В омуте любви - Берристер Инга - Страница 5

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая

А завораживающий гипнотический взгляд серых глаз!.. Даже сейчас она с замиранием сердца чувствовала его на себе…

— Санди!

— Ой, Максин, прости, — виновато отозвалась пойманная врасплох мечтательница.

— Да ладно, — отмахнулась Максин, внезапно добродушно улыбнувшись. Мэйбл говорит, ты уже забрала груз из аэропорта, но еще не распаковывала. До чего же не терпится взглянуть на твое приобретение! Постараюсь задержать к тебе завтра. Если успею обернуться…

— Санди захлестнула волна паники.

— Ну… мне не хочется пока никому показывать новинки до того, как выставлю их на Рождество, — запинаясь пролепетала она. — Я еще не приготовила полки и…

— Хочешь поразить всех, устроив нечто поистине необычайное, — понимающе кивнула Максин, улыбаясь еще шире. — Ну раз ты так задумала, ничуть не сомневаюсь, у тебя все здорово получится. Ты же у нас всегда отличалась хорошим вкусом и фантазией, — заверила она подругу. И добавила со вздохом сожаления:

— Не то что я. Вот поэтому-то мне и приходится просить у тебя совета, как лучше обставить гостиную.

— Но ты и сама все замечательно выбрала, — возразила Санди. — Осталось только чуть-чуть помочь с мелочами. Вот, например, для штор прекрасно подошел бы темно-коричневый шелк с тускло-золотой бахромой…

— А не тяжеловато будет смотреться? — засомневалась Максин.

— По-моему, нет, — сказала Санди. — Зимой в самый раз, а весной и летом ты можешь поменять их на что-нибудь более легкое. Французские окна распахиваются прямо в сад, и можно так подобрать портьеры, чтобы создать гармоничный переход от интерьера гостиной к зелени кустов и деревьев.

Тут Санди взглянула на часы и вскочила, обнаружив, что ей уже пора уходить.

— Не забудь, — еще раз напомнила Максин, — если тебе и впрямь понадобится помощь в магазине, я всегда к твоим услугам. Я знаю, что Джанет иногда подменяет вас, когда тебе или Мэйбл нужно отлучиться, но…

Санди замотала головой.

— Нет, теперь Дэйв ни за что не позволит ей провести несколько часов на ногах. Джанет говорит, что, глядя на него, можно подумать, будто она первая женщина на белом свете, которая ждет двойню. Она уже сколько раз заверяла его, что беременность — естественное и приятное состояние, что она здорова и счастлива и не о чем беспокоиться. Да только он и слушать ничего не желает.

Вбил себе в голову, будто она так хрупка, что рассыплется от малейшего дуновения ветерка.

Максин печально рассмеялась.

— Да уж, он неустанно печется о ней. Недавно чуть не убил меня, когда выяснил, что мы с ней ездили на выставку комнатного цветоводства и я позволила ей нести горшочек с альпийскими фиалками. К тому же, мне кажется, он до сих пор не простил, что я прогнала его, когда он хотел посмотреть на Джанет в подвенечном платье перед свадьбой.

— Ты же просто следовала традициям, — примирительно заметила Санди.

Ей нравился Дэйв Скофилд, и она была рада, что ее тетя наконец обрела семейное счастье после нескольких лет вдовства. Но она прекрасно понимала: два человека с такими сильными характерами, как Дэйв и Максин, наверняка найдут повод для столкновений.

Санди много раз убеждалась — лишь тонкая, еле уловимая грань отделяет сильного, решительного мужчину от превращения в самодовольного и надменного деспота. К счастью, Дэйв знал, где проходит эта грань. А вот Джанфранко Грассо — нет.

Джанфранко Грассо… Вот уж кто определенно обрадовался бы, услышав, в каком неприятном положении она оказалась. И еще больше обрадовался бы возможности заявить: "Я же тебя предупреждал! "

Джанфранко Грассо… Санди припарковала свою крошечную машину возле магазина и направилась к боковой двери, что вела наверх, в квартирку, которую прежде они делили с Мэйбл.

Джанфранко Грассо… Она никак не могла выбросить его из головы ни за вечерним чаем, ни после, направляясь в спальню.

Джанфранко Грассо…

— Знаешь, моего дедушку звали Марко, — сообщил он ей однажды, когда они кормили голубей на площади перед известным собором. — Помнится, он не упускал ни малейшего случая напомнить, что по происхождению я наполовину итальянец.

— Поэтому ты и приехал сюда? — спросила Санди, вопреки твердым намерениям держаться от него подальше и ни во что не встревать.

— Да, — ответил Джанфранко. — Моя бабушка была англичанкой. Дед встретил ее в Риме и влюбился с первого взгляда. Совсем как я в тебя… — Видя, что его спутница никак не прореагировала на эти слова, он продолжил:

— Но после свадьбы она так затосковала по родине, где у нее осталась мать, что он не выдержал и покинул Италию, лишь бы не заставлять любимую страдать. — Взгляд его затуманился. — Потребовалось время, чтобы родственники простили ему этот поступок. Да и сам дед, хотя прекрасно устроился в Англии и искренне радовался, что сумел обеспечить своему единственному сыну безбедное существование, всегда считал своим настоящим домом Венецию.

Помню, когда я был маленьким, он повез меня кататься на лодке по Темзе.

— Красивая река, — сказал он тогда. — Но далеко не такая прекрасная, как лагуна и каналы Венеции. Однако пока не увидишь их своими глазами, не поймешь, что я имею в виду.

— Так и вышло? — негромко спросила Санди. — Теперь ты понимаешь, о чем он говорил?

— Да, — так же тихо ответил Джанфранко. — До приезда сюда я всегда чувствовал себя англичанином. Конечно же я знал о своем происхождении, но для меня все это оставалось увлекательными историями, которые рассказывал мне дедушка в детстве. Вроде сказок… Все эти рассказы о старинной вилле, с чудесными произведениями искусства, о каналах, по которым скользят гондолы… — Джанфранко еле заметно вздрогнул. — Но я не ощущал личной потери. Да и с чего бы? И у меня никогда не было тоски по утраченному.

Однако стоило мне приехать сюда впервые, как я словно обрел частицу самого себя, частицу, которой мне всегда недоставало. И которую я подсознательно искал. И вот теперь я стараюсь приезжать сюда, как только представляется такая возможность.

— А ты не хочешь остаться здесь насовсем? — поинтересовалась Санди, захваченная эмоциональной напряженностью его рассказа.

— Нет, — отозвался он.

И тут словно небеса разверзлись: мелкий накрапывающий дождик сменился ливнем. Схватив Санди за руку, Джанфранко поспешно повлек ее под аркаду Библиотеки Сан-Марко. Именно тогда он и объяснился ей в любви.

Неожиданное признание привело Санди в ужас — слишком уж быстро, слишком неправдоподобно! Должно быть, у Джанфранко есть какие-то тайные и наверняка неприглядные мотивы, чтобы говорить ей такие вещи! Как он мог полюбить ее? С чего бы вдруг?

— Нет! Нет, это невозможно. Я и слышать об этом не желаю, Джанфранко! ответила она и, выскочив из надежного укрытия под бешеные струи дождя, бегом пустилась к отелю, предоставив спутнику следовать за ней, если он того захочет.

Санди повстречала Джанфранко в отеле, в котором остановилась. Она долго и безуспешно просила администраторов подыскать ей переводчика, но натыкалась лишь на уклончивые ответы и отговорки. После долгих мытарств какая-то добрая душа объяснила ей, что именно сейчас в Венеции проходит сразу несколько международных деловых встреч и конференций и все мало-мальски почтенные агентства полностью загружены работой на добрую неделю вперед. Сердце Санди упало. Находясь в Италии, она просто не могла обойтись без услуг переводчика, о чем так прямо и заявила юному клерку за стойкой регистрации.

Но "и тут ничего не добилась.

— Мне очень жаль, — рассыпался тот в извинениях, беспомощно разводя руками. — Но мы не в силах вам помочь.

Санди едва не ударилась в слезы. Она еще не пришла в себя после недавнего ошеломляющего открытия о подлом коварстве Крейга Перкина, и периоды горьких слез чередовались у нее с затяжным оцепенением, которое изматывало бедняжку еще больше. Сегодня выдался как раз «слезливый» день, и, отчаянно борясь с потоком непрошеной влаги, Санди сквозь туманную пелену заметила, как молодой мужчина, стоявший неподалеку, обернулся в ее сторону.

• Предыдущая
• 5/30
• Следующая