Солнце цвета ночи - Казаков Дмитрий Львович - Страница 11

Прикрыл глаза, восстанавливая в памяти каждую пядь предстоящего пути, подтянулся и поставил ногу на едва заметный уступ.

Под сапогом скрежетнуло, вниз посыпалась каменная крошка, но конунг уже подтягивался, впившись пальцами в трещину, такую узкую, что в нее не протиснулась бы и гадюка.

Полз, тесно прижимаясь к скале, точно к жене на первом году после свадьбы, животом елозил по острым выступам, несколько раз слышал треск рвущейся ткани. Ныли лодыжки, ободранные пальцы дергало болью.

Добравшись до большого карниза, расположенного на половине высоты, некоторое время отдыхал.

– Ты что, конунг, задремал? – донесся снизу шепот Нерейда. – Или решил, что добрались? Нам еще далеко…

Ивар мрачно покосился туда, где тьма скрывала рыжего викинга, двинулся дальше. Впился пальцами в крохотный карниз, тот начал крошиться. Сердце кольнуло так, что едва не заорал, бешеным усилием вздернул себя выше, нащупал ногами опору и застыл, прижавшись к холодной скале.

Сверху донеслись голоса, чуть заметное алое сияние разогнало мрак.

Ивар замер, рука потянулась к мечу, хотя толку от него, заметь их стража, не будет никакого – защитникам замка достаточно скинуть пару не самых больших камней, чтобы викинги сами попадали с утеса, будто спелые груши с дерева, которое трясет медведь.

Но сияние исчезло, все стихло, и он пополз дальше.

Подтянулся в очередной раз, перехватил руками и понял, что под ладонями не дикий камень, а высеченный из него блок. Вздох облегчения получился такой силы, что окажись рядом драккар – унесло бы к троллевой бабушке.

Полез быстрее, не обращая внимания на боль в мышцах, перевалил через гребень и мешком шлепнулся на проложенную поверху стены дорожку.

– Опять спит, – на фоне темного неба появилась голова Нерейда. – Хуже бурундука, честное слово.

– Тихо ты, – вяло огрызнулся конунг.

Через стену перевалил Даг, за ним показался Ульв, дышали тяжело, словно пробежали не одну милю, попадали пластом, да так и остались, как выброшенные на берег киты.

С того места, где лежали, был виден весь замок. У ворот горели факелы, блики бегали по кольчугам лениво переговаривающихся стражников. Из тьмы выступали очертания строений, поблескивали решетки на узких окнах.

– Давай туда, – Ивар поднялся, указал на прижавшийся к стене длинный сарай. – Спрыгнем на крышу, а потом – вниз…

– Заметят, – сказал Даг.

– Если будем сидеть тут, то точно заметят, – Ивар зло оскалился. – И убьют. Так что за мной. Одину слава!

Боевой клич, произнесенный шепотом, прозвучал как хрип издыхающей собаки, но викинги сдвинулись с места. Ивар спрыгнул со стены, ощутил, как скрипнули под ним доски, зашуршала под ногами солома.

– Что там такое? – сказал кто-то у ворот. – Ты слышал?

Ивар пригнулся, побежал вперед, внизу, под крышей недовольно всхрапнула лошадь, ударила копытом другая.

– Нет, – отозвался другой стражник. – Это кони беспокоятся.

Ивар прыгнул, мелькнули удивленные рожи под округлыми шлемами, земля ударила в подошвы. Еще не приземлившись, сделал выпад, ощутил, как лезвие просекло кольчугу, вошло в плоть, заскрипело по костям.

– Вра… – успел выкрикнуть второй страж, но меч вонзился ему в горло, перерубил гортань.

Ивар чуть не застонал от острого, звериного наслаждения.

Третий отскочил, поднял щит, сверху на него обрушился рычащий Нерейд, смял и вдавил в землю. Затрещало, загрохотало, будто упало ведро, отлетел в сторону чужой клинок.

– Тревога! – во весь голос рявкнул четвертый, ловко уходя от выпада Ульва.

Ивар ударил, и последний уцелевший враг рухнул на землю, воя и хватаясь за обрубленную у локтя конечность. Из обрубка хлестала кровь, впитывалась в темную землю.

Загрохотали вверху, на стене шаги, возбужденные крики донеслись из-за конюшни.

– Давай, потащили! – таиться смысла больше не было, так что Ивар закричал в полный голос.

