Слепое правосудие - Бернхардт Уильям - Страница 44

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая

Присяжные дружно закивали.

– А вы, миссис Маккензи, вы можете это обещать?

Почти сразу Бен понял, что совершил ошибку. Нельзя было копировать Мольтке. Вопрос ее поразил, и она растерялась.

– О да... я полагаю, – ответила она в смятении, прикрыв ладонью щеку.

– Спасибо.

Он решил не повторять ошибку и ни к кому больше не обращаться.

– Спасибо и вам, советник, – произнес Дерик. – Обеим сторонам даю на совещание десять минут, после чего прошу советников проследовать в кабинет судьи, чтобы высказать свои индивидуальные возражения против состава присяжных.

В общем и целом могло быть и хуже. Бену удалось отвести трех пожилых женщин, включая миссис Маккензи. Мольтке отвел троих мужчин по причинам, которые Бену не удалось понять. Вероятно, они не прореагировали нужным образом на его обаятельное притворство.

Дерик призвал к открытым заявлениям. Первым к ложе, где сидели присяжные, прошел улыбающийся Мольтке. Дерик прокашлялся и пальцем указал ему на подиум.

– Конечно, ваша честь, я забыл, где мне следует находиться. – И Мольтке вернулся на подиум.

Еще новая уловка из бездонного мешка всевозможных трюков! Он прошел вперед поближе к присяжным, чтобы напомнить им, что он один из них, такой же, как они. Бен знал, что у него ни разу за время заседания не возникнет возможности подойти к ним настолько близко.

– Была темная безлунная ночь, – начал Мольтке, сразу задавая тон настроению слушателей. – Большинство населения Тулсы еще мирно спало в своих постелях. Тишина и покой. И вдруг тишина ночи была разбита вдребезги, – для убедительности он затопал по подиуму каблуками, – внезапным взрывом насилия.

Бен старался не отвести взгляда от этого фигляра. Он ненавидел адвокатов, которые считали себя Эдгаром Алланом По.

Ненавидел, когда простое, холодное, беспристрастное перечисление фактов превращалось в "Падение дома Ашеров".

– Леди и джентльмены, сами факты докажут вам, что ранним утром обвиняемая, Кристина Макколл, взяла пистолет своего любовника и убила его в упор, четыре раза выстрелив в голову. Чтобы его убить, достаточно было и одного такого выстрела. Так нет же, эта женщина стреляла не единожды, а четыре раза! Это та самая женщина, которую, как будет доказано дальше, агенты ФБР найдут у тела убитого, а свежие отпечатки ее пальцев обнаружат на рукоятке пистолета. И эта женщина при аресте произнесла слова: "Я его убила!"

Возражать ему не имело смысла. Заявление было спорным, но Мольтке все время повторял "как покажут факты", что в общем-то держало его в пределах открытого заявления. Дерик мог постановить, чтобы присяжные сами решали, справедливо ли сделанное открытое заявление. Нет, Бен собирался попридержать свои протесты до того момента, когда это будет совершенно необходимо.

Мольтке продолжал в том же духе еще минут двадцать, рисуя Кристину отвратительной проституткой; он напрямую связал убийство с контрабандой наркотиков и организованной преступностью, попутно пробуждая общие симпатии к несчастной вдове, которую предали. Он показал пальцем на сидевшую на галерее Марго, которая впервые сняла темные очки, чтобы все видели ее убитое горем лицо. Интересно, это он сам посадил ее в первом ряду? Вполне вероятно.

Мольтке прохаживался взад-вперед, продолжая рассуждать: то ли убийство произошло после ссоры между любовниками, то ли Кристине нужны были припрятанные Ломбарди наркотики и ссоры вообще могло не быть. Впрочем, это не имело значения. Оба мотива преступления не противоречили друг другу.

Бен наблюдал, как присяжные следили за словами, жестами и сменой выражений лица Мольтке. Он завладел их вниманием.

Когда он наконец кончил, на подиуме его заменил Бен. Он подумал, что ему надо произвести впечатление, используя силу "голоса разума", он будет говорить о реальных фактах в спокойной манере, без всех дешевых трюков Мольтке.

