Золотой медвежонок - Булычев Кир - Страница 6

• Предыдущая
• 6/9
• Следующая

Отец дозвонился до космодрома. Дежурный был вежлив и, когда узнал, что из Космозо убежало редкое животное, которое может попытаться улететь на корабле, встревожился и тут же согласился, что искать медвежонка следует тихо, не объявляя об этом вслух, чтобы не спугнуть медвежонка и тем более не перепугать тысячи пассажиров, что толпятся в помещениях вокзала. Дежурный записал и приметы Пашки, который мог быть вместе с медвежонком.

– Вот теперь мы можем ехать на космодром, – сказал отец. – Сейчас я вызову флаер.

– Подожди, папа, – остановила его Алиса. – Скажи, пожалуйста, а ты уверен, что они с Пашкой полетели на космодром?

– А куда же еще?

– Куда угодно, – ответил за Алису Громозека. – Мы же ничего не знаем. Даже не знаем, какие у них с Пашей отношения и кто из них командир.

– Боюсь, что командир – Женечка, – проговорила Алиса. – Только такая последняя дура, как я, могла спокойно смотреть на слова, сложенные медвежонком, и не поднять из-за этого тревогу на всю Москву. Почему я не догадалась, что дикое животное, прожившее на Земле всего три недели, не может складывать буквы на чужом языке. А если может, то тогда это никакое не животное.

– Вот я и думаю, – сказала мама, – почему медвежонок прямо не поговорил с твоим Пашей, если они такие друзья?

– Да потому что он водил Пашку за нос! Он оказался умнее всех нас вместе взятых. Пашка хотел научить его с помощью карточек. И Женечка сообразил, что если он выучится под Пашкиным мудрым руководством, то Пашка будет так счастлив, что дальше можно из него веревки вить. Если бы он попытался Пашке что-то приказать словами, то Пашка бы сразу заподозрил неладное и сказал бы об этом мне или папе. Но карточки! Гениальное Пашкино изобретение!

– Алиса права, – согласился профессор Селезнев. – Но если медвежонок попросил Пашку отвезти его на космодром, чего он этим добьется? Ведь Пашка не может положить его в карман. У него нет минимизатора.

– Да и с минимизатором ничего бы не получилось, – сказала Алиса. – Пашка не может вместе с Женечкой улететь с Земли, потому что у нас послезавтра контрольная по генетике, а Светлана сказала, что если Пашка ее не напишет по-человечески, то не видать ему летнего путешествия как своих ушей.

– Тогда что же он сделал? – в отчаянии воскликнул Селезнев.

Алиса понимала, что отец прав – получалась неувязка. Что же понадобилось медвежонку Женечке от Пашки Гераскина?

– Что мы знаем об этом медвежонке? – спросил Громозека. – О его способностях и странностях? Не может быть, чтобы вы ничего не заметили.

– Я заметила! – воскликнула Алиса. – Только для этого мне нужно позвонить Елене Федоровне.

– Зачем? – спросил папа.

– А затем, что в Космозо случались некоторые незначительные события, которые не получили объяснения, – сказала Алиса.

– Какие? – спросил отец, встревожившись.

– Например, пожар у крикуш. Или тот случай, когда тигрокрыс чуть не подавился граблями. Или когда Елена Федоровна одному глупому человеку хотела голову проломить.

– Что? – удивился отец.

Оказывается, о последнем событии он даже не знал.

Алиса уже набрала номер Елены Федоровны. Та словно ждала звонка.

– Что случилось? – спросила она. – Что он еще натворил?

– Вы кого имеете в виду? – спросил Громозека.

И Елена Федоровна, которой не приходилось встречать его раньше, не догадалась, что это профессор археологии и знаменитый ученый, она увидела слоноподобного осьминога или спрутоподобного слонопотама. И от страха выключила видеофон.

– Теперь ты немного подождешь, – сказала Алиса. – А я сама с ней поговорю.

Оба детеныша Громозеки высунулись из его карманов и принялись возмущаться поведением людей.

– Как можно? Как можно? – кричали они. – Наш папочка самый красивый. Мы не позволим, мы не допустим!

Громозеке пришлось заткнуть головки малышей в карманы и застегнуть карманы на «молнию».

Со второго раза Алиса дозвонилась Елене Федоровне. Та уже поняла, что проявила невежливость, и потому чувствовала себя виноватой. Громозека-то обиделся, отошел от видеофона и даже повернулся к нему спиной.

