завален заявлениями о кражах паспортов. Ведь если паспорт свистнули, значит штрафик платить не надо. Нас не проведешь, знаем, что к чему.

Напротив Кивинова на диванчике, пуская в потолок кольца «беломорного» дыма, развалился опер Дукалис. Кольца поднимались вверх, превращались в изогнутые восьмерки, приобретали совсем неправильные геометрические формы и расплывались по кабинету.

– Толян, завязывай курить, – поморщился Кивинов. – Уже не лето, не проветришь.

Дукалис загасил папиросину о каблук и бросил окурок за диван.

– Чего ты разворчался? Спал плохо, что ли?

– Паспорта эти достали. Только бумагу переводим.

– А может, их и вправду воруют? Может, советский паспорт теперь представляет историческую ценность?

Кивинов еще раз чертыхнулся.

– Вообще-то, карманы сейчас каждый день трещат, – продолжал Дукалис. – И ты погляди, самое обидное, что работают-то не на нашей земле, а у метро. А пропажу люди обнаруживают либо дома, либо в транспорте и бегут в наше отделение. И никуда не денешься, приходиться принимать эти заявы – преступление регистрируется по месту обнаружения, а не совершения. Обидно.

– Да брось ты. Мы, что ли, материалы ни разу не фут-болили? А карманных краж действительно многовато. Кстати, ты Витьку Кузнецова знаешь, ну, из 84-го? У него на территории универмаг находится. Так там как-то кражи карманные пошли, каждый день по три-четыре штуки. Никак вора поймать не могли. И Главк ловил, и 84-е – ну, никак, глухо, как в танке. Витька тогда взял да теще своей в карманы и в сумку рыболовных крючков навшивал и в универмаг отправил гулять, варежкой хлопать и дурочку деревенскую изображать. Походила она денек-другой, а на третий и поймала на крючки свои злодея. Он ей руку в пальто запустил, кошелечек хвать, а из кармана вынуть и не может, дурик, – больно. Теща в крик, подбежали граждане, в общем, завалили мужичка. Самое смешное, им прапор военный оказался. Он для конспирации прямо в форме щипал. Витьку тогда, конечно, потаскали: мол, незаконными методами с преступностью борешься, нехорошо. Хотели даже уволить. Да теща, молодец, его спасла. Накатала жалобу в Москву – мол, я свободная женщина, живу в свободной стране, и это мое личное дело – вшивать крючки в карман или нет. Может, мне так нравится. А если всякие паразиты, позорящие советскую армию, лазают по чужим карманам, то причем тут мой зять? Одним словом, обошлось. Но Витьке указали, чтобы с такими экспериментами он завязывал.

– Да, инициатива наказуема. Слушай, может, сходим перекусим? Бумаги не убегут. Уже обед.

Кивинов откинулся на стуле.

– Мысль интересная. Только куда идти? В таксопарке вчера столовка на ремонт закрылась. А на Ленинском в тош-ниловке совсем готовить разучились, да и дорого там.

– Но жрать-то где-то надо. Пошли в подвал, в кооператив или еще куда.

– Сейчас решим.

Кивинов открыл стол, достал самодельный дротик с иголкой вместо острия и бумажным оперением и не целясь метнул в схему отделения, висящую на стене над диваном. Игла впилась в проспект Стачек.

– Ну-ка, глянь, куда попал?

Дукалис посмотрел наверх.

– В библиотеку. Кстати, там сейчас открылась… как ее, черт, не выговорить… В общем, на «Петер» начинается, на «гер» кончается.

– А, «Петербургерная».

– Точно. Говорят, ничего. Можно сходить на разведку. Правда, у меня с деньгами туговато. Одолжишь?

Кивинов вытащил из кармана бумажник, раскрыл и почесал затылок.

– Да, собрались в столовую. Надо хоть для приличия в кошел„к, как теща Кузнецова, крючков навшивать. Тут даже на компот не хватит. Черт, когда зарплату-то в конце концов заплатят – надоело за идею тут торчать. Может, у Каразии стрельнуть?

– Он уехал куда-то с Петровым. Сейчас Волков должен вернуться, у него займи – он всегда при деньгах. Не иначе взятки берет, супонец.

Кивинов снова принялся изучать бумаги. Дукалис закрыл глаза.

В дверь осторожно постучали.

– Войдите, – отозвался Кивинов, надеясь, вдруг ему кто принес обед или взятку. Дукалис даже бровью не повел. Кому какое дело, ну, лежит человек, никому ведь не мешает, будьте любезны внимания не обращать.

Дверь распахнулась, и глазам оперов предстал гражданин Крылов – лицо без определ„нного места жительства и занятий, которого пару лет назад Кивинов по доброте душевной приютил в своем кабинете. Иногда он даже разрешал Крылову понежиться на диване.

Последний раз Крылов появлялся у Кивинова в начале лета, потом куда-то нырнул и вот объявился снова. Значит дело близится к зиме. Верная примета – БОМЖи потянулись к теплым местам. За лето Толик отпустил роскошную бороду и усы, но зато потерял последние зубы. Может, поцеловал в драке чей-нибудь ботинок, а может, они и сами повыпадали от цинги. Эта болезнь, кстати, широко распространена не только среди полярных исследователей, но и в среде петербургских БОМЖей. На Крылове была надета белая кепочка, модная курточка малинового цвета с торчащей из дыр ватой и следами голубиного помета, из чего можно было сделать вывод, что минувшую ночь он провел на чердаке, зеленые брюки, разошедшиеся по шву, и замечательные китайские кроссовки, плохо, что от разных пар и, кажется, обе левые. Крылова состояние его одежды немало не смущало. Он улыбнулся беззубым ртом и поприветствовал:

• 1/21
• Следующая