Джонни Пай и Смерть Дуракам - Бене Стивен Винсент - Страница 3

• Предыдущая
• 3/6
• Следующая

– Ой, я не хочу, – сказал Джонни. – Я тоже хочу биться.

– Это приказ, – отрезал капитан и дал Джонни какие-то указания и письмо – отвезти его жене.

– Полковник у нас – дурак набитый, – сказал он, – и путь наш лежит прямо в засаду.

– Почему же вы это ему не сказали? – спросил Джонни.

– Говорил, – сказал капитан, – но он полковник.

– Пусть хоть десять раз полковник, – сказал Джонни, – раз он дурак, кто-то должен остановить его.

– В армии так не положено, – сказал капитан. – Приказ есть приказ.

Но оказалось, что капитан ошибся: на следующий день, еще до того как им выступить, напали индейцы и были расколошмачены. Когда все кончилось, капитан заметил вполне профессионально: «Хорошо дрались. Правда, если б они подождали и устроили засаду, они бы сняли с нас скальпы. Но так – никаких шансов у них не было».

– А почему они не устроили засаду? – спросил Джонни.

– Да как тебе сказать – скорее всего они тоже получили приказ. Ну, а теперь скажи, хочешь быть солдатом?

– Жизнь эта хорошая, вся на свежем воздухе, но мне надо еще подумать, – сказал Джонни. Он уже знал, что капитан его – храбрый человек, и знал, что индейцы дрались храбро, – не найти было двух противников храбрее. И все же, когда он это обдумывал, он будто слышал в небе шаги. И он прослужил до конца похода, а потом уволился из армии, хотя капитан и твердил ему, что он делает ошибку.

Теперь он, конечно, уже не был маленьким мальчиком, он превратился в молодого мужчину и мысли и чувства у него были как у молодого мужчины. И он все реже вспоминал Смерть Дуракам и то всего лишь как сон, который ему приснился в детстве. Иногда он даже посмеивался и думал, какой же он был дурак, что верил в его существование.

И все-таки желание его не было утолено, и что-то гнало его вперед. Теперь он назвал бы это честолюбием, но по существу это было то же самое. И какое бы он ни пробовал новое ремесло, рано или поздно ему снился сон про крупного мужчину в клетчатой рубахе и плисовых штанах, что бродит по свету, держа в одной руке ореховую дубинку. Теперь этот сон сердил его, но имел над ним какую-то странную власть. Так что когда ему было лет двадцать, он вдруг стал бояться. «Есть там Смерть Дуракам или нет, – подумал он, – я должен это дело распутать. В жизни должно быть что-то одно, чего человек должен держаться и быть уверен, что он не дурак. Я уже пробовал сноровку, и деньги, и еще с десяток других вещей, но ответа в них не нашел. Попробуем теперь книжную премудрость, поглядим, что из этого выйдет».

И он стал читать все книги, какие мог найти, и как только слышал шаги Смерти Дуракам, когда тот добирался до авторов – а случалось это часто, – старался заткнуть себе уши. Но одни книги советовали одно, а другие другое, и он не знал, что выбрать.

«Да, – подумал он, когда прочел столько, что голова его оказалась набита книжной премудростью, как сосиска мясом, – это очень интересно, но по большей части уже устарело. Поеду-ка я в Вашингтон и посоветуюсь там с умными людьми. Сколько же нужно мудрости, чтобы править такой страной, как Соединенные Штаты. И если где-нибудь могут ответить на мои вопросы, так только там».

И он уложил чемодан и отправился-таки в Вашингтон. Для своих лет он был еще стеснительный и не ставил себе задачи сразу повидать президента. Он решил, что ему в самую пору придется конгрессмен. И он повидал конгрессмена, а тот сказал ему, что самое лучшее – стать примерным молодым американцем и голосовать за кандидата-республиканца, что Джонни понравилось, хотя и не вполне отвечало его надеждам.

Тогда он пошел к одному сенатору, и тот посоветовал ему быть примерным молодым американцем и голосовать за демократов, что ему тоже понравилось, но тоже не отвечало его надеждам. И хотя оба они держались внушительно и доброжелательно, одновременно с их речами ему слышались шаги… ну, какие шаги – вы знаете.

Но человеку, чем бы он еще ни занимался, нужно есть, и Джонни понял, что не мешает ему затянуть потуже пояс и поискать работу. И получил он работу у того первого конгрессмена, к которому явился, потому что тот был избран от Мартинсвилла, поэтому Джонни к нему первому и обратился. И вскоре он забыл про свои поиски, да и про Смерть Дуракам, потому что к конгрессмену приехала погостить его племянница и оказалась той самой Сюзи Марш, с которой Джонни Пай сидел когда-то рядом в школе. Тогда она была хорошенькая, а теперь еще похорошела, и как только Джонни ее увидел, сердце его екнуло и заколотилось.

– И не думай, пожалуйста, Джонни Пай, что мы тебя забыли, – сказала она, когда дядюшка объяснил ей, кто его новый секретарь. – Напишу домой, там весь город переполошится. Мы все про тебя знаем, и как ты убивал индейцев, и изобретал вечное движение, и ездил по стране со знаменитым лекарем, и нажил состояние на галантерее и… ох, удивительная это история!

– Знаешь ли, – сказал Джонни и закашлялся, – кое-что здесь чуть-чуть преувеличено. Но ты умница, что заинтересовалась. Значит, в Мартинсвилле меня уже не считают дураком?

– Я тебя никогда дураком не считала, – сказала Сюзи с улыбкой, и Джонни почувствовал, как сердце у него снова екнуло.

– А я всегда знал, что ты хорошенькая, но до чего ты красива, узнал только сейчас, – сказал Джонни и снова закашлялся. – Ну, а раз вспомнили прежнее время, расскажи, как там мельник и его жена. Я тогда сбежал от них неожиданно, виноваты были обе стороны, им со мной тоже было не сладко.

– Они оба скончались, – сказала Сюзи Марш. – Теперь там новый мельник. Но его, сказать по правде, не очень любят, и мельницу он запустил.

– Жаль, – сказал Джонни, – справная была мельница. – И продолжал расспрашивать, а она тоже много чего вспоминала. Ну, знаете, как бывает, когда двое молодых так разговорятся.

Джонни Пай никогда не работал так старательно, как в ту зиму. И думал он не о Смерти Дуракам, а о Сюзи Марш. То ему казалось, что она его любит, а то был уверен, что нет, а потом колебался, мешался и путался. Но в конце концов все обернулось отлично, она дала слово, и Джонни понял, что он – счастливейший человек на свете. И в ту ночь он проснулся и услышал, что его догоняет Смерть Дуракам – топ, топ, топ.

После этого он почти не спал и к завтраку спустился весь осунувшийся. Но будущий дядюшка не заметил этого, он потирал руки и улыбался.

– Надень самый лучший галстук, – сказал он превесело, – у меня нынче назначен разговор с президентом, и я, чтобы показать, что одобряю выбор моей племянницы, решил взять тебя с собой.

– К президенту? – выдохнул ошарашенный Джонни.

– Да, – ответил конгрессмен Марш. – Там, понимаешь, есть один законопроект… впрочем, это пока оставим. Но ты принарядись, Джонни, сегодня Мартинсвилл будет нами гордиться.

И тут у Джонни как гора с плеч свалилась. Он стиснул руку мистера Марша.

– Благодарю вас, дядя Эбен! Не знаю, как вас и благодарить.

Наконец-то он увидит человека, которому Смерть Дуракам не страшен, и ему уже казалось, что если это хоть раз случится, все его неприятности и метания будут позади.

Ну-с, какой это был президент – не важно, поверьте мне на слово, что он был президент и выглядел соответственно. И он совсем недавно был избран, поэтому старался вовсю, и следы щелчков, которые ему предстояло получить от конгресса, еще даже не были видны. В общем, он сидел в своем кресле, и Джонни им любовался. Ибо если и был во всей стране человек, к которому Смерть Дуракам не мог подступиться, то именно так он должен был выглядеть.

Президент и конгрессмен побеседовали немножко о политике, а потом наступила очередь Джонни.

– Ну, молодой человек, – сказал президент любезно, – чем могу быть вам полезен? На вас посмотреть – вы мне кажетесь прекрасным, прямо-таки примерным молодым американцем.

Конгрессмен поспешил вмешаться, не дав Джонни и рта раскрыть.

– Дайте ему просто совет, господин президент, – сказал он. – Просто своевременный совет. Понимаете, мой юный друг вел до сих пор жизнь, полную приключений, а теперь он решил жениться на моей племяннице и остепениться. И больше всего ему сейчас нужно услышать от вас слово зрелой мудрости.

• Предыдущая
• 3/6
• Следующая