– Елена Федоровна, что-то случилось с вашим медвежонком, – сказала Алиса. – Даже не что-то, а он сбежал.

– Я этого ждала! – вздохнула пожилая женщина.

– Но если ждали, почему не сообщили директору Космозо? – поинтересовался профессор Селезнев.

– Так я думала, что рехнулась, – призналась Елена Федоровна. – С одной стороны, я не встречала никого милее и тише нашего питомца, а вот с другой стороны…

– Он не всегда был таким, каким казался окружающим? – спросила Алиса.

– Вот именно. Всем казался, а на меня внимания не обращал, потому что думал, что никто не поверит старой глупой бабке. То оскалится, то укусит, то ямку выроет на моей дороге, чтобы я ногу сломала, то испугает исподтишка… В общем, натерпелась я с ним!

– А вот тот случай, когда тигрокрыс грабли жевал…

– А я ничего не видела!

– Как же не видели! – снова вмешался отец. – Вы же с животным гуляли по дорожке.

– Гулять гуляла, а ничего не видела.

– Пускай женщина объяснится, – произнес, разворачиваясь, Громозека.

– Я долго голову ломала, – сказала Елена Федоровна, – но ничего не вспомнила. Как будто проспала самое важное.

– А второй случай? Когда вольер крикуш сгорел?

– Тоже загадка! – воскликнула женщина. – Ничего не помню.

– И случай с шалуном-посетителем?

– Совсем уж непонятно. Вроде бы присутствовала, должна была все видеть – и не видела.

– Пожалуйста, Елена Федоровна, расскажите нам об этом подробнее, – взмолилась Алиса. – Нам это очень важно!

– Алиса права, – поддержал Громозека. – Я вас очень прошу!

– Но я мало что могу рассказать, – ответила Елена Федоровна. – Я ничего не помню! То есть я помню, как мы шли и как мы смотрели на тигрокрыса, а он скалился на Женечку, а потом… потом какой-то провал в памяти, и я уже вижу только, как тигрокрыс давится этими граблями, а медвежонок улыбается…

– Улыбается? – переспросил профессор.

– А у меня внутри было так тепло-тепло, как будто случилась большая радость. – Елена Федоровна виновато опустила голову. Она, конечно же, понимала, что нормальному человеку, а тем более сотруднику зоопарка не может быть тепло и хорошо, если какому-нибудь животному плохо и больно. Но воспоминание было таким приятным!

– Скажите, – спросил Громозека, – а когда загорелись эти…

– Крикуши? Точно так же, – ответила Елена Федоровна. – Я помню, что было до пожара, а потом помню сам пожар. А вот что было… как он начался – не припоминаю.

– И, конечно же, не помните, как ударили молодого человека?

– Я не могла ударить человека! Это недоразумение! Я даже муху не могу прихлопнуть!

– Не помните?

– Не помню!

– Спасибо, Елена Федоровна, – сказал отец.

– Мне подавать заявление об уходе? – спросила женщина.

– Почему же? – удивился отец. – Вы хороший работник и любите животных.

– Но ведь я замешана в таких грязных историях!

– Ах, Елена Федоровна! – сказал тогда директор Селезнев. – Вы же все давно поняли, только сами себе не смеете признаться, потому что жалеете медвежонка. Вы же понимаете, что каким-то образом он замешан в этих каверзах!

– Нет, я отказываюсь в это верить! – воскликнула Елена Федоровна сквозь слезы. – Простите, я больше не могу…

Экран погас.

В кабинете Селезнева стало совсем тихо. Слышно было лишь, как о стекло окна бьется оса. Громозека протянул щупальце и открыл окно, чтобы оса могла улететь.

– Но как он это делал? – спросил сам себя Селезнев.

– Я думаю, что он вовсе не животное, – сказала Алиса. И все кивнули, потому что думали так же.

– Вас всех сбивало то, что медвежонок, – заметил Громозека, – так похож на ваше земное животное, только лучше и красивее.

– И даже добрее, – добавила Алиса.

– Если Елена Федоровна не может простить себе ошибки, – произнес Селезнев, – то что делать мне, опытному ученому, который не отличил медвежонка от хитрого и разумного инопланетянина.

• Предыдущая
• 6/9
• Следующая