Алые крылья огня (Охота на страх) - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/86
• Следующая

К немалому удивлению Кая, Лизмор обнаружился отнюдь не в постели фру Ослунд. Экс-пехотинца он нашел в ресторане, где тот восседал на высоком табурете перед стойкой крохотного бара и непринужденно беседовал о чем-то с рослой светловолосой девушкой, которая не выпускала из рук дежурного полотенца, протирая и без того сверкающие стаканы.

– Ага, – громко сказал он, с живостью обернувшись на звон дверного колокольчика. – Это, наконец, вы. Присаживайтесь, дружище. Нам уже готовят обед, а пока – не угодно ли чашечку кофе с коньяком? Фру Ослунд никогда не жалеет для меня своего драгоценного французского коньяка.

Не дожидаясь реакции Кая, он подмигнул девушке и хлопнул рукой по соседнему табурету.

– Хотите сигару? – предложил ему тот. – Мне повезло разжиться неплохой «гаваной», в Берлине таких уже не найдешь.

– О! – удивился Лизмор. – Гм… с удовольствием. Да, в нейтральной стране жизнь течет совсем иначе. Сегодня я познакомлю вас с одним любопытнейшим экземпляром, – он закурил и перешел на родной язык, певуче растягивая гласные, – этакое, знаете ли, дитя эпохи… международный авантюрист – клянусь вам, в наше время таких не встретишь.

– Гангстер? – осклабился Кай.

– Я же говорю – интернациональный авантюрист. Он родился в Нью-Орлеане, а вырос в Европе. Десяток имен и сотня лиц – или наоборот, да-а!.. Артюр Бриссак, он же майор Грин, он же штурмбаннфюрер Нагель, он же лейтенант Радизич из югославской контрразведки. Уникум! Похоже, он уже забыл свое настоящее имя – зато я его знаю.

– Где вы откопали такого типа?

– О-о-о, это целая история. Он был довольно известным парижским жиголо – работая при этом на СИС[10] и, разумеется, на немцев. Перед самой войной этот деятель, в очередной раз сменив физиономию, всплыл в Белграде. Потом – в Афинах. Следом был Осло и, наконец, снова Лондон.

Кай недоверчиво улыбнулся. Представить себе такого человека ему было сложно, особенно здесь, в пылающей и сверхподозрительной Европе. Лизмор поймал его улыбку и снисходительно покачал пальцем:

– Если это будет нужно, он станет и женщиной. Впрочем, вы все поймете сами. Джимми должен появиться с минуты на минуту, а опаздывать – не в его правилах.

«А Кимбол куда веселее, чем я представлял себе вначале, – подумал Кай, пробуя дымящийся кофе принесенный светловолосой шведкой, – надо же… пехотинец с аграрной планеты, ха-ха! Впрочем, до лейтенантского патента дослуживается далеко не каждый унтер, и далеко не каждый выживает в Приграничном Легионе. Если человек проторчал там целых пятнадцать лет, уволился на пенсию с патентом в кармане, и наверняка уж не с одним только патентом, – понятно, что это личность. Но все же, все же!.. Не просто освоиться в совершенно чуждом для него мире, а еще обрасти целой паутиной таких вот, не для всех доступных связей! О Бездна, я рад, что встретил его, – в противном случае мы не смогли бы ступить и шагу».

Кай проглотил рюмку коньяку, оказавшегося впрямь французским, и вдруг навострил уши: под окнами ресторана мягко зашуршали шины тормозящего автомобиля. Сквозь прозрачные занавески Кай разглядел черную глыбу двенадцатицилиндрового «Паккарда», который бесцеремонно заехал правыми колесами на тротуар. Из-за руля упруго выскочила тонкая мужская фигура.

Лизмор вновь обернулся на звяк дверного колокольчика; лицо его расплылось в довольной улыбке.

– Дорогой граф, – произнес он по-немецки.

– Друг мой, – улыбнулся в ответ вошедший.

Лизмор тихо сказал что-то девушке за стойкой и сполз с табурета, чтобы пересесть за угловой столик напротив двери. Рассматривая на ходу владельца «Паккарда», Кай последовал за ним. Его лицо, несущее на себе определенные южные черты, было тысячей лиц – однажды увиденное, оно напрочь забывалось уже через мгновение.

Хотя, конечно, кто мог утверждать, что именно таким оно было и вчера? Кай мог быть уверен лишь в одном: темноглазый красавец без лица и без возраста хорошо изучил все тонкости своего нелегкого ремесла.

– Граф Зоненберг, – представил своего гостя Лизмор.

«Граф» безразлично склонил голову, совершенно не реагируя на то, что его собеседник остается инкогнито. Из кухни тем временем выскочил официант аж с двумя подносами в руках: на одном дымились глубокие тарелки с супом, на другом стояло второе и графин темной жидкости.

Дождавшись, пока официант уберется обратно на кухню, Лизмор малозаметным движением извлек из внутреннего кармана пиджака какую-то сложенную бумагу и передал ее Зоненбергу. Тот равнодушно сунул ее под хрустящий крахмалом манжет и поглядел на графин. Глаза его чуть заметно блеснули.

Напиток, ловко разлитый Кимболом по крохотным рюмочкам, оказался первосортным шотландским виски. Такую роскошь Кай пил всего один раз, когда его «друзья» из варшавской зондеркоманды СС разгромили погреба респектабельного еврейского ресторана. Откровенно говоря, его тогда здорово тошнило: не от того, конечно, что он не умел пить…

Граф Зоненберг молча опрокинул в себя содержимое рюмки и принялся за густую уху, которая золотилась жиром в его тарелке. Лизмор, так же молча, последовал его примеру. Первое было съедено в гробовой тишине, прерываемой лишь частым звяканьем пробки графина, которая то и дело вылетала на волю.

Доев уху, нордический аристократ изящнейше вытер губы салфеткой и вновь раскрыл рот – на сей раз уже не для того, чтобы умастить его порцией алкоголя.

– Я нашел некоторые ответы на ваши вопросы, – вполголоса произнес он на хорошем немецком.

– Некоторые? – зашевелился на стуле Лизмор.

– Некоторые. Гесс не долетел до имения лорда Гамильтона, – Зоненберг решительно потянулся к графину, – вовсе не потому, что у Мессершмитта не хватило горючего, и уж совсем не потому, что он ошибся в карте. На территории фермера, где он опустился, его ждали люди профессора Линдемана. Встреча была недолгой – настолько недолгой, что о ней не прознал никто.

Кай отчетливо расслышал, как Лизмор скрипнул зубами.

– Говорили, что проект, курируемый Линдеманом, окончательно зашел в тупик, – продолжал мнимый граф. – Известно также, что аналогичный проект рейха находится в том же самом состоянии; исходя из этого, я не могу делать какие-либо выводы. Да, впрочем, это и не мое дело, не так ли?

– Вы отправляетесь в Англию? – резко произнес Лизмор.

Бровь Зоненберга дернулась вверх.

– Вас даже не интересует вторая часть моего доклада?

– Теперь уже нет. Отвечайте на мой вопрос.

– Да, я возвращаюсь в Англию. У меня немало дел в Сити. Вы хотите предложить мне какую-то новую работу?

– Я хочу, чтобы вы целиком сосредоточились на проекте лорда Черуэлла. Целиком и полностью, вы слышите меня, Джимми?

– Вы требуете невозможного, – голос шпиона стал совсем тихим.

– Но вам придется на это согласиться. Или нет?

Граф Зоненберг выдал короткое английское ругательство и с яростным сопением вернулся к графину.

– Это очень трудно, – заметил он, употребив еще одну рюмку.

– Ничего, – холодно усмехнулся Лизмор, и Кай удивился пустоте, появившейся в его глазах. – Вам не привыкать соблазнять размалеванных старух.

– На этот раз мне придется соблазнять мужчину.

– В этом вы также преуспели. Или древние Афины уже выветрились из вашей памяти? Ешьте. Вы должны отплыть сегодня же вечером, дорогой граф. Как и на чем – это уже ваши проблемы.

– Я не голоден. – Зоненберг встал и оправил на себе коричневый пиджак. – Способы связи остаются прежними – или вы изобрели что-то еще?

– Пока нет. – Вставать Лизмор и не подумал. – Не забывайте, дорогой Джимми, вы мне очень нужны! Очень нужны, Джимми…

Агент надел шляпу и коротко кивнул. Его лицо потеряло прежнюю невозмутимость – теперь оно было откровенно мрачным.

Когда черный «Паккард» с гулким рыком сорвался с места и умчался прочь, Кимбол задумчиво вернулся к притушенной в пепельнице сигаре.

– Кай, вы знаете, кто такой профессор Линдеман? – спросил он. – Это – глава ядерного проекта Соединенного Королевства…

• Предыдущая
• 28/86
• Следующая