Извне - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
– Вы решили привести нас прямо на башню? – озабоченно спросила Жаклин.
– Нет, – помотал головой Дервиш. – Мы выйдем на самой вершине Белой Головы.
– Да ведь там одни камни!
– Это вы так думаете…
Дервиш включил синий фонарик и раздвинул руками густые заросли кустарника, окружавшие со всех сторон могучее старое дерево с кривым чешуйчатым стволом. В неровном свете фонаря Козак разглядел довольно узкую нору.
– Сюда? – с сомнением спросил он.
– Протискивайтесь, – и проводник нырнул в дыру вперед ногами. – Дальше тут посвободнее.
Группа молча скрылась в норе. Козак пошел последним. Когда за ним сомкнулись колючие ветки, он скользнул по осыпающемуся песку метра на полтора, приземлился на что-то твердое, и сообразил что находится не в чьей-то берлоге, а в явно рукотворном туннеле. Впереди мелькал синий свет фонаря Дервиша – уже привыкшие к темноте глаза полковника различили неровные стены, местами покрытые темными пятнами. Козак зачем-то оглянулся назад и понял, что дыра под деревом привела их на угол этого загадочного хода – за его спиной можно было кое-как различить уходящую вдаль тьму, наполненную странным грибным запахом. Кто и когда построил все это? Через десяток шагов Козак увидел почерневшие от древности каменные крепи, подпирающие потолок. То, что туннель не мог быть делом рук колонистов, не вызывало сомнения. Однако, судя по виду каменных столбов, обрабатывали их явно вручную. Неужели тиуи стали бы утруждать себя трудом каменотесов?
Коридор, постепенно расширяясь, пошел вверх. Через несколько сот метров под ногами появились невысокие ступени. Козак шагал, видя перед собой невозмутимо покачивающуюся спину Бублика, и почти физически ощущал, как смыкается позади многовековая наполненная тайной тьма.
Дервиш неожиданно остановился, раздался приглушенный скрежет, потом синий свет фонаря поднялся вверх и – исчез. Борис почувствовал, как по спине побежала тонкая струйка пота.
– Что это за чертовщина? – резко спросил он.
– Да идите сюда, – донесся откуда-то глухой голос. – Мы пришли.
Следуя за остальными, Козак пролез через какой-то гладкий, похоже, отполированный проем и остановился. Дервиш стоял посреди небольшого круглого зала, стены которого были испещрены непонятными символами или письменами, глубоко вырезанными в мягком камне.
– Что это? – вырвалось у полковника. – Куда вы нас привели?
– Говорят, это святилище, – невозмутимо отозвался тот.
– Чье? Тиуи?
– Вероятно, тех, кого тиуи время от времени привозили с собой. Рабы разбегались, а потом, когда тиуи почему-то бросили не до конца достроенный Храм, устроили здесь нечто вроде своего капища. Не волнуйтесь, все они погибли. Это было в один из периодов ухода тиуи с Норррисринга.
– Они… были похожи на нас?
– Какая теперь разница? Впрочем, могу вас успокоить – не очень. Насколько можно судить по скелетам в захоронениях… и выжить они на этой планете не могли.
– А почему вы решили, что Храм недостроен? – осторожно спросила Жаклин, разглядывая чужие закорючки.
– Потому что они не смогли внедриться в энергосистему его прежних хозяев. А очень хотелось, насколько я могу понять. Они даже смонтировали свою параллельную сеть, но потом, видимо, поняли, что ожидаемый результат все равно недостижим, и бросили свое барахло на произвол судьбы. Здесь много интересного, но нам сейчас не до археологии. Сейчас мы находимся внутри, так сказать, вершины скалы, которую называют Белая Голова. Те, кому случалось бывать здесь, знают, она стоит вровень с Башней над водопадом. Соответственно, это превосходный наблюдательный пункт. Сейчас мы с мистером Козаком вылезем наружу и осторожненько оглядимся по сторонам. Будьте готовы прийти нам на помощь, если что. Идемте, полковник.
С этими словами проводник двинулся к стене, подняв над головой фонарь, и Борис различил узкие, явно не предназначенные для человеческого роста ступеньки, вырубленные в породе. Очевидно, подземное капище строили миниатюрные существа с очень маленькими ногами. Но Дервиш, понятно, карабкался по этим ступеням уже не раз – зажав фонарь в зубах, он довольно ловко пошел вверх, и вскоре синий светлячок замелькал где-то под потолком. Козак поправил свой ранец и занялся скалолазанием. Лестница, спиралью изгибаясь вдоль круглых стен, привела его к колоколообразной макушке зала. Дервиш что-то сдвинул, крякнув от натуги, повеяло холодным ночным ветром. Синий фонарь погас.