Вдвоем с Ульвом ухватились за тяжелый, окованный металлом засов, дернули. От напряжения задрожали руки, в спине что-то хрустнуло, а соленый, как морская вода пот заструился по лицу, обжигая глаза.

За спиной лязгнуло, раздался насмешливый голос Нерейда:

– Что, вояки, проснулись? Лучше бы прислали вперед ваших жен, клянусь подолом Фрейи! Мы бы показали им, что такое настоящие мужчины!

– Ыыыыы, – прохрипел Ульв, и засов медленно пополз в сторону.

Позади них вовсю рубились, звенели клинки, слышалось тяжелое дыхание и частый топот.

Потные руки скользили, но Ивар ухитрился нажать, давившая на руки тяжесть рванула вниз, оба с воплем отскочили, засов с тяжелым треском шлепнулся наземь, едва не отдавил ноги.

Рядом с ухом Ивара что-то свистнуло, стрела вонзилась в ворота.

– Толкай! – конунг уперся в толстые, занозистые доски, налег изо всех сил, рядом засопел Ульв. – Давай, нажали!

Заскрипело, створка медленно пошла наружу, потом неожиданно двинулась быстрее. Ивар поскользнулся в луже и упал бы, не вцепись ему в локоть чья-то сильная рука.

– Спасибо, – прохрипел он, разворачиваясь.

– В Вальхалле сочтемся, – ответил Ульв, выхватывая из ножен меч.

Несколько воинов в округлых шлемах лежали на земле, но Нерейд и Даг медленно пятились, теснимые со всех сторон, сверкали клинки, лязг стоял как в кузнице.

– Умрите! – Ивар прыгнул вперед, принял на лезвие удар, направленный Дагу в бок, и атаковал сам.

Меч перерубил рукоять секиры в руках усатого толстяка, полоснул того по лицу, с треском разрубил хрящи носа. Хлынула кровь, и раненый повалился наземь, хрипя и дергаясь.

Ивар расхохотался, в глазах оказавшихся перед ним воинов появился страх.

– Эй, выходи, кто посмелее! – Ульв махал оружием с такой скоростью, что клинок превратился в полосу смазанных бликов, глаза Шестирукого горели, а из горла рвался хриплый рык.

Из глубины двора бежали еще воины, слышались злые голоса.

Чей-то меч сверкнул в свете факелов, едва не зацепил Ивара за шею. Конунг отпрянул, уклонился от нацеленного в лицо тычка копьем, и услышал за спиной дружный топот.

– Одину слава! – проревели десятки голосов, наседавшие на Нерейда воины попятились.

– Руби! – вслед за Эйриком в проеме ворот возник Кари, похожий на тролля, схватил труп и с легкостью швырнул его через головы соратников. Покатились сбитые с ног воины.

Ивар шагнул в сторону, освобождая место, вывернул запястье, отражая очередной удар. Краем глаза заметил выскочившего вперед Сигфреда, тот ухватил засов и легко поднял.

Деревяшка, которую с трудом толкали двое сильных воинов, порхала в руках тощего берсерка, точно перышко, ломая мечи, сокрушая щиты, превращая в кашу черепа и внутренности.

Изо рта Сигфреда текла пена, глаза были вытаращены.

– Одину слава! – крикнул Ивар, несмотря на то, что в груди не осталось воздуха.

Меч, выкованный некогда под землей, словно тянул руку за собой, направляя удары, подставляя лезвие под чужие клинки, осекая конечности и разрубая панцири. По нему текли пурпурные струйки, при каждом замахе в стороны летели тягучие багровые капли.

Ивар вонзил оружие в грудь очередного противника, переступил через тело.

Сопротивляющихся врагов видно не было, стонали раненые, немногие уцелевшие убегали вглубь двора, викинги мчались за ними, раздавался довольный гогот и полные страха вопли.

Между трупов валялся засов от ворот, весь перемазанный алым и серым, рядом сидел Сигфред, его грудь конвульсивно вздымалась, в темных глазах берсерка было опустошение.

– Победа за нами, – проговорил Эйрик, выискивая, обо что обтереть вымазанный в крови меч.

Ивар глянул на помощника и невольно хмыкнул – тот весь перемазался алым, точно резал свиней, багровые пятна виднелись на штанах, капли цвета осенних листьев сползали по кольчуге.

– Там еще кто-то остался, – сказал Ангус Дятел, вслушиваясь в крики.

– Не уйдут, – ответил Ивар и, повернувшись, столкнулся взглядом с Ингьяльдом. На лице ученика эриля читалось величайшее отвращение, в глазах застыло горестное недоумение.