Гарантирую жизнь - Головачев Василий Васильевич - Страница 20

– Угощайтесь, пожалуйста. Может быть, лимон принести, сливки?

– Будьте любезны, ломтик лимончика.

Валентина Ивановна ушла и вскоре принесла на блюдечке порезанный на дольки лимон. Гость и хозяин принялись пить каждый свой напиток. Потом Никифор сказал:

– А если я не соглашусь работать в вашей команде?

– Вы согласитесь, – спокойно отозвался Гвоздецкий. – Во-первых, такие дела доверяют только избранным и хорошо проверенным людям, таким, как вы. Во-вторых, вы будете работать не на какого-то конкретного человека, будь он даже президентом, не на группу лиц и даже не на конкретную организацию, а на страну! Согласитесь, трудно найти более важный аргумент. И в-третьих: пора показать всем подонкам, считающим себя недосягаемыми, творящим беспредел, живущим по законам вседозволенности, что они т о ж е смертны.

Наступило молчание.

Полковник пососал дольку лимона, начал жевать бутерброд.

Никифор вспоминал запись убийства брата, свои встречи с бандитами и предателями, до которых не мог дотянуться вследствие их высоких должностей, раздумывал, взвешивал решение, пока вдруг не понял, что готов подписаться под каждым словом полковника. Поднял голову и встретил его холодновато-сочувствующий взгляд.

– Кто будет командиром группы?

– Я, – сказал Гвоздецкий. – Вы согласны?

– Да.

– Я не сомневался в вас. Быстрое, но умное решение.

– Ум – это способность находить убедительные оправдания, – Никифор усмехнулся, – собственной глупости. Вы предусмотрели мой перевод из ГУИН в вашу епархию?

– Мы предусмотрели все. – Гвоздецкий вынул из внутреннего кармана пиджака плотный толстый конверт. – Это ваши новые документы и материалы задания. С завтрашнего дня вы уволены из рядов «Тайфуна», кстати, вместе с вашим коллегой лейтенантом Крупкало.

– Лёнчик… – пробормотал Хмель.

– На работу в Управление можете не заходить, вы уже переведены в другую часть. Здесь же, в конверте, адрес части, куда вам следует прибыть в течение двух суток. – Полковник допил чай, встал. – Засим разрешите откланяться. До встречи. – Он протянул руку.

Никифор тоже встал, ошеломленный быстротой и напором, с какими была решена его судьба, пожал твердую, сухую руку гостя, покачал головой.

– Вы взяли меня тепленьким…

Гвоздецкий засмеялся, вышел в прихожую.

– Не вас первого, капитан. Скажу честно: я не рассчитывал, что вы легко сдадитесь, но надеялся. – Полковник заглянул на кухню. – Спасибо за чай, хозяюшка, чай был заварен по-моему. Доброй ночи.

Он исчез.

В прихожую вышла мать, глянула на сына, задумчиво склонившего к плечу голову.

– Это твой начальник, сынок?

– Да, – кивнул Никифор. – Теперь это мой начальник.

Они встретились в Приозерске спустя три дня после знакомства в лагере, тестирования и совместной тренировки на слаженность. Всего команда ЧКК, или просто ЧК, насчитывала более двадцати человек, но исполнительное ядро команды состояло из семи оперативников, получивших приказ называть друг друга только по именам. Из них Никифор до появления на базе в Битцеве знал только двоих: лейтенанта Леонида Крупкало – Лёнчика, с которым работал в «Тайфуне», и командира группы Гвоздецкого. Остальные члены команды прибыли, как потом выяснилось, из разных спецподразделений типа Псковского СОБРа, десантно-штурмового батальона «Орел» Рязанской дивизии ВДВ или группы ФСБ «Альфа».

Все они были разными – по сложению, характеру, манере поведения, отношению к жизни, но всех их роднило обостренное чувство опасности – черта любого профессионала, а также одно любопытное обстоятельство: семьи всех членов группы так или иначе пострадали от террористов или бандитов.

Если у Никифора чеченцы убили брата, то у Лёнчика стая молодых подонков изнасиловала сестру, у снайпера Бориса машина некоего «авторитета» сбила мать. Женщина скончалась, не приходя в сознание. Отца Жеки сожгли в гараже, брата Ярослава – инспектора рыбохраны – утопили в озере, жену Виктора – директоршу гостиничного комплекса «Петровское» – убил заказной киллер двумя выстрелами в голову. Только о полковнике Гвоздецком его подчиненные не знали ничего. Лишь выяснили, что он прошел три войны, несмотря на сравнительную молодость – ему исполнилось сорок два года, и что он владеет рукопашкой и всеми видами оружия.

В Приозерск, небольшой карельский городишко, расположенный на западном берегу Ладожского озера, «чекисты» добирались каждый своим ходом. Никифор, например, не имевший собственной машины, прибыл поездом из Санкт-Петербурга. Собрались же они здесь для выполнения задания, обеспечиваемого группой поддержки и наблюдения. Задание состояло в следующем.

В Карелии произошло четвертое за два месяца похищение известных бизнесменов с целью получения выкупа. Первые три так и не были раскрыты, родственникам похищенных пришлось платить. Последний инцидент, происшедший десять дней назад, переполнил чашу терпения не только работников правоохранительных органов, но и инициаторов создания ЧК. Был похищен тридцатисемилетний Константин Озерецковский, один из руководителей крупнейшей строительной компании края и дальний родственник президента.

Произошло это так.

По данным, которыми располагали «чекисты», похитители разрабатывали это преступление несколько месяцев. В середине июня в офис фирмы «КСК» вошли трое крепких молодых людей, одетых в милицейскую форму. Предъявив документы на проходной, они ворвались в кабинет Озерецковского, уложили директора компании на пол, надели наручники и, вытащив его на улицу, стали запихивать в машину – джип «Мицубиси». Охранники бизнесмена попытались воспрепятствовать захвату, но были ранены выстрелами из автомата. В это время на территорию фирмы въехал гендиректор «КСК» отец Озерецковского Вадим Александрович. Он попытался было организовать погоню, однако похитители выстрелили по его «шестисотому» «Мерседесу» из гранатомета и сумели оторваться от преследования. Отец Константина получил множественные осколочные ранения и едва не потерял зрение. Один из его телохранителей был убит.

Несколько дней Константина прятали в самом Петрозаводске, где все это случилось, потом перевезли в Приозерск, а уж потом переправили на один из островов Ладожского озера. Как установили следопыты ЧК – на остров Коневец. А чтобы он не сопротивлялся, бизнесмена постоянно кололи наркотиками, едва не превратив его в наркомана. Через два дня после похищения отцу Константина позвонил неизвестный и потребовал выкуп – пять миллионов долларов. Говорил неизвестный с ярко выраженным «кавказским» акцентом.

По меркам Карелии Озерецковский-старший был человек не бедный, но такой суммы у него не было, и он после недолгих раздумий обратился за помощью к своему знакомому в УФСБ края. Так о похищении стало известно начальнику президентской службы безопасности и самому президенту. После чего и последовал приказ главы государства «замочить» бандитов без суда и следствия, а на месте расправы оставить визитную карточку ЧК. По мысли президента, такая «реклама» Чрезвычайной карательной комиссии была совершенно необходима для создания атмосферы страха для похитителей людей. Они должны были знать, что возмездие неотвратимо! Это был принцип шахматной стратегии: угроза сильнее ее исполнения.

Вскоре Озерецковскому-старшему снова позвонил посредник с акцентом, но Вадим Александрович по совету работников местного Управления ФСБ сказал, что таких денег у него нет. Тогда ему прислали видеокассету, на которой было запечатлено, как сыну отрубают палец. Вадим Александрович стал готовить выкуп.

Еще через два дня в Приозерске собралась команда ЧК, у которой оставалось всего двое суток на решение задачи: освобождение заложника и уничтожение банды. Им предстояло каким-то образом незаметно добраться до острова Коневец, где прятали бизнесмена, опять же незаметно достичь схрона и во что бы то ни стало добиться поставленной цели. От этого зависела не только жизнь заложника, но и судьба самой ЧК. Она должна была доказать свою профпригодность и эффективность.