Куколка - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/63
• Следующая

…Ты маленькая принцесса из волшебной страны. Ты счастливая, самая счастливая принцесса. Каждый день к тебе приходят любимые друзья, они целуют тебя, дарят красивые игрушки: чудесных кукол с большими глазами, плюшевых слоников и мишек. Ты никого не боишься, ты летаешь по огромному дворцовому залу на большой доброй птице, слушаешь прекрасную музыку и весело смеешься…

…Олюнь, ты слышишь меня? Почему ты такая напуганная? Ты тоже будешь принцессой. Я заберу тебя в свой дворец. Где ты, Олюня? Куда ты исчезаешь? Погоди, я с тобой, не оставляй меня, здесь очень холодно, пожалуйста, Олюнь…

…Искорки. Тени. Голоса. Визг. Почему-то голая Зинка. Плачущая Ольга. Взрослые. Почему взрослые? Очень холодный пол. Полет. На чьих-то руках. К светлому окну. Свет все ближе и ближе, он очень яркий, он очень теплый. Да, я лечу к свету, лечу. Скорее…

Женька прилегла на деревянные полати. Ужасно сквозило, но въевшийся в стены запах пота, табака и прелости не хотел уходить из холодной камеры.

Женька застегнула пуговицы и спрятала руки на груди. В предбаннике ей предложили выложить все из карманов, затем веселый сержант пробежал пальцами по ее бедрам, сунулся под мышки и, убедившись, что потаенного имущества там не имеется, указал на галочку в протоколе личного обыска. После у Женьки отобрали тоненький поясок от платья и отвели в номер. То есть в камеру хранения.

В номере имелась еще пара нар, но комната пустовала. Женщины в изоляторе редкость, а сажать вместе с мужиками запрещено. Хотя мужикам было явно тесно на своей территории. Женька успела заметить мимоходом переполненную мужскую камеру.

– Командир, пусти девчонку к нам на часок, а то заскучает!

Как Казанцев был уверен, что Женька причастна к убийству Шерифа, так Женька была уверена, что дверь камеры за ее спиной закрылась надолго. Она очень крепко завязла в трясине.

Первые полчаса она, словно статуя, сидела на нарах, замерев в ступоре, вызванном настолько резким поворотом событий. Потом стала прислушиваться к голосам за стенами и всматриваться в обстановку. Собственно, обстановка-то… Как тот подвал, куда она по детской глупости попала в одиннадцать лет и после которого неделю лежала под капельницей в токсикологическом отделении больницы, едва не отправившись в вечный полет.

Спать не хотелось. Мысли путались в голове, давили тяжестью непоправимой беды, обжигали картинками тюремной жизни, ожидающей ее впереди. Женька никогда не плакала. Все слезы остались в детстве.

Она закрыла глаза, но тщетно… Сон не шел. Как там Ольга? А Катька? А тетя Шура? А как теперь она сама? Ведь она не убивала этого Витьку. Почему ей не верят?

А ты бы поверила?

Голоса стихли. Одинокие шаги сержанта гулко отдавались в коридоре изолятора. “А он все ходит и ходит, будто “дюрасел” в очко засунул”. Сколько она здесь пробудет?

– Командир, ну, будь человеком, выведи в сортир! Лязг замков, шаги, бормотание.

– Последний раз! Что тебя по ночам прихватывает?

– Простыл, командир. В натуре.

Женька повернулась к стене. Камера была последней в коридоре, поэтому самой холодной. Там, за стенкой, ноябрьская ночь.

Очень холодно. От жизни.

Поворот ключа в массивном камерном замке. Шаги за спиной, полоска упавшего на стену света. Женька обернулась.

– Не спишь? Я вот тоже скучаю. Молодой парень, обыскивавший ее в предбаннике, сел на край нар.

– Егорыч дрыхнет, как хомяк в норе. Может, развлечемся, а?

От сержанта несло водкой, салом и чесноком.

– Ты чего, замерзла? Хочешь, согрею? Универсальные глаголы – “развлечься” и “согреть”. Развлечься? Ну, давай в “города” поиграем, если скучно. Массовик-затейник выискался.

– Чего ты как неродная? Или с ментами западло? Или вмазать хочешь? Ты только скажи – сделаю. Для такой крали водка найдется. И “Спикере” на зуб. “Полон орехов – съел и порядок”. Ну что, будешь?

– Буду, – безразлично прошептала Женька.

– Я сейчас. Не дрейфь. Я в обиду не дам. При чем здесь обида, Женька не поняла. Это так, Для словоблудия, наверное. Она поняла другое. Вернее, увидела. На широком милицейском ремне сержанта висела связка здоровых ключей-отмычек…

И услышала. Егорыч спит, как хомяк. А одному скучно.

Женька тихонько поднялась и выглянула в оставленную незапертой дверь. Пустой коридор освещали две тусклые лампочки. И еще одна в глубине, над выходом на улицу. Двойная дверь. Окошечко. Интересно, есть ли кто снаружи?

Послышались шаги. Женька вернулась на нары. Сержант держал в руках полупустую бутылку “Асланова” и шоколадку.

– Меня Олегом зовут. Давай, садись. Или ты лежа будешь?

Олег поставил на край два бумажных стаканчика. Ключи клацнули на поясе.

– Не дрейфь, никто не придет. Сегодня от руководства нормальный дядька дежурит. Ему все до фонаря.

Женька опустила ноги на пол. Олег наполнил стаканы почти до краев.

– Мне много.

– Я ж тебя не заставляю сразу. Времени – вагон.

– Я очень пить хочу… Пожалуйста, воды.

– Вот ведь… Хорошо, сейчас. – Сержант недовольно направился в предбанник.

Пальцы не слушались. Как тогда, на хате у Витьки. Тогда от жары, сейчас от холода. Быстрей, быстрей, Господи…

Воротник изгибался в непослушных пальцах. Скользкая ампула никак не попадала в прорезь – будто ожив, дразнилась и пряталась.

Олег возвращался. Шаги совсем близко… Ну! Ну, по-жа-луй-ста!

Все! Мгновение – и раствор в стакане. Пустая ампула падает в щель между досками полатей.

Ольга все-таки умница! Никто никогда не будет проверять воротничок женского платья. Доказано!

– Когда на улице холод и дождь, англичане пьют теплую водку “Асланов”. – Олег поставил еще один стакан.

Женька отхлебнула воды. И вправду в горле все пересохло.

Сержант заглотил водку и отломил “Сникерс”.

– Давай, давай, залпом – хоп! Хорошая водяра, фирма.

Насчет фирмы Женька сомневалась. Наши подвальные кудесники слепят такую фирму, что, как ни проверяй, где ни покупай, а имеешь шанс получить больничный. Или свидетельство о смерти.

Она выпила полстакана, взяла “Сникерс”.

– Тебя, что ль, правда за убийство?

– Я не убивала.

– Даешь… Брось ты, мне без разницы. Хоть за организацию массовых беспорядков и изнасилование. А не убивала, так что ж? Здесь никто не убивал, не грабил, не воровал… Тут сплошные ангелы небесные. Захочешь – признаешься после. Главное – момент не прозевай. Глядишь, зачтется на суде. Судьи тоже люди. Любят, когда подсудимые слезу пускают. Ну че? Развлечемся? Когда на улице холод и ветер, англичане не только пьют теплую водку, но и…

• Предыдущая
• 28/63
• Следующая