Истребитель магов - Казаков Дмитрий Львович - Страница 15

– Да, – проговорил он, напрягая мышцы рта до предела. Иначе губы отказывались слушаться. – Я понял.

Повисла неловкая тишина. Берг вновь взялся за меч, а Гуннар принялся убирать в мешок инструмент, понимая, что закончить ремонт обуви сегодня не успеет.

Налетел ветер, принес аромат молодой хвои. Пламя в костре недовольно заворчало, и языки его, желто-багровые, начали нервно раскачиваться.

– А знаешь, чего ещё учудил этот молодой человек, твой ученик? – спросил вдруг Гуннар.

– Нет, – отозвался Теневой.

– Он отказался взять панцирь! Наотрез. Заявил, что тот ему только помешает и что он вообще не понимает, зачем таскать на себе столько железа!

– Ничего, – по голосу слышно было, что рыжебородый доволен. – Он же быстрый!

– От стрелы не увернешься! – сердито возразил Гуннар.

Из тьмы возникла темная фигура, могучий бас произнес:

– Берг, твоя очередь дежурить!

– Хорошо, иду, – отозвался тот, вставая. – А вы ложитесь, вам сегодня не сторожить…

Харальд послушно расстелил плащ и лег. Земля казалась удивительно теплой, но даже идущий от неё жар не мог растопить лед, появившийся в душе после слов Берга.

Харальд ехал рядом с воспитателем, мрачный и насупленный. Одет он был так же, как и прочие наемники, и не знай Гуннар правды, он ни за что бы не догадался, что светловолосый юноша – выходец из диких земель за Северными горами.

За спиной грохотали телеги и переругивались возчики, чуть впереди, во главе отряда, гордо восседал на кауром жеребце Иерам. Семь дней они двигались на северо-запад, и все это время стояла сильная жара. Дороги были безопасны, а путешествие скучно, словно пустой сарай. Берг по вечерам гонял Харальда до седьмого пота, и Гуннар с трудом скрывал горделивую ухмылку, наблюдая за успехами воспитанника.

Дорога вильнула, точно испуганная лисица хвостом, и глазам путников открылась река. Не такая широкая, как та, что течет у Бабиля, и воды её были темны. Даже небо в них отражалось не голубое, а какое-то сиреневое.

– Лесная река, – пробормотал Гуннар в ответ на вопросительный взгляд воспитанника.

Над рекой нависал мост, сооруженный из массивных бревен. Чем-то он напоминал исполинский плот, вынужденный постоянно быть рядом с водой и одновременно вне её. На обоих концах возвышались караульные будки. Над ближней полоскалось по ветру полотнище густого сапфирового цвета, а над дальней лениво шевелился алый, словно кровь, стяг.

Пошлину с путников, к удивлению Гуннара, стребовали только на дальнем краю моста. Видно, Синий Владетель жестоко боролся с мздоимством. Подтверждали догадку и злые, полные затаенной алчности взгляды стражников в ближней караулке.

Некоторое количество монет перекочевало из рук Иерама в широкие ладони десятника, до удивления похожего на кабана: те же маленькие глазки на толстой морде, та же щетина. Получив деньги, десятник открыл рот и возвестил пропитым басом, явно стараясь быть вежливым:

– Вы въезжаете во Владение достославного Свенельда! Да будет легок ваш путь! – И затем добавил тихим голосом: – В лесах пошаливают разбойники! Будьте осторожны!

– А как же воины Владетеля? – поинтересовался Иерам.

– Они делают все возможное, – сказал десятник громко. В руке купца блеснула ещё одна монета. А когда она незаметно для подчиненных исчезла в рукаве десятника, тот проговорил хриплым шепотом:

– Не зря нашего Владетеля называют Ленивым! Последние годы ему и дела нет до того, что происходит во Владении. Так что разбойничают даже некоторые из родовитых, рассчитывать вам придется только на себя!

Иерам помрачнел, а когда отъехали от моста примерно на версту, велел надеть доспехи.

Ехать в доспехах было очень жарко. Гуннар давно не носил защитного снаряжения и отвык от него. Теперь же чувствовал себя так, словно его засунули в металлический сосуд и поставили на слабый огонь поджариваться.

