Превращение - Берг Кэрол - Страница 26
- Предыдущая
- 26/96
- Следующая
— Вы сильно обожглись, Корелий? — Голос Александра был холоден, как плитки пола, к которым я прижимал лицо. — Мой личный лекарь, Гизек, осмотрит вас.
— Нет, только слегка, — ответил келидец. Его голос по-прежнему звучал ровно, но он утратил свою мягкость. — У меня с собой есть все необходимые лекарства. Странно, что вы допускаете к себе в покои таких неотесанных рабов. В Келидаре он не долго бы прожил после подобного проступка.
— Фендуляр, проследи, чтобы нашего гостя разместили подобающим образом. Если он пожелает, проводи его через час в дом для рабов, чтобы он мог лично наблюдать за наказанием этого раба.
— Да, мой господин, — Фендуляр был в восторге, я был уверен, что, проходя мимо меня, он непременно наступит мне на руку.
— Передай Гизеку, что я жду его отчета о здоровье нашего гостя не позже чем через полчаса.
— Да, ваше высочество.
Я не услышал шагов и не увидел движения мягких кожаных туфель, пока они не замерли у моего лица. Их обладатель опустился на корточки рядом со мной и поднял мое лицо, прижав к моему подбородку лезвие кинжала.
— Я предупреждал тебя, раб. Надо обращать внимание на предостережения. К несчастью, за тобой целый список проступков.
Принц поднялся и позвал Микаэля.
— Отведи его к Дургану. Пятьдесят ударов ровно через час.
Пятьдесят… боги. А мне на какой-то миг показалось, что он услышал мое предупреждение. Когда меня потащили из комнаты, я заметил, что новый бронзовый кинжал валяется в луже чернил.
Привязанный к столбу, я мерз, ожидая порки, когда в дом вошел скромно одетый сузейниец. Он что-то сказал Дургану, мрачно уставившемуся в огонь своей жаровни в дальнем конце пустого помещения. Дурган кивнул, и незнакомец подошел ко мне. Из кожаного мешочка, привязанного к поясу, стройный седой сузейниец достал голубую склянку, открыл ее и поднес к моим губам.
— Выпей. Ты не пожалеешь.
— Кто ты? — Я откинул голову назад так далеко, как только позволяли веревки. Пахло из склянки отвратительно. — И что это? Я не принимаю странные напитки от незнакомцев.
Он недовольно поджал губы.
— Мне приказали дать тебе это, но не заставлять тебя, если ты откажешься. И мне никто не приказывал отвечать на вопросы раба, — он хотел закупорить склянку.
— Погоди! Я выпью, — когда тебя ожидают пятьдесят плетей, не стоит проявлять чрезмерную осторожность.
Вкус зелья оказался отвратителен, как и его запах, оно напоминало вываренные в перце овечьи потроха. Но проглотив его я ощутил в желудке мягкий теплый комок, от которого мои чувства сразу же начали притупляться. Мне еще удалось усмехнуться и произнести:
— Ты Гизек, лекарь, да?
Он фыркнул и вышел из дома.
На небольшой городок Ерум в шести лигах от Кафарны напала шайка разбойников человек в двадцать-тридцать. Ранняя весна была лучшим временем для грабителей. Как только открывались первые перевалы, путешественники и торговцы пускались в путь. Летом караваны двигались быстро, и хватало нескольких воинов, чтобы прикрыть их в случае нападения. Но по весне, когда повсюду еще лежали глубокие снега, повозки едва тащились и постоянно вязли в сугробах. И тогда тот, кто хорошо знал горы, мог за несколько дней обеспечить себя на год. В этом году караваны привозили высоких гостей или подарки на дакрах, и те, и другие тщательно охранялись в пути целыми отрядами солдат. Так что этой весной разбойникам пришлось искать другие способы поживиться. И они напали на маленький городок, который почти не охранялся из-за своей близости к столице.
Александр, который вынужден был вести малоподвижный образ жизни, сперва сидя на Дар Хегеде, потом присутствуя на подготовке дакраха, решил, что он сам возглавит отряд, отправляющийся на поиски разбойников. Он распорядился отдавать мне все приходящие письма, чтобы я сам решал, стоит ли рисковать жизнью гонца и пересылать их принцу. Это было неслыханно, возлагать такую ответственность на раба. Фендуляра распирало от возмущения, все его жиры колыхались от ярости.
