Принц теней - Бенджамин Курт - Страница 10

• Предыдущая
• 10/92
• Следующая

Гладиаторы, казалось, понимали, что преданность друзей проверяется в смертельно опасных ситуациях, однако они сомневались, что женщина может иметь такое высокое качество, как долг чести.

– Разве это не… унизительно?

Льешо удрученно покачал головой и ответил:

– Нет, в сравнении с первым синяком под глазом отнюдь нет.

Раздавшийся смех был вызван словно не только неудачей Льешо на любовном поприще, но и направлен на самого Стайпса, да и Бикси, которым досталось несколько тычков локтем меж ребер. Бикси побагровел, но гордо поднял подбородок.

– Не забудь это, Стайпс, – сказал он, подтвердив догадки Льешо и заодно предостерегая гладиатора.

– Как же я могу, парнишка?

Слова Стайпса не тянули на извинение, но он произнес их с таким пылом, что заслужил всеобщую похвалу.

Льешо завершил завтрак и дожидался паузы в разговоре, чтобы откланяться. Уже и весь стол начал расходиться. Враждебность Бикси слегка ослабла, он шустро ушел, не проронив ни слова.

– Ты приживешься здесь, малыш.

Стайпс похлопал