Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович - Страница 53

Замедлили ход, только когда под ногами вместо камней оказалась высохшая трава.

– Я готов спуститься в Хель, передать привет Бальдру, но в этот город больше не пойду, – заявил Нерейд, оглядываясь. – Что-то там живет такое жуткое и древнее, что… Нет уж!

– И я это почувствовал, – сказал Кари, пробить толстую шкуру которого можно было разве что тараном.

– Надеюсь, что возвращаться будем не тут, – сказал Ивар. – А сейчас вперед, осталось немного!

– Ага, сотня-другая миль, – вполголоса пробурчал Нерейд.

Стрела с раздраженным звяканьем отскочила от кольчуги на боку Ивара, вторая оцарапала ухо.

– К бою! – крик потонул в раздавшихся со всех сторон истошных воплях.

Прикрывающиеся круглыми щитами воины атаковали быстро и слаженно, засверкали мечи, викинги, не успевшие понять, что происходит, оказались в окружении.

– Ах ты… – пропыхтел Ивар, когда его меч отскочил от хлипкого на вид шита. – Не вырываться! Строй держать!

Чужаки напирали, мелькали оскаленные лица, под ногами что-то скользило, а в горло лезла едкая пыль. Кари рычал, остальные сражались молча, что-то кричал проводник.

Ивар ушел от удара, усаженный обсидиановыми лезвиями меч с жутким скрежетом скользнул по боку.

– Чтоб вас! – прозвучал рядом отчаянный крик Нерейда.

Ивар ощутил, что звереет, готов броситься в атаку с пеной на губах и алыми глазами, лишь бы рубить и убивать, чувствовать вкус крови. С трудом удержал себя от того, чтобы прыгнуть прямо на врагов, всего лишь подставил клинок под чужой удар и крикнул во всю глотку:

– Стойте, воины Теночтитлана! Мы вам не враги!

Нападавший на Ивара воин отступил, удивление отразилось на его лице, узком и смуглом.

– Всем стоять! – рявкнул конунг.

Битва стихла, воины замерли, с недоверием глядя друг на друга и тяжело дыша. Нерейд остановил меч около горла противника, Кари, поднявший двух ацтеков за шеи, точно цыплят, удивленно повернул голову, попавшие в его руки воины пыхтели и дергали ногами.

– Не враги? – изумленно проговорил узколицый. – Клянусь щитом Уицилопочтли, на друзей вы похожи меньше, чем ягуар на колибри!

– Вы так неожиданно выскочили, – Ивар пожал плечами. – Что нам оставалось делать?

– Конунг, мы больше не бьемся? – спросил Кари.

– Нет, отпусти их.

Берсерк разжал кулаки, два ацтека рухнули наземь, хрипя и царапая землю. Лица у них были красные, а на шеях виднелись отпечатки больших грязных ладоней.

– Хмм… да… – узколицый посмотрел на Кари с уважением, перевел взгляд на пшеничную гриву Ульва. – Мне кажется, я знаю, кто вы такие. Слухи о детях Кецалькоатля, волосы у которых из золота, а глаза из бирюзы, ползут по городу давно… Но разве вас не доставили в столицу связанными?

– Это наши соратники, захваченные в плен хуастеками, – Ивар ощутил, как сжимаются кулаки.

– И вы явились, чтобы их освободить, – узколицый поковырял пальцем в ухе, покачал головой. – Да, отец-Уицилопочтли, дивные вещи творятся под твоим светом…

– Что-то не так? – Ивар насторожился.

– Просто у нас в голову никому не придет освобождать тех, кто захвачен врагами, или пытаться бежать из плена, – объяснил узколицый. – Если уж тебя захватили на поле боя, то такова воля богов. Глупо с ней спорить.

– А мы спорим, – голос конунга прозвучал сурово и мрачно. – И часто побеждаем.

– На то вы и дети Кецалькоатля, – согласился узколицый. – Я, Куаутемок, предводитель полусотни, отведу вас в Теночтитлан и постараюсь, чтобы весть о вас дошла к императору. Но что решит он, ведает разве что Тескатлипока…

– Хорошо, благодарю, – Ивар нарочито медленно вложил меч в ножны. – Я – конунг Ивар Ловкач, обещаю от лица дружины не обнажать оружия до тех пор, пока не будет угрозы нашим жизням или свободе.

Примеру конунга последовали остальные викинги. Ацтеки закинули щиты за спины, здоровые занялись немногочисленными ранеными, вытащили из сумок пучки каких-то листьев, куски смолы.

Когда обработали раны, командир полусотни развернулся спиной, и зашагал на запад, к видимому неподалеку озеру. Когда под ногами зашуршал прибрежный песок, повернул на юг.

Ивар догнал, пошел рядом.

– Позволь задать вопрос, – сказал Куаутемок, покосившись на конунга. – Из чего сделаны ваши мечи? Это медь?

– Сталь, – Ивар извлек из ножен клинок, поднял на ладонях. – Она прочнее меди и режет лучше.

– О, – командир полусотни осторожно коснулся лезвия и отдернул руку. – И панцири из нее же?

– Да. Кузнецы тянут из стали проволоку, делают колечки, а их связывают определенным образом. А ваши?

– Хлопок, пропитанный соком агавы, – Куаутемок постучал себя по груди, раздался глухой стук. – Держит стрелу, удар мечом и даже топором, если вскользь. Но от копья не защищает.

После этого разговора почувствовали некоторое родство – настоящий воин всегда узнает подобного себе, даже если появились на свет в разных племенах и верят в разных богов. Ивар рассказал бородатую историю об эриле и его жадной собаке, заставив собеседника скорчиться от смеха.

Куаутемок в ответ понизил голос и поведал совершенно неприличную байку о принесших в жертву мышь жрецах Тескатлипоки. Ивар не понял и половины, но хохотал вместе с собеседником.

Дорога, скорее торная тропа шла вдоль самого берега, сначала на юг, а потом на запад. Солнце потихоньку опускалось к горам, жара спадала, на водной глади виднелось все больше лодок.

– Теночтитлан, – сказал Куаутемок, махнув в сторону появившегося на горизонте пятнышка, которое Ивар принял за островок.

– Пойдем по воде? – усмехнулся Ульв. – Или поплывем? Вот бы драккар сюда!

– Зачем плыть? – командир полусотни глянул на викингов удивленно. – Там дальше – дамба. Пройдем по ней, не замочив ног.

Дамба, похожая на притопленную крепостную стену без зубцов, открылась, когда светило уползло за горы и на озеро упала тень, превратившая воду из серебристой в серую.

Около входа на дамбу располагался поселок в несколько десятков домов, у берега колыхались сплетенные из тростника лодки, ветер трепал развешенные на веревках тряпки, с визгом носились дети.

При виде воинов и чужаков мгновенно исчезли.

– Вы ее не охраняете? – спросил Ивар, вступая на дамбу. – А если враг нападет?

– Если найдутся глупцы, осмелившиеся явиться сюда с оружием, то их ждет достойная встреча, – напыщенно проговорил Куаутемок. – Ты это увидишь дальше.

– Ну-ну… – с сомнением хмыкнул конунг.

Волны плескали о деревянные сваи, вокруг дамбы плавал всякий мусор, шныряли мелкие рыбешки, ящерицы, на широких листьях сидели лягушки, важные, точно жрецы. Облачко, обозначающее Теночтитлан, потихоньку вырастало, увеличивался треугольный силуэт большой пирамиды.

Слева появилась полоска, выросла еще в одну дамбу, а впереди, где они сходились, стала видна мощная башня.

– Я понял, – сказал Ивар. – Зачем охранять две дороги, если проще оборонять развилку? Разумно. Но почему вы выстроили весь город на воде?

– В те годы, когда наши предки явились сюда, они были слабым племенем, – сказал Куаутемок. – А плодородные земли на берегах оказались поделены между более сильными народами. Так что пришлось диким ацтекам поселиться на никому не принадлежащих болотистых островках. На них и вокруг них позже вырос Теночтитлан.

Когда подошли к башне, к мощным воротам в ее массивном теле, почти полностью стемнело, на плоской вершине укрепления зажглись многочисленные факелы, оранжевые блики побежали по воде.

– Эй, кто идет? – донесся сверху встревоженный крик.

– Свои! – ответил Куаутемок мощным голосом. – Открывай, Уэмак, я привел в город достойную добычу!

– Ха-ха, – ответили сверху. – Сам знаешь, что после заката дорога закрыта. Приходи завтра.

– А кто сказал, что солнце зашло? – командир полусотни показал на запад, где над горами догорал алый закат. – Открывай, или я заберусь на стену и сброшу тебя в озеро, на корм аллигаторам!

– Ладно-ладно, – ответ прозвучал более миролюбиво, за воротами послышались голоса, топот, и створки пошли в стороны.