Черный хрусталь - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 49
- Предыдущая
- 49/76
- Следующая
По мере удаления от берега туман редел. Вскоре через разрыв в тучах блеснул серебром серп вечерней луны, и на душе у меня немного потеплело. Мы двигались по безжизненной холмистой равнине, под копытами лошадей похрустывали камешки. Отряд ехал в полном молчании, и я поймал себя на мысли о том, что остальные, вероятно, также размышляют об опасностях, которые таит в себе эта холодная северная страна.
Через пару часов я стал чувствовать, что засыпаю. Меня мотало в седле, как тряпичную куклу, и точно так же мотало передо мной кожаную спину офицера-наемника. Внезапно тишину разорвал недалекий вой – мерзкий, с какими-то издевательскими интонациями, он сразу же заставил меня очнуться и завертеть головой в поисках невидимой опасности. Вой повторился, встревоженно заржала чья-то лошадь. Впереди меня раздался лязг оружия, чьи-то приглушенные голоса. Пнув кобылу коленями, я вывалился из строя и подскакал к голове колонны.
– Дронки вышли на охоту, – тревожно говорил Даласси. – Проклятье, в это время года они должны быть намного южнее! Если их много, нам придется отстреливаться.
– Может быть, удрать? – спросил Эйно, вытаскивая карабин. – Лошади еще не устали…
– От них не удерешь, – с раздражением ответил Даласси. – Это здешняя древняя тварь, у нее три пары ног и очень острый нюх… двуполое сумчатое, размером с крупного пса. Держите оружие на взводе! Если они решатся напасть – стреляйте не раздумывая. В стае дронк очень опасен. Лучше всего – ехать, не обращая на них внимания. Дронки, как правило, нападают тогда, когда отряд начинает рассредотачиваться. Пока мы двигаемся плотной группой, они путаются во множестве запахов и не могут понять, сколько нас на самом деле. Вперед! Держитесь ближе друг к другу и не забывайте смотреть по сторонам.
Я сглотнул и погладил пальцами рукоятку правого «Вулкана». Тяжелый пистолет вселил в меня некоторую уверенность. Чуть отстав от Эйно и кхумана, я принялся высматривать Уту. В темноте было трудно понять, кто есть кто, а звать ее я не решался: мне показалось, что ее силуэт мелькнул в самом хвосте, рядом с Иллари и поджарым Бэрдом.
Мимо меня призраками прошествовали два десятка всадников, многие из которых вели за собой вьючных лошадей, и вскоре появился арьергард – Бэрд, Иллари и Ута.
– Где твое место? – спросил меня Иллари, всматриваясь в темную степь, скрывающую загадочных ночных охотников.
– Нигде, – ответил я. – Пока буду с вами. Ты не против?
Иллари мотнул головой и проехал мимо меня, догоняя остальных. Я оказался рядом с Бэрдом, который негромко говорил что-то Уте. Туманная ночь не только глушила все звуки, она и людей заставляла говорить почти шепотом – так, словно мы могли помешать ей спать…
Бэрд рассказывал девушке очередную историю из своей богатой событиями жизни – на сей раз, кажется, страшную. Ута слушала его со сдержанной улыбкой, понимая, что бравый офицер хочет отвлечь ее от не очень-то веселых мыслей, способных появиться в такую ночь. Послушав его с минуту, я проскакал в центр колонны и пустил коня шагом.
Кавалькада призраков шла по степи… вскоре я опять задремал. До моего слуха доносились скрип под копытами, негромкое позвякивание амуниции, чье-то покашливание – так, словно от реального мира меня отделял плотный слой ваты. Я очнулся от того, что затекшей пояснице вдруг стало очень холодно. В первые секунды я не мог понять, что происходит, – только что мы двигались в коконе непроницаемо темной, беззвездной ночи – а теперь вокруг меня расстилалась бескрайняя степь, залитая серым утренним светом. Далеко впереди виднелись контуры каких-то возвышенностей, а по левую руку я разглядел некую темную стену. Протерев глаза, я вытащил из седельной сумки захваченный с корабля бинокль. То, что я принял за стену, оказалось опушкой густого черного леса. Незнакомые мне вечнозеленые деревья росли настолько близко друг от друга, что продраться сквозь такую чащобу на коне казалось совершенно невозможным.
«Рассвет! – подумал я, ерзая измученной задницей. – И где же обещанный кхуманом монастырь? Куда он нас завел?»
Моя лошадь продолжала шагать – меланхолично, как инок, бредущий по нескончаемым путям своего покаяния. Больше половины наших людей выглядели погруженными в дрему, как и я парой минут раньше. Хлопок по крупу привел кобылу в чувство – дернув поводом, я отъехал в сторону, чтобы увидеть Эйно. Князь смотрел в большой морской бинокль. Рядом с ним, наклонив к нему голову, ехал Даласси, его губы шевелились. Вот Эйно опустил оптику и удовлетворенно кивнул головой. Наверное, решил я, кхуман убеждает его, что монастырь близко.
Я не мог сказать, что не доверяю Даласси – особенно учитывая то, что ему, кажется, полностью доверяет мой господин, – но, с другой стороны, он казался мне фигурой и мрачной и загадочной одновременно.
«Почему боги требуют веры?» – спросил он меня однажды.
«Требуют? – опешил я. – Разве вера не является делом совести каждого из нас?»
«Нет, – усмехнулся кхуман, – боги требуют веры. И часто слишком жестоко…»
Я много думал над его странными словами, но так и не смог понять, какой смысл он хотел в них вложить. В Даласси жила какая-то тайна; за время, прошедшее с того дня, как я покинул отчий дом, я успел привыкнуть ко множеству окружающих меня загадок, будучи уверенным в том, что рано или поздно на каждую из них мне будет дан ответ – в тайне Даласси я ощущал нечто глубокое, совершенно недоступное моему пониманию. Возможно, я был слишком примитивен. Возможно, для постижения его слов мне действительно требовались пути и годы: я не знал, но чувствовал, что изо дня в день во мне поднимаются какие-то странные силы, зовущие вперед, в темные лабиринты неведомого мне запретного знания.
Эйно поднял руку и пронзительно свистнул. Люди встрепенулись, ожидая команды, но князь лишь махнул рукой и дал шпоры. Вытягиваясь вслед за ним, мы рысью поскакали вперед, туда, где маячили поросшие лесами горы. Скачка продолжалась не более четверти часа – правда, этого мне вполне хватило, чтобы опять отбить зад. Гусара из меня никак не получалось… Эйно остановил отряд на краю заросшего кустарником склона. Подъехав к нему, я увидел старую истоптанную тропу, ведущую в большую долину, покрытую бурой травой. На противоположной стороне начиналась подошва горы – подняв к глазам бинокль, я разглядел на ее восточном склоне какие-то серые башни, окруженные высокими, грубо сложенными стенами. А внизу, в долине, возле узкого ручейка я увидел приземистое здание с давно выбитыми дверьми и следами такого же давнего пожара. Что-то говоря Эйно, Даласси указывал то на далекие башни, то на обгорелые развалины.
Князь хлопнул его по плечу и вновь махнул рукой. Мы начали спуск.
Когда весь наш небольшой отряд остановился возле этого древнего коровника, я наконец услышал спокойный голос моего господина:
– Остаемся здесь. Выставить охранение, приготовить завтрак и отдыхать до дальнейших распоряжений. Иллари, Маттер!.. ко мне.
Я поспешно вылетел из толпы и подъехал к нему. Тотчас же подоспел и Иллари – заспанный, как будто его только что подняли с койки.
– Мы с Даласси едем в монастырь, – без предисловий начал Эйно. – Крайний срок возвращения – закат. Если до захода солнца мы не вернемся, вы должны возвращаться на корабль.
– А потом опять к монастырю, но уже с артиллерией? – мрачно поинтересовался Иллари.
– Ты, как всегда, рассудителен, – усмехнулся Эйно. – Да. Завтракайте и отсыпайтесь. Возможно, вечером придется идти дальше.
Даласси коротко глянул на меня, подмигнул, – рука Эйно в толстой желтой перчатке хлопнула коня по холке, и два всадника вскоре исчезли среди густой зелени леса.
Я посмотрел на Иллари, ожидая указаний, но он, по-видимому, считал, что я в них не нуждаюсь. Кажется, все его помыслы были заняты едой: спешившись, он принялся командовать разгрузкой котла и припасов. Оказавшись в качестве офицера, не имеющего сферы ответственности, я здраво рассудил, что рубить дрова мне не с руки, а потому наконец-то спешился, с наслаждением размял спину и, стреножив свою покорную конягу, отправил ее пастись с остальными – к моему удивлению, бурая трава пришлась лошадям вполне по нраву.
- Предыдущая
- 49/76
- Следующая