– Леди и джентльмены, господа присяжные! – начал он. – Все, что сейчас рассказал вам советник обвинения, можно и должно подвергнуть сомнению. Сейчас вы услышите доказательства, опровергающие каждый ранее высказанный аргумент. А господин судья предложит вам прийти к окончательному решению, основываясь на этих доказательствах, а не на том, о чем вам тут рассказывал обвинитель. Прошу вас внимательно отнестись к представляемой информации и помнить о том обещании, которое вы дали мне ранее.

На него удивленно смотрел мистер Стивене: обещание? О да, что-то было... Вот только в чем суть?

Бен мог с уверенностью сказать, что Стивене не помнил этого. Интересно, хоть кто-то из них помнил?

Бен слегка прошелся по фактам, изложенным Мольтке, рассказал о том, что Кристина в действительности отрицала свою вину, дал свое объяснение фактам. Рассказал о судебных доказательствах, результатах медицинских анализов и вскрытия, о баллистической экспертизе и о результатах анализов, отрицавших применение лекарственных препаратов и наркотиков.

Факты, только факты. Все мелкие детальки, о которых умолчал Мольтке. Тактика оказалась верной – он почувствовал, что вновь овладел вниманием присяжных. Но ненадолго. Он их раздражал. Конечно, им больше нравился Мольтке. Мольтке давал ожидаемое. Благодаря ему процесс становился так же интересен, как детективные серии по телевизору, а Бен превращал его в некую судебную алгебру.

Они стали позевывать, смотреть на настенные часы, переговариваться, наклоняясь друг к другу, но он ничего не мог с этим поделать Он придерживался заранее составленного сценария и не умел импровизировать, как Стефан Кинг, меняя текст, и все ради одного – привлечь внимание присяжных. Бен кончил свое заявление и перешел к фамилиям свидетелей защиты, но его перебил Дерик:

– Извините, советник. – Дерик зевнул. Спасибо судье. – Боюсь, что ваше время истекло.

– Истекло? Не думал, что судебная процедура ограничивает адвоката временем при произнесении открытого заявления.

– Ну, обычно этого не происходит, но... – Несколько присяжных понимающе улыбнулись. – Постарайтесь, короче говоря, закруглиться, согласны?

Бен мог бы поспорить, но, увы, это было бесполезно. Присяжные слишком явно держали сторону Дерика. Он быстро прочел фамилии свидетелей и вернулся к столу защиты. Кристина смотрела прямо перед собой, была напряжена, но своих чувств явно не выражала, как он ее учил. Но Бен-то видел собравшиеся у глаз морщинки, слабое дрожание рук. Она много раз работала в этом зале суда, гораздо чаще Бена. Она понимала, кто выигрывает, а кто проигрывает.

– Прекрасно, – произнес Дерик, бросая в рот еще одну таблетку. – Обвинитель, вызывайте вашего первого свидетеля.

– Соединенные Штаты Америки вызывают Джеймса Эбшайра!

Бен был удивлен. Процедуру явно изменили. Эбшайр появился в синем спортивном пиджаке, брюках цвета хаки и темном галстуке – стандартная одежда государственного служащего. Внушительным, громким голосом он повторил присягу. Мольтке прочел вслух его биографию, остановившись на его квалификации и опыте; перечисление его дипломов и мест работы делало Эбшайра похожим на Гувера 1990-х годов. Диплом Джорджтаунского университета, первым окончил класс в Куантико, младший агент в нескольких важнейших расследованиях. Далее рассказывалось, каким образом ФБР вышло на так называемую тулсскую связь, подразумевалось, что наркотики поступали в Оклахому из Южной Америки на небольших самолетиках.

– Вы знаете человека по имени Тони Ломбарди? – спросил Мольтке.

– Да, – ответил Эбшайр ровным голосом, никак не выдававшим, что у свидетеля есть личная заинтересованность в исходе этого дела, – мистер Ломбарди занимался ввозом в страну попугаев и других редких птиц из Южной и Центральной Америки.

– А почему вы этим заинтересовались?

– Торговцы наркотиками часто пользуются легальными каналами для доставки запрещенных товаров. Мы предположили, что мистер Ломбарди использует свой бизнес, чтобы привозить в страну кокаин и другие наркотики. Ввозимый им товар – птиц – мистер Ломбарди передавал потом другой компании для распространения в Соединенных Штатах, – тут он сделал паузу и посмотрел на присяжных, – во главе этой компании стоит человек по фамилии Альберт Декарло.

• Предыдущая
• 44/58
• Следующая