Солнце палило жестоко, обрушивая с белесого, будто выгоревшего неба потоки невыносимого жара. Охранники ругались, но Иерам сам надел легкую кольчугу и был непреклонен.

Гуннар с Харальдом в этот день ехали позади, прикрывая обоз с тыла. За телегами тянулось удушливое облако желтой пыли, которая застревала в волосах, оседала на коже и скрипела на зубах. Место в арьергарде считалось самым неудачным, и занимали его по очереди.

Харальду пыль и жара, похоже, совсем не докучали. Он ехал молчаливый и сосредоточенный, мерно покачиваясь в седле. Поэтому Гуннар очень удивился, когда воспитанник неожиданно заговорил.

– Там люди, – сказал он, показывая в сторону густых зарослей малины на левой обочине. – Они не мылись очень долго, разит от них…

Гуннар принюхался, но, кроме надоевшего запаха пыли, ничего не ощутил. Но он знал об исключительно тонком нюхе воспитанника, оттого и заорал что есть мочи.

– Тревога!

Он понимал, что прячущиеся в чаще могут оказаться вовсе не разбойниками. Но предпочел бы скорее стать мишенью для насмешек, если произойдет ошибка, чем допустить неожиданное нападение.

– Где? – крикнул кто-то впереди.

В тот же миг позади раздался жуткий скрип. Гуннар оглянулся: толстая сосна падала, будто огромная башня, медленно и величаво. Почти сразу схожий звук послышался и в голове обоза.

Что-то свистнуло рядом, Гуннар ощутил легкий удар в бок.

Он посмотрел вниз. Стрела с наконечником из плохого железа лежал а на дороге. Если бы не надетый загодя панцирь, Гуннар получил бы рану в пару вершков глубиной. Осознав это, он похолодел.

Лес наполнился визгом и криками.

Из зарослей на замерший, зажатый между двумя упавшими деревьями обоз, размахивая топорами и копьями, ринулись разбойники. Их, как показалось в первый момент, было очень много. Стрельба тут же прекратилась. То ли у лесных грабителей было мало луков, то ли стрелки боялись попасть в своих.

Пока Гуннар думал, тело его действовало само. Он легко двинул лошадь вперед, перерубил древко копья и следующим ударом уложил на землю его владельца. По желтой пыли потекла багровая кровь, превращаясь почти сразу в бурую кашицу…

Что-то дико закричал Харальд.

Обернувшись, Гуннар увидел, что его воспитанник отбивается сразу от двух разбойников, которые норовят подсечь ноги лошади. На обочине валяется здоровенный мужик, меж глаз которого торчит стрела. Одного взгляда на оперение из сизых утиных перьев хватило, чтобы понять, кто её выпустил.

На лице убитого застыло удивленное выражение. Он словно не мог поверить в собственную гибель.

Не теряя времени, Гуннар поспешил на помощь Харальду.

Свистнул его меч, и заорал один из разбойников, в кожаном панцире, хватаясь за рассеченное плечо. Доспехи, способные уберечь лишь от скользящего удара, не выдержали прямого соприкосновения с закаленной сталью. Раненый выронил оружие, дико завывая, бросился в лес.

Гуннар не стал его преследовать. Он поспешил к Харальду, который как раз сразил второго противника, ударив мечом прямо в незащищенное горло. Лесной душегуб коротко взбулькнул и повалился на землю. Тело его спазматически задергалось.

Увидев это, Гуннар повернул коня вперед, туда, где ещё продолжалась схватка. Но разбойники уже отступали. Они не ожидали встретить ожесточенный отпор, надеялись скорее всего взять путников на испуг.

Вопящая и визжащая орава покатилась назад, под защиту леса, оставив около телег полтора десятка убитых и раненых.

– Бегите, зайцы! – торжествующе крикнул Берг, потрясая мечом. Руки его были обагрены, а глаза яростно сверкали. Заметив Гуннара, он спросил:

– Как мы их, а?

– Да, здорово, – кивнул тот, убирая оружие в ножны. – Сколько наших погибло?

Подошел Иерам. На рукаве его была кровь, смуглое лицо посерело. Но держался он на ногах твердо.

Совместными усилиями удалось выяснить, что погибло трое охранников и зарублен один из возчиков. За суетой Гуннар забыл о воспитаннике и вспомнил о нем только тогда, когда Берг спросил: