Мятный шоколад - Брикер Мария - Страница 49
- Предыдущая
- 49/68
- Следующая
Ее везли отдельно, в тишине. На чем, Алечка понятия не имела, но по плавному ходу автомобиля предположила не без гордости, что Клим заказал для нее дорогой катафалк. Когда машина запрыгала на колдобинах и Алевтину слегка встряхнуло, она поняла – почти приехали, и стала настраиваться на личную траурную церемонию. Самым сложным было – машинально не зажмуриться, когда у могилы откроют крышку для прощания. Но Клим обещал, что провожать ее в последний путь будет он один и в случае чего подстрахует, загородив от яркого света грудью. Машина остановилась. Хлопнула дверь со стороны водителя. Открылись две задние двери. Около уха раздался стук.
– Приехали, солнышко, – довольно сообщил Клим и еще раз постучал по крышке гроба. «Открыто!» – хотела съязвить Алечка, но притихла. К машине кто-то подошел, и Клим удивленно воскликнул: – Иван Аркадьевич? Что вы тут делаете?
– Приехал выразить тебе свои соболезнования, голубчик, – послышался знакомый голос. – И потом, это ведь дочь моя приемная. Хочу вот проститься и веночек на ее могилу положить. Ужасная трагедия! Такая молодая девушка – и вдруг инфаркт!
– И не говорите, – тяжело вздохнул Клим.
– Держись, сынок, – всхлипнул Иван Аркадьевич, шумно высморкался и удалился.
– Сука, – глухо сказал Клим, и Алечка от неожиданности «растопырила» глаза. – Аль, ты как там? Клаустрофобия не навещает? – ласково поинтересовался Клим, и Алевтина с облегчением поняла, что столь нелицеприятный эпитет относится совсем не к ее персоне. – Можешь говорить, никого поблизости нет, – успокоил Клим.
– Нормально, – вяло отреагировала Аля, – только лилии воняют. И еще: ты лучше меня не целуй на прощанье, я луком объелась.
– Я и не собирался, – хохотнул Клим. – Аля, – сменил он тон на серьезный, – похоже, на кладбище сегодня день открытых дверей. Два автобуса только что приехало. Несколько иномарок дорогих, и они все подъезжают и подъезжают. Народу прорва. Человек пятьдесят, не меньше.
– Зачем? – равнодушно поинтересовалась Алевтина. Спросила она об этом по инерции, в общем-то, все, что происходит вокруг, ее мало волновало. Нервная система после лошадиной дозы успокоительного вступила в ледниковый период. Единственное, что продолжало ее раздражать, – это невыносимый запах лилий. Надо же, она и не подозревала, что такие прелестные цветы могут так отвратительно вонять!
– Не знаю, зачем. Все с венками, цветами и в черном. Наверное, тоже будут кого-то хоронить. А вот и она! Вижу «фольц» темно-синий, жаль, номер не разобрать. Подкатила, но не выходит. Понаблюдаем! Фу-ты, блин! Этого только не хватало!
– Что случилось? – легкомысленно спросила Алевтина. Клим грязно выругался и зарычал:
– Ничего! Знаешь, кто все эти люди, что сюда приперлись? Иван Аркадьевич пригласил друзей проводить в последний путь свою приемную дочурку!
– Какую еще приемную дочурку? – не поняла Аля.
– Тебя, твою мать… – взревел Клим. – Ах ты, гад! Подставил все-таки, скотина!
– Бл..! – пропела Алевтина и немного расстроилась.
– Все. Лежи тихо. Начинаем, – рыкнул Клим и хлопнул дверью.
«Катафалк», – пришла к выводу Алевтина. Скрипнуло кресло водителя, включился мотор, и машина медленно тронулась с места.
Топая вслед за катафалком, Клим в бешенстве сжимал кулаки, не сомневаясь ни на минуту, что Иван Аркадьевич пригласил на похороны такую прорву народа намеренно. Очевидно, фольклорист был в курсе этой аферы с самого начала и сделал неправильные выводы. Какой же Клим был дурак, что не поставил его в известность! Скорее всего, милейший Иван Аркадьевич решил, что Клим таким образом хочет обвести его вокруг пальца, чтобы не выполнять условий договора. Замечательно, сейчас он начнет ее воскрешать прилюдно. Подойдет к гробу, поцелует приемную дочурку в теплый лоб, схватится за сердце и, как испуганная галка, пискляво завопит на все кладбище: «Господа, вы звери, господа!..» Нет, это из другой оперы, он завопит: «Она жива, моя дочь жива!» Опять нет, так примитивно Иван Аркадьевич не поступит. Конечно! С Глафирой не получилось, так как несчастное животное хоронили в закрытом гробу, зато получится с Алевтиной. Он попросит Клима поцеловать Алевтину, и выйдет из всей затеи живописный финал сказки «Спящая красавица»: любовь победила смерть, воскрешение из мертвых, парочка «неотложек» для впечатлительной публики, все счастливы, справедливость восторжествовала, свадьба, тили-тили, трали-вали… Это же надо, какая скотина! Сколько бабок отвалил Клим за это мероприятие – и все впустую!
Клим так увлекся тягостными думами, что не заметил, как Иван Аркадьевич поравнялся с ним. Старик похлопал его по плечу и участливо заглянул в глаза.
– Я должен вам все объяснить, – хрипло сказал Клим. – Алевтине угрожает смертельная опасность. Вы не…
– Голубчик, вы себя хорошо чувствуете? – приподнял бровки старик.
– Алю хотят убить, – по инерции сообщил Клим, уже слегка сомневаясь в своих первоначальных предположениях.
– Успокойтесь, Клим, думаю, что теперь Алечке больше ничего не угрожает, – сочувственно сказал Иван Аркадьевич и отошел в сторонку. Клим остался стоять на месте, растерянно хлопая глазами.
Прибыли на место. Катафалк остановился. Открыли задние двери, засуетились у гроба, установили его рядом с могилой на заранее приготовленную подставку, накрытую траурным балдахином. А дальше….
– Уйдите, люди, с глаз моих долой! Хочу проститься я один с… женой! – заорал Клим и бросился к гробу, распихивая всех локтями. От волнения слова сами собой сложились в рифму, что его очень сильно удивило, от ужаса его даже чуть не затошнило. Алечка тем временем набрала в легкие побольше воздуха, задержала дыхание, Клим открыл крышку и, как и обещал, прикрыл девушку своей грудью, но при этом так навалился на нее, что воздух со свистом вышел из ее легких, как из дырявого воздушного шарика.
– Господи! – перекрестились землекопы, стоявшие ближе всех.
– Убирайтесь! – сумрачно поглядывая на толпу растерянных людей, прошипел Клим, нежно погладил Алю по голове и поправил ей косички, которые торчали в разные стороны.
– Думаю, нам следует подчиниться данной просьбе, – неожиданно пришел на выручку Иван Аркадьевич, и толпа отхлынула, отплыла в обратную сторону и замерла на приличном расстоянии, с сочувствием и любопытством наблюдая за поведением Клима. Землекопы, как два китайских болванчика, остались стоять на месте с дебильным выражением лиц.
– Слышь, Серый, – шепнул один другому. – Че-то покойница какая-то странная.
– Че? – переспросил другой.
– Ниче! Обычно они как живые выглядят, а эта как мертвая, – сглотнул слюну друг и озадаченно почесал макушку.
– Ты тупой, Колян, – выдохнул напарник.
– Так уж прямо? – возмутился Колян и опять почесал макушку.
Клим поцеловал Алю в лоб, шепнул, что скоро ей позвонит, всхлипнул пару раз и закрыл крышку. Аля приглушенно пискнула. Клим вздрогнул, покосился на землекопов, откашлялся.
– Петельки надо было бы смазать, – застенчиво сообщил он, озадаченно посмотрел на гроб и вздрогнул во второй раз: кончик одной из косичек Алевтины торчал из гроба наружу. Клим опять немного приоткрыл крышку, затолкал косичку внутрь, закрыл, с облегчением вздохнул и скомандовал:
– Что встали, козлы? Давайте закапывайте. Получите по полтиннику, если все сделаете нежно, быстро и аккуратно.
– Так… а эти? – ткнув пальцем в толпу, спросил один из землекопов.
– Перебьются! – хмыкнул Клим и вознес руки к небу с дикими причитаниями. Пролетающая над головой птичка, испуганная его воплями, невежливо «какнула» на его рубашку.
«Это к счастью», – брезгливо смахнув с плеча липкий птичий помет, решил Клим, криво улыбнулся, и на глазах его появились вполне реальные слезы. Теперь все будет хорошо, с надеждой подумал он и направился к выходу с кладбища. Темно-синего «Фольксвагена» среди припаркованных у ворот машин уже не было.
- Предыдущая
- 49/68
- Следующая