— Ваше высочество, прошу прощения, но в моем распоряжении имеются прекрасные писцы и помощники, способные выполнять подобную работу. Она не подходит этому рабу, только вчера наказанному за неуклюжесть и оскорбление высокого гостя…
— Я сам решаю, что кому подходит, Фендуляр. Я выбираю слуг сам. Если я решу сделать этого раба главным управляющим, кто посмеет возразить мне?
— Но, ваше высочество…
— Ты сам и наш высокий гость присутствовали при наказании этого раба. А теперь я хочу, чтобы он послужил мне и доказал, что я не зря сохранил ему жизнь.
К счастью, недалекий Фендуляр не задался вопросом, как я вообще могу ходить и становиться на колени после пятидесяти ударов. Он не догадался, что Гизек снабдил меня своими пузырьками на всю ночь и утро. Лекарь прислал Дургану своего помощника, который позаботился обо мне, и хотя я не был совсем здоров, я все же не превратился в полутруп, которым должен был стать. На самом деле, я почти не ощутил порки. Я подозревал, что Дургану было приказано произвести впечатление жестокого экзекутора, не нанося при этом настоящих увечий.
Фендуляр сдержано поклонился и вышел, бросив на меня такой взгляд, будто я был детоубийцей. Я старался не думать о том, что скоро мне придется работать в его каморке.
Капитан стражи Совари помог принцу закрепить перевязь меча. Что стало с кинжалом, я не знал. Принц не оставался наедине со мной. Вокруг него суетилась добрая дюжина слуг, мы были в комнате, где сидело два десятка других рабов и охранник. Принц, должно быть, ощутил мой взгляд. Он вынул из ножен кинжал и повертел его в руках.
— Я возьму свой старый кинжал. К несчастью, тот прекрасный кинжал, что подарил мне келидец, плохо сбалансирован. Я прикажу кузнецу расплавить его и выковать заново, возможно, у него получится лучше.
Дней через семь принц вернулся из похода, предварительно насадив головы двадцати трех разбойников на стены Ерума. Принц был счастлив.
— Как хорошо снова очутиться в седле, ощутить в руке меч, — принц обращался к группе молодых жрецов. — Старейшины Ерума сказали, что достаточно казнить только вождей, остальные, дескать, просто были голодны. Но я слишком долго просидел в четырех стенах, чтобы упустить возможность размяться. Эти вилланы выбрали неудачное время быть голодными.
Меня передернуло от омерзения, а пятеро служителей бога солнца склонили свои выбритые головы в почтительном поклоне. Они пришли обсудить забег на гору Нерод в один из дней дакраха. Это была священная традиция Кафарны. Интересно, воссияет ли солнце на закрытой тучами вершине горы в день соревнования? Обычно оно этого не делало, наверное, поэтому бог солнца и не замечал нравов и привычек правителей Империи.
— Вне всякого сомнения, ваш стремительный и могучий отпор разбойникам обезопасит дороги, и оставшиеся гости прибудут на праздник благополучно, — это был один из жрецов. — Многие ранее прибывшие жаловались на наглость бандитов.
— На западном перевале разбойники напали по крайней мере на три каравана, — сообщил другой жрец. — Несколько стражников погибло.
Радужное настроение принца померкло от упоминания о еще не прибывших гостях.
— Сейонн, от Дмитрия было что-нибудь?
Я покачал головой.
Принц внимательно посмотрел на меня. Глаза его сузились, потом он столкнул меня со стула и велел отправляться в его покои.
— Они сами напросились, — прокричал он мне вслед. — Я не позволю им жечь мои города. И вообще это не твое дело!
Я ничего не ответил.
В последние дни перед началом церемонии Александр снова выбирал людей для развлечения гостей. На этот раз магов. Целый день он смотрел, как дерзийские кудесники создавали в воздухе цветные облака, фонтаны огня, цветы, соблазнительных красоток, обезьянок и птиц.
— Рога Друйи, — выругался он, когда тройка женщин-магов произвела на свет очередную стаю пестрых птиц. — Неужели в Азахстане совсем нет приличных магов? Разве нельзя придумать хоть что-нибудь новое для такого праздника? Мой эззарианский писец и тот мог бы показать что-нибудь более впечатляющее.
- Предыдущая
- 26/96
- Следующая
