Прекрасная разбойница - Беннет Констанция - Страница 48

• Предыдущая
• 48/97
• Следующая

Прошу вас никому не сообщать о моем местонахождении. Пожалуйста, не говорите ничего капитану Кроссу. Я рву со своим прошлым и не хочу, чтобы его призраки мучили меня в моей новой жизни.

А вас, кузен Эдвард, прошу заняться моими делами. Буду благодарна, если вы отправите мои вещи…

Далее шли личные просьбы Кэтлин к дяде, кузену и кузине. Впрочем, Эрик уже не мог читать все это. Итак, Кэтлин убежала от него. Очевидно, она замыслила это уже давно, узнала, когда отходит корабль, и все хорошо обдумала. Ничего не скажешь, Кэтлин действительно отомстила ему, Эрику Кроссу. Выходит, находясь рядом с ним, она просто дразнила его, мучила, заставляла поверить в свою любовь, а на самом деле лгала ему! Кэтлин говорила, что любит его, а он, как последний дурак, ей верил! Она играла с ним, заставляя плясать под свою дудку, а сейчас, в море, наверное, смеется, что ей удалось так ловко обвести его вокруг пальца! Значит, даже в его объятиях Кэтлин ни на минуту не забывала о том, что однажды сбежит!

Никогда в жизни Эрик не ощущал такой ненависти. Горящими от гнева, невидящими глазами уставился он на письмо. Сжимая его в руке, капитан представлял себе, что душит Кэтлин.

Эдвард с тревогой наблюдал за Эриком. Еще ни разу не видел он столь быстрой смены эмоций. Только что перед ним стоял приветливо улыбающийся Эрик Кросс, а теперь — разъяренный чужой человек. Эдвард вздрогнул, внезапно поняв, что Кэтлин — вовсе не жертва во всей этой истории, как он предполагал.

— Эрик, мальчик мой, — сочувственно проговорил Эдвард, — я конечно, не знаю, что между вами произошло, но…

— Что произошло между нами? Уверяю, губернатор ничего особенного. Чистые пустяки. — В голосе капитана звучала такая злоба, что Эдварду стало не по себе. — Я пришел сообщить Кэтлин, что все наши дела, связанные с захватом испанских кораблей, почти завершены. Я вернусь в море, как только соберу команду. Но раз она уехала, даже не простившись со мной, значит, мое отплытие не волнует ее. Что ж, Тревор, спасибо тебе за помощь и содействие. Я передам тебе все дела, касающиеся доли Кэтлин. Всего хорошего, сэр!

Эрик быстро вышел, а Тревор с веранды смотрел, как он сел на лошадь и помчался по дороге. Губернатор, конечно, не верил в то, что Эрик приезжал сообщить о своем отплытии. Он отлично понимал, какие чувства испытывает капитан к Кэтлин. Правда, Тревор предполагал, что племянница отвечает ему взаимностью, но, наверное, ошибался, иначе она не убежала бы из дому, даже не попрощавшись с Эриком. Очевидно, Кэтлин не хочет иметь дел с Кроссом, а если так, тому лучше уйти в море и навсегда забыть о ней. Если удастся…

Тяжело вздохнув, Эдвард вернулся в гостиную. Ему показалось, что в доме стало очень тихо, впрочем, так бывало всегда, когда их покидала эта непредсказуемая женщина. Однако на этот раз к тишине добавилась и какая-то печаль, охватившая всех домочадцев. Да и сам губернатор, задумчивый и подавленный, не находил себе места. Через три дня после исчезновения Кэтлин стало известно, что ушел в плавание «Сейведж» под командованием сурового капитана Кросса.

Что ж, Кингстон — портовый город, привыкший встречать и провожать корабли. В тот день, когда «Сейведж» направился на юг, в порт вошла баркентина, очень похожая на корабль капитана Кросса. Корпус ее был выкрашен в черный цвет, а у штурвала стоял гигант во всем черном. Душа его была столь же уродлива, как и лицо, покрытое страшными шрамами.

Он не задержался в городе, и когда его судно направилось на север, в Чарлстон, за ним протянулся кровавый след…

— В последний раз, дядя Оуэн, повторяю: нет! Я никогда не выйду замуж за Гая Синклера! — Кэтлин изо всех сил старалась сдерживать горячность, поскольку тетя Эстелла смотрела на нее с болью и страданием, а дядя Оуэн — с неукротимой решительностью.

— Кэтлин, дорогая моя, — снова начала тетя, — пойми, мы ведь хотим тебе добра. Поместье «Белые дубы» слишком большое, ты не сможешь управлять им одна. Раз уж ты отказалась от мысли вернуться в море, тебе нужна чья-то поддержка, чтобы заниматься плантацией. Не говорю уже… о всяких других вещах… Словом, тебе лучше выйти замуж, чтобы тобой руководил хороший человек. А Гай Синклер очень хороший.

— Тетя Эстелла, я и сама справлюсь с делами в «Белых дубах». Я же не легкомысленная и изнеженная юная леди, нуждающаяся в постоянной опеке.

— Гая я знаю много лет, Кэтлин, — вставил дядя Оуэн. — Он из прекрасной семьи…

— Ты знаешь его много лет, а вот я едва помню его лицо — за то время, что гостила здесь, у вас…

— Гостила?! — обиделась Эстелла. — Дорогая, но Чарлстон — твой дом! Конечно, ты прожила здесь не так уж долго и никогда не задерживалась, однако не должна считать себя гостьей в нашем доме.

— Не придирайтесь к словам, тетя Эстелла… Как бы там ни было, а факт остается фактом: я почти не знаю Гая Синклера.

— Что за чушь! — возмутился Оуэн. — С тех пор как ты приехала, Гай — твой постоянный спутник и самый преданный поклонник. Этого уж ты не станешь отрицать?

— Что верно, то верно, — с раздражением подумала Кэтлин. В самом деле, едва она объявила о намерении остаться в поместье «Белые дубы», как Оуэн начал навязывать ей общество Гая Синклера. Кэтлин всеми силами пыталась отвязаться от него, но он не сдавался. Поэтому она даже не удивилась, когда Эстелла и Оуэн сообщили, что Гай просит ее руки. Это испугало Кэтлин, тем более что дядя и тетя проявляли чрезмерную настойчивость.

Кэтлин не знала, что именно ей не нравилось в Синклере. Пожалуй, особенно раздражала его снисходительность. Конечно, Гай из хорошей семьи, красивый и учтивый. Однако раны, оставшиеся в ее душе после любовной истории с Эриком, еще не зажили, и поэтому Кэтлин невольно сравнивала своего нового поклонника с тем, кто по-прежнему владел всеми ее мыслями и чувствами.

— Неужели же ты не понимаешь, дорогая моя, — снова начала тетя, — что мы хотим тебе только добра? Ты — состоятельная женщина, а это означает, что кто-то пожелает использовать тебя в своих корыстных целях.

— Сколько раз вам повторять, что я способна сама позаботиться о себе?

— На всем свете нет женщины, способной управлять такой огромной плантацией, не проматывая свои капиталы. Ты моментально обанкротишься! Как твой опекун, дорогая, я не могу этого допустить…

Кэтлин пристально посмотрела на дядю, не понимая, почему он так хочет выдать ее замуж.

— Но это же мои деньги, дядя Оуэн, и, поверьте, мне не нужна ничья помощь, чтобы распорядиться ими.

— Господи, Кэтлин, до чего же ты упряма!.. Чертовски упряма!

— Оуэн, ради Бога, что за слова! — одернула мужа Эстелла.

— Прости, дорогая. Но я должен убедить свою племянницу! Пусть наконец прислушается к голосу разума.

— Думаю, тебе лучше не терять голову, — заметила Эстелла. Между тем разговор с каждой минутой становился все более горячим. Глядя на двух упрямцев, Эстелла догадалась, что ситуация накаляется. Когда Оуэн сообщил, что Синклер просит руки Кэтлин, Эстелла пришла в восторг. Твердая мужская рука — это именно то, в чем нуждалась ее своевольная и упрямая племянница. А так как Кэтлин проводила в обществе Синклера довольно много времени, то Эстелла предположила, что обрадуется и она. Отказ Кэтлин удивил женщину, и она заподозрила, что тут все не так просто. Эстелла действительно желала Кэтлин только счастья. А вот ее муж руководствовался еще какими-то соображениями, неизвестными Эстелле. С этим высоким, худощавым, похожим на ястреба человеком она прожила много лет и поэтому догадывалась, когда он пытался от нее что-то скрыть. Именно так было и сейчас, и Эстелла мучительно размышляла, какими мотивами определяется поведение мужа. Сама она не стала бы принуждать Кэтлин к браку, тем более что та противилась этому с неистовым упрямством.

— Но я ведь не люблю Гая Синклера! — воскликнула Кэтлин, выслушав очередной аргумент Оуэна.

• Предыдущая
• 48/97
• Следующая