Записки разведчика - Пипчук Василий - Страница 10

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая

… Наша дивизия по-прежнему прощупывала силы противника – вела бои местного значения. Полк Константинова продвинулся вперед, завязал бой. Немцы, чувствуя, что им не удержаться у оврага, отошли к небольшой высоте. Вскоре стало ясно: гитлеровцы. на ней заранее подготовили позицию, и сейчас в лоб их не возьмешь.

Стрелки стали наступать по отлогим склонам высоты, покрытым глубоким снегом. Но и здесь противник просматривал все. Под градом пуль и снарядов наши залегли. Дальше продвинуться невозможно – мешал крупнокалиберный пулемет. Двух бойцов, пытавшихся уничтожить его, тут же срезало очередью.

Тогда дивизионные артиллеристы выкатили на прямую наводку пушку и открыли огонь. Живого места, казалось, не осталось на склоне высоты. Но-как только пехотинцы поднялись для броска в атаку – снова ожил вражеский пулемет.

– Подержи-ка сумку, – тихо попросил Юдин стоявшего рядом с ним разведчика, а сам схватил связку гранат и выскочил из окопа.

Подвижный, как ящерица, Илья короткими веребеж-ками добрался до пехотинцев. Он решил перехитрить вражеских пулеметчиков. Напружинившись, Илья сделал резкий бросок вперед, секунду-две полежал, потом мет-нулся вправо, затем – влево. Его белый маскхалат растворился в снежном вихре. Но немцы заметили Юдина, полоснули по нему очередью. К счастью, разведчик уже был вне зоны обстрела – пули пролетали выше, над ним.

– Кто этот смельчак? – спросил Константинов.

– Юдин, наш парторг, товарищ командир полка, – ответил начальник разведки Боровиков.

– Молодец!.. Настоящий коммунист!

Мы с тревогой следили за своим товарищем. Скатившись в овраг, он по-пластунски добрался до кустарника, раздвинул иссеченные пулями ветки, посмотрел по сторонам, на какое-то мгновение замер. Справа, в нескольких метрах, он заметил сероватый холмик, который остался невредимым на исковерканной вокруг земле. Из-под холмика, словно из черной пасти, торчало дуло пулемета. Над ним еще витал дымок, чуть повыше еле заметно поднимался пар.

Теперь у разведчика не было сомнений, что это и есть тот дот, который мешает нашим стрелкам. Юдин крепче сжал центральную рукоятку связки гранат. Сделал стремительный рывок, привстал и бросил связку гранат прямо в амбразуру. Тут же вздыбилась земля, раздался страшной силы взрыв. Он послужил сигналом для возобновления захлебнувшейся было атаки.

По оврагу разнеслось раскатистое «ура». Пехотинцы, словно снежный ураган, ворвались в окопы врага…

Спустя пять дней разведчики уходили в поиск. Перевалив через бруствер траншеи, они один за другим скрывались в темноте. В эти минуты телефонист принял сообщение: войска 2-го Украинского фронта овладели крупным промышленным центром Украины – городом Кировоградом.

– Ура!.. – Юдин бросился обнимать бойцов в траншее. – Жаль, что наши ребята не знают об этом. Как бы эта новость помогла им в поиске… – И тут же сам скрылся за бруствером, быстро пополз по «нейтралке», туда, где «утюжили» снег разведчики. Поравнялся с командиром, и весть о победе теплом осела в душе каждого: «Наш фронт взял Кировоград! В Кировограде наши войска…»

Таким Илья остался в моей памяти на всю жизнь: смелым, находчивым и душевным человеком. Слава о нашем парторге гремела по дивизии.

Жаль только, что вскоре его не стало. Ранило товарища, Юдин бросился ему на помощь. Стал перевязывать и не успел. От тупого удара в грудь на минуту застыл, потом, как бы извиняясь за неосмотрительность, тихо, хрипловато выдохнул: «Прости, браток…»

Мы похоронили Юдина со всеми почестями, как коммуниста, на которого каждый хотел быть похожим.

Позже я написал заявление с просьбой принять меня в партию: «Я клянусь, что буду бесстрашным в бою с врагами нашей Родины, хочу идти в бой коммунистом…»

Моя мечта осуществилась. Этот день остался в моей памяти счастливым и дорогим навсегда. Вручая партбилет, начальник политотдела дивизии Кунгуров сказал:

– Помни, ты теперь коммунист…

Он еще что-то говорил, а я думал об Илье. Он так умел бить врага, так любил Родину, так верил в победу, что эти качества передавались и нам.

Наступили первые мартовские дни. Вражеская оборона южнее Кировограда, если смотреть на нее с воздуха, напоминала громадного удава. Ощетинившись колючей проволокой, минами, жерлами пушек, она из-за каждого своего большого и маленького изгиба, бугорка, лощили извергала смертоносный огонь. И вот эта оборона немцев под натиском наших войск лопнула, как истлевшая нитка, сразу в нескольких местах. В одну пятикилометровую брешь устремились части нашей стрелковой дивизии. Наши разведчики шли за гитлеровцами днем и ночью и, вступая с ними в тесное соприкосновение, добывали для командования необходимые сведения.

Но вот фашисты снова зацепились за выгодный рубеж – холмистую возвышенность. Оттуда они хорошо просматривали наши боевые порядки – наспех отрытые одиночные окопы, которые тут же заливала вода, стекающая с высот.

Пехотинцы второго батальона после нескольких атак заняли первую траншею противника. Одна рота, развивая наступление, подошла к селу Приют.

Надвигалась ночь. Наши разведчики вернулись из села.

– Вот гад проклятый, – не вытерпев, выругался Си-ренев. – Надо же дойти до такой мерзости. Разведчика обступили пехотинцы.

– Понимаете, фрицы выселили из Приюта всех жителей, а дома заминировали. Встанешь на порог – взрыв! Дотронешься до любого предмета – опять взрыв! И думаете, что взрывается? Гранатометные патроны. И что обидно, Сашу Первунина ранило.

– Сашу?! – не удержался я и смолк. Ведь Саша мой дружок.

– Патрон разорвался прямо у ног, – уточнил Сиренев и, посмотрев на меня, успокоил: – Ничего. Выживет.

… Наша разведрота после многодневных боев расположилась в селе Водяная, в двух километрах от переднего края. Мартовским слякотным утром нашего нового командира взвода лейтенанта Донского вызвали к начальнику разведки. Через час он вернулся и собрал нас.

– Задача нам предстоит нелегкая. Сегодня ночью идем в тыл к фашистам. Мы должны связаться с партизанами из отряда Калашникова.

Донской вынул из планшета карту, развернул, положил ее на стол.

– Вот тут, на окраине села, живет семья одного из партизан. Нам надо получить там важные данные. Затем разведать расположение немцев на хуторе Коммуна. И последнее-на обратном пути обязательно захватить «языка».

И лейтенант, еще ниже склонясь над картой, начал объяснять нам маршрут движения.

Весь день до боли в глазах мы наблюдали за передним краем гитлеровцев, за их поведением. Ночью сделали небольшую вылазку в расположение врага. А на следующий день, вечером, в траншее батальона собрались разведчики: спокойный и рассудительный Яковлев, сутуловатый, уверенный в своих действиях Котов, круглолицый, с медленной походкой Карпенко, наш лейтенант и я.

Хорошо, когда идешь в тыл к фашистам под командой смелого офицера. Владимиру Донскому всего 22 года. До войны он окончил мукомольный техникум в Воро неже. На фронте своей храбростью, находчивостью и хладнокровием завоевал славу дерзкого боевого разведчика. И мы ему верим, как и он верит нам. Ведь он сам отбирал каждого из нас в свою группу.

В одиннадцать часов вечера мы уже были на наблюдательном пункте командира батальона. Лейтенант еще раз проверил у каждого забинтованные в марлю автоматы, наличие индивидуальных пакетов, подгонку маскхалатов.

– Неспокойно ведут себя гитлеровцы, – заметил командир батальона. – Особенно справа, за насыпью шоссейной дороги.

– У них с нервами паршиво, – попытался кто-то пошутить.

– Нет, – перебил лейтенант, – Неправда, что враг слаб. Его беспокойство может не дать и нам покоя.

Он смолк и, поправив гранаты на поясе, закурил. Сообщение командира батальона было неприятным, но изменять маршрут было поздно.

– Пошли, – коротко сказал лейтенант и первым вышел из блиндажа.

Падал мокрый снег. Доносились посвисты ветра в ветвях деревьев да чавканье грязи под ногами. Двигались цепью. Осторожно прошли свой передний край, миновали боевое охранение. Дальше траншей нет. Местность открытая. Прижимаясь к земле, мы ползем по-пластунски. В лицо бьет пороша. Видимости никакой. Это укрывает нас от немцев, но таит и неприятности – можно сбиться с маршрута.

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая