Изысканный адреналин - Брикер Мария - Страница 50

• Предыдущая
• 50/56
• Следующая

– Ужас, Санта-Барбара прямо, – заявила Зойка, о которой все забыли.

Ильин плюхнулся обратно на стул и заинтересованно на нее посмотрел.

В последнее время он часто думал о смерти. Прислушивался к ней, изучал, пытался ее понять – и преуспел в этом. Теперь Леонид Штерн знал о ней многое. Смерть пахла ландышем, на вкус казалась пресной, любила спать и постоянно тянула его в постель. Она была мудрым философом, прекрасным историком и беспощадным хирургом. Вскрывать нарывы души, давать советы и воспроизводить картины прошлого получалось у нее отменно. Но, пожалуй, особенным ее даром был талант гениального живописца. Она тщательно прописала кистью каждую деталь бытия, окрасила новыми красками закат и восход, сделала ярче солнце и звезды, щедро добавила изумруда листве и ультрамарина небу.

Штерн стоял у окна и с наслаждением разглядывал облака, похожие на шахматные фигуры. Никогда прежде он не замечал, как они прекрасны. Никогда прежде ему так страстно не хотелось жить, как сейчас. Сейчас, когда он вдруг прозрел и разглядел мир во всем его простом великолепии, научился радоваться каждому мгновению и впервые испытал потребность любить.

Мэ-ри-лин… все чаще слетало с его языка. Мэ-ри-лин… отдавало в сердце теплом. Мэ-ри-лин… ласкало слух. Штерн ничего о ней не знал, но девушка вдруг заняла большую часть его души, возможно, потому, что единственным его спасением была именно она – худенькая синеглазая журналистка со светлыми короткими волосами. Мама вряд ли одобрит этот брак, она всегда возражала против неравных браков. Снобизм тут был ни при чем, мама считала, что ментальность у людей из различной социальной среды несовместима, поэтому подобные союзы обречены на провал. Развод же, по ее убеждению, был категорически неприемлем – так как это оставляло пятно на репутации всей семьи. Да, мама однозначно его не благословит, и подобное положение вещей очень огорчало.

Стук в дверь отвлек гроссмейстера от мыслей о грустном. На пороге стояла Бутырская.

– Оля? – Леонид посторонился, пропустив жену брата в номер.

– Где Демьян? – сухо спросила Бутырская, прошлась по комнате, остановилась у окна, резко развернулась и с вызовом посмотрела на Штерна.

– Олечка, да на вас лица нет! Присядьте, пожалуйста, – обеспокоенно сказал Леонид, разглядывая жену брата. Ее словно подменили: болезненная бледность, осунувшееся лицо, тени под глазами, спутанные волосы, небрежная одежда – и глаза, никогда Штерн не видел у нее таких глаз: шальные какие-то, затравленные, как у волчонка, попавшего в капкан. На сердце стало неспокойно. – Оля, все в порядке, не переживайте. Демьян в безопасном месте. Разве брат не предупредил вас, что некоторое время будет отсутствовать? Он же вам звонил при мне.

– Да, звонил! Один-единственный раз, – Ольга села в кресло, нервно покусывая ногти. Штерн отвел взгляд, смотреть на Ольгу ему было неловко. – Я не знаю, где он. Не знаю, с кем он. Что происходит, в конце концов? Я ничего не знаю! Он не посчитал нужным по-человечески мне все объяснить. Леня, разве так поступает любящий муж?

– Оля, успокойтесь, пожалуйста. Демьян не сказал, где он, чтобы вас обезопасить. Опять же, насколько я знаю, он приставил к дому людей из службы безопасности банка.

– Да уж… рыцарь! Сам исчез, а меня поручил своим псам.

– Зачем вы так? Сейчас я все вам объясню. Мы вычислили человека, который пытался подставить Демьяна.

– Кто же он? – Ольга перестала грызть ногти и хмуро посмотрела на Штерна.

– Артем Золотников, театральный актер.

– Золотников? – тихо переспросила Бутырская.

– Вы с ним знакомы, насколько я знаю. Как выяснилось, именно он стоял за всеми неприятностями Демьяна. Пока Золотникова не арестуют, отвезти вас к мужу я не могу. Это опасно и для вас, и для Демьяна.

– Демьяну больше ничего не угрожает, – вдруг захохотала Бутырская, – потому что Золотников мертв! Разве вы не знали, Ленечка?

– Откуда вам это известно, Оля? – спросил Леонид.

– Смотрела новости по телевизору! – рявкнула Бутырская. – Так вот, мой друг. Артемушки больше нет! Нет! Его больше нет! Мой сладкий сахарозаменитель, мой фальшивый брильянт, мой героиновый мальчик – мертв! Как поразительно он был похож на Демьяна, как умело заменял его. С Артемом я не чувствовала себя одинокой, а теперь снова осталась одна.

– Оля, прошу вас…

– Что – Оля? Ну что – Оля? Неприятно? А знаете ли вы, Ленечка, как мерзко всю жизнь терпеть измены мужа? Отвечайте, где Демьян? Прячется у какой-нибудь шлюшки? – зло усмехнулась Бутырская, вытащила из сумочки пистолет и направила его на Леонида. – Откуда вы взялись, Штерн?! Откуда? Как вы только появились, все пошло наперекосяк. Вы лезли везде, всюду совали свой нос, вы все испортили. Я вас ненавижу, слышите!

– Оля…

– Молчать! – Бутырская поднялась, вплотную подошла к Леониду и пихнула его пистолетом в грудь. – На выход, Штерн, быстро! Вы немедленно отвезете меня к Демьяну, иначе я пристрелю вас, как собаку.

Штерн заглянул Ольге в глаза и понял, откуда этот взгляд. Бутырская была пьяна в стельку. Спорить с ней было бесполезно и опасно, любое слово или неловкое движение могло спровоцировать Ольгу на неадекватные действия. Леонид подчинился, медленно направился к выходу, усиленно соображая, как обезоружить жену брата и выбить дурь из ее головы. Нельзя было допустить, чтобы она оказалась в подобном состоянии рядом с мужем. Несомненно, к супругу Олечка стремилась совсем не для того, чтобы погладить его по головке. Даже ангельскому терпению когда-нибудь приходит конец. Смерть любовника подействовала как детонатор, выбила почву из-под ее ног, и нервная система не выдержала. Ольгу было жаль, искренне, всем сердцем. Леонид чувствовал свою вину. Бутырская права, своим приездом он растревожил их жизнь. Но разве он мог предположить, что эта жизнь окажется такой прогнившей насквозь и посыплются скелеты из шкафов? Как же все запутанно, как все ужасно! Как хочется домой…

Леонид распахнул дверь и ступил в гостиничный коридор. Что произошло дальше, Штерн не понял, лишь уловил справа стремительное движение в свою сторону. Громыхнул выстрел – сильный удар в позвоночник сбил его с ног. На мгновение он оглох – и ослеп: от боли, разлившейся огнем по телу. Кажется, ему в спину попала горящая головешка и прожгла ему позвоночник, подумал Леонид и уткнулся носом в пол.

– Леонид! Леня, придите в себя уже! – Настойчивый женский голос, отдаленно знакомый. Что-то прохладное коснулось его лица.

Штерн открыл глаза. Он лежал на диване в своем номере, над ним склонилась секретарша Демьяна.

– Светлана?

Она улыбнулась, промокнула ему полотенцем лоб и погладила по голове, нежно-нежно, как мама.

– Какой вы слабенький! Всего-то небольшой синячок. Подумаешь! До свадьбы заживет.

– Что произошло? – Штерн сел и тут же со стоном повалился обратно на диван – в спине разлилась тупая боль. В его номере, помимо референта Бутырского, находились следователь Ильин и врач, который сидел за столом и что-то строчил на бланках. Спина ныла, отдавая тупой болью в каждой клетке тела. Ничего себе – синячок!

– Как чувствуем себя, больной? – каркнул доктор, не отрываясь от своего занятия.

– Нормально.

– Головокружение есть?

– Нет.

– Хорошо, значит, жить будете.

– Хотелось бы, – пошутил Штерн.

– Укольчик сейчас вам сделаю, обезболивающее и успокоительное. Поспите, и все пройдет. Да, и не мочитесь пару дней, – посоветовал доктор, сделав инъекцию Леониду.

– В каком, простите, смысле? – округлил глаза гроссмейстер.

– В том смысле, что спину не мочить, чтобы не продуло и осложнений не было, – доктор на секунду задумался, – а писать можно, – добавил он снисходительно.

– Спасибо, доктор.

– Спасибо девушке скажите, если бы не она, то неизвестно, чем бы все закончилось. Отвезла бы вас куда-нибудь, и… – врач вздохнул и, подхватив свой чемоданчик, покинул номер.

• Предыдущая
• 50/56
• Следующая