Долгий путь к чаепитию - Берджесс Энтони - Страница 18

• Предыдущая
• 18/19
• Следующая

– Кто куда когда какой?

– Ах, – говорил Эдвин, – ты доставишь удовольствие и принесешь пользу тысячам. Сцена – театр – волшебство грима и трепет перед огнями рампы – когда б не королевское звание, я сам посвятил бы им жизнь. Порою в своем роскошном дворце, когда у передних и задних моих лап суетятся слуги, я грежу о иной судьбе. О сцена!

– Вы – продавец прохладительных напитков, – напомнил Эдгар.

– Что-что? – проворчал Эдвин. – А, вот за тобой и пришли.

И тут появились те двое, кого Эдгар вовсе не желал повстречать вновь, хотя они и не причинили ему никакого зла, – миссис Эхидна и ее сын Зверь Рыкающий.

– Думаю, нет нужды говорить тебе, как глубоко мы с матушкой сожалеем обо всем случившемся, – сказал ЗР (он был в нарядном шелковом костюме, искрившемся и переливавшемся, как вода в лунном свете). – Но он, видишь ли, настаивал. Он сказал перечить, не правда ли, матушка?

– Перечить, – очень печально повторила миссис Эхидна. – Он никогда не позволит себе перечить. Это достойно величайшего сожаления, но нам приходится думать о туристах. Он снесет Замок, в этом я совершенно уверена, а затем… – Она покачала головой и зашаталась на своем хвосте, словно вот-вот лишится чувств от страшных мыслей о том, что же произойдет, когда будет снесен Замок. – Но он согласился дать тебе отпуск за твой счет, если можно так выразиться.

– Вернее, – перебил Эдвин, – за счет тех, кто заплатил за вход и за само зрелище.

– Вероломство! – закричал Эдгар. – Ужасное, отвратительное вероломство! Я ухожу отсюда прочь.

– О нет, не уходишь, – возразили оба лица ЗР с неподдельным сожалением.

И он сделал знак кому-то за спиной Эдгара. Эдгар обернулся и увидел за собой целую армию под предводительством французского короля, кричавшего:

– Pour l'honneur de la France! [124]

– Да здесь королей хоть пруд пруди, – сказал Эдгар.

Вдруг духовой оркестр грянул уже знакомый Эдгару туш, состоявший из первых четырех букв его имени.

– Allez, – воскликнул французский король, – a la gloire!

– Это значит, – сказал король-пес Эдвин, – вперед, за славой. В Нортумбрии мы частенько говорили по-французски. Что ж, сэр, вам пора на сцену.

Двое карликов-слуг, Болингброк и Этередж, кряхтя, раздвинули занавес, и Эдгар засеменил на сцену.

При его появлении раздались громкие аплодисменты. Он щурился и вглядывался в темноту, не зная, надо ли кланяться. Но он был слишком расстроен – хотя и не так уж напуган («Переживем и это», – повторял он про себя), – чтобы играть хорошо. Его поразили декорации. Сначала они показались отдаленно знакомыми, потом более знакомыми и, наконец, совершенно знакомыми. Так выглядела его парта изнутри.

Это была его парта изнутри, только увеличенная в сотни раз, и будь это на самом деле его парта, сам он был бы не больше мухи. Эдгар узнал свою парту по запаху – только и запах был во много раз сильнее. Он чувствовал не только привычный запах чернил и наточенных карандашей – пахло еще яблоками и апельсинами. Кроме того, он различил и запах ручной мышки, которая когда-то жила у него в парте. И наконец, пахло леденцом, который некогда был у него и только у него, потому что этот леденец привез ему из далекой Слобовии дядя Джордж Персиваль, – пахло тем, из чего леденец был сделан. А сделан он был из меда, аниса, лимона, гвоздики и посыпан крупинками порошка карри. Эдгар узнал и книги: гуляя вдоль корешков, он мог прочесть их названия: ОСНОВЫ АСТРОФИЗИКИ И МАТЕМАТИКИ ДЛЯ СМЫШЛЕНЫХ МАЛЬЧИКОВ И ДЕВОЧЕК; ИСТОРИЯ – ЭТО НЕ ТО ЧТОБЫ ПРОСТО, НО НЕ ТАК СЛОЖНО, КАК ОБЫЧНО КАЖЕТСЯ. А одна книга была раскрыта на картинке. Из-за ее гигантской величины Эдгар не мог понять, что на ней изображен?, но он умудрился прочесть два слова под картинкой: одно – ГЮЙС, другое – БИЗАНЬ. Что они значили? Когда-то он знал, или, по крайней мере, думал, что знал, но теперь не мог вспомнить. И вдруг он услышал голос…

– Эй, Эдгар! Я тогда упустил тебя, но на этот раз не упущу. Вот открою эту дурацкую крышку, а там уж ты меня дожидаешься.

Голос шел из вышины, где – в милях, казалось, над собой – Эдгар видел крышку парты. Он видел ее изнутри, совершенно с новой для себя стороны. Он видел даже дырочку в крышке. Была ли это та самая дырочка, в которую он попал уже так давно? Если бы он напоминал муху не только величиной, то смог бы подняться в воздух и вылететь из парты. Но там его бы встретил… Нет, нет! И все же, окажись он настоящей мухой, ему, может быть, удалось бы увернуться от кровожадных шарящих лап.

– Я сейчас, Эдгар. Знаешь, ты избавишь меня от лишних хлопот, если сядешь на обложку одной из своих книжек – скажем, МЕТАФИЗИКИ ДЛЯ САМЫХ МАЛЕНЬКИХ, – тогда мне будет гораздо проще тебя ухватить.

Зрителям представление, похоже, очень нравилось – то и дело слышались одобрительный смех и возбужденное перешептывание. Вдруг Эдгар различил какие-то новые звуки. Из книги с картинками доносились шум моря и рев ветра, и Эдгар вспомнил, что значили слова «гюйс» и «бизань». Они были как-то связаны с оснасткой парусного судна. А потом голос из книги крикнул:

– Взяли, ребята! Ты в списке команды. Быстрей на борт: якорь поднят.

Едва Эдгар вскарабкался на книгу, он увидел, как, скрипя, подымается огромная крышка огромной парты. Парусник был готов к отплытию. Но не было трапа. Как же ему подняться на борт?

– Секундочку, Эдгар, – произнес могучий голос в вышине. – Сейчас я запущу руку.

На палубе стоял старик с белой бородой, весь в брезенте, в зубах его мерцала трубка, а на устах цвела улыбка.

– Вот, – крикнул он, – лови!

И с палубы со свистом полетела веревочная лестница. Эдгар вцепился в нее и стал карабкаться вверх.

– Ну, Эдгар, ты дурно поступаешь. Где я велел тебе ждать? – Эдгар продолжал карабкаться. – Ой как дурно! Я вообще тебя не вижу. Ох, зачем ты издеваешься над таким стариком, как я?

Из зала послышался сочувственный ропот. Но Эдгар уже стоял на палубе рядом с пыхтящим трубкой капитаном.

– Мы в безопасности, сэр? – спросил он, задыхаясь.

– Смотри внимательно, – сказал старик в ответ. – Держаться крепче. Все по местам.

Он вынул изо рта трубку и трижды пронзительно свистнул в серебряный свисток. В то же мгновение парусник птицей полетел со страниц книги.

– Черт побери мои седые бакенбарды! – воскликнул капитан, поглядев вверх. – Крышка поднята! Дыра пропала! – Затем он увидел огромную шарящую лапу и скомандовал: – На орудиях! Огонь!

– Есть, сэр!

Грохнула пушка, и Эдгар увидел маленькое черное ядро, несущееся по воздуху чуть быстрее корабля. Послышались взрыв и жалобный рев. Крышка парты захлопнулась с оглушительным громом. И громовой голос завопил:

– Больно, больно – ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой!

В зале зааплодировали.

– Вперед! – скомандовал капитан. – Полный насквозь!

Парусник вплыл в проход и помчался сквозь тьму.

– Полагаю, пора прощаться, – сказал капитан. Эдгар смутно различал его лицо в мерцании трубки. – Так и не знаю, как тебя звать, но весьма приятно было иметь на борту такого парня. А сейчас я тебя маленько подтолкну…

Эдгар пролез сквозь дырочку в парте и услышал, как его учитель мистер Ансельм Эадмер нудно рассказывает про англосаксонских королей. Эдгар увидел и самого себя, очень большого, сидящего за партой с закрытыми глазами. Он подбежал к этому большому Эдгару и ущипнул его за левую руку. Большой Эдгар открыл глаза. Маленький Эдгар проворно, как мышь, вскарабкался по руке Большого Эдгара, а потом по шее добрался до уха. И залез в него. Большой Эдгар и Маленький Эдгар снова стали одним человеком.

– Эдмунд Железнобокий, – говорил мистер Эадмер, – прозванный так за великие силу, храбрость и доблесть… Эй, Эдгар, ты слушаешь или смотришь сны о пасхальных яйцах? Пасха еще не началась.

– Я не сплю, сэр, – ответил Эдгар. – Его звали Эадмунд, а не Эдмунд. И у него было прозвище Железнобокий, потому что на боках он носил такие ржавые железки.

• Предыдущая
• 18/19
• Следующая