– Вылезайте, – зашипел ему в ухо проводник. – Только осторожно…
Нащупывая невидимые ступеньки, Борис просунулся через тесный каменный лаз, и увидел наконец звезды. Выход – или наоборот, вход, кто теперь знает? – из святилища оказался замаскирован небольшим каменным козырьком и густо разросшимся на вершине скалы кустарником. Не зная, что здесь находится аккуратно обработанная и пригнанная к лазу плита, найти его было невозможно.
Едва он выбрался из каменного мешка, далекий шум водопада, ощущавшийся внизу как тяжелый, заполняющий все вокруг гул, превратился в рев – могучий, похожий на работу какого-то титанического механизма. Козак поежился: ему вдруг стало не по себе.
– Та-ак, – услышал Борис голос Дервиша. – Ну, насколько я вижу, ни огня, ни дыма. Значит, либо все спят, либо спустились в Бутылочное Горлышко.
– Либо мертвы, – хмыкнул в ответ Козак, всматриваясь в темнеющие на фоне более светлого неба верхушки деревьев, словно его неведомые оппоненты могли свить себе на ночь гнездо.
– Не думаю, – голос Дервиша был задумчив. – Тут затевается что-то веселое.
– А вы не думаете, что все уже давно кончилось, и мы опоздали?
– Не исключено: но все же… рискнем спуститься немного ниже?
– Может, все-таки лучше на самый верх? Что мы внизу не видели?
– Ах, да, вы же еще и Храм-то не увидели. Поднимайтесь-ка за мной, и постарайтесь не сорваться – здесь крутенько будет.
Вздыхая, Борис уцепился руками за прочные корни торчащих прямо из скалы растений и пополз следом за проводником. Проведенные в кабинете годы превратились в вериги, тянущие прямиком на тот свет: случись ему и впрямь сорваться вниз, первая помощь уже не понадобится. К счастью, подъем оказался недолгим. Преодолев не более десятка метров, Дервиш, а за ним и Козак, выбрались на узкий неровный карниз, видимо, опоясывающий острую вершину скалы. Дервиш сделал знак двигаться за ним, и, набрав в легкие побольше воздуха – ох, только б вниз не глянуть ненароком! – полковник пополз вдоль ледяной каменной стены.
И ему открылся Храм. В синем, неземном свете звездного неба неестественно, как ему сперва показалось, отчетливо, прорисовывался черным острый шпиль увенчанной своеобразной короной башни – узкой, иззубренной какими-то наростами; нижняя часть строения тонула во тьме всепобеждающего леса, но тем не менее он смог разглядеть нечто вроде огромных пузырей, выросших прямо над бездной, принимающей в свои объятья ревущий белый поток воды.
– Высота более трехсот метров, – указал налево Дервиш. – Вы сейчас не видите, но там сплошной обрыв, лишь в километре отсюда перепад высот становится поменьше. А дальше река распадается на множество рукавов, впадающих прямо в океан, и подобраться к Храму со стороны берега очень трудно.
– Когда это было построено? – спросил Козак, не сразу осознав, что его голос звучит почему-то хрипло.
– Ориентировочно шестнадцатый век, – после паузы ответил Дервиш – он, похоже, о чем-то задумался. – Хотя некоторые считают, что позже.
– А… то, что там, внизу?
– Минимум пять тысяч лет. Но это очень относительно… никто ведь не знает толком, что там на самом деле. Я знал людей, которые очень серьезно пытались пробраться туда, на глубину, – так вот никто из них не вернулся.
– И что с ними случилось?
– Я же говорю – никто не вернулся. Никто из состава двух прилично оснащенных экспедиций.
– И ни тел, ничего?
Дервиш махнул рукой и не ответил. Вот ведь дьявольщина, подумал Козак, какие-то сумасшедшие энтузиасты лазят по артефактам, имеющим, весьма возможно, серьезное стратегическое значение, а вся наша контора с ее бюджетами и агентурой спит и видит сны… хотя с другой стороны, напиши я подробный отчет обо всем увиденном – кому он будет нужен? Да со мной и разговаривать не станут, отправят все в архив, вот вам и до свиданья. Прав Сандерс, прав – мы ленивые и косоголовые, а реальный мир принадлежит прежде всего любопытным, и незачем придумывать себе целые философии. Никакого отношения к жизни все эти «внутренние искания» не имеют. Жизнь – вот она, вот: в руках у того же Тибальда и прочих. Им все наши этические упражнения до задницы, они двигаются вперед, а не внутрь!
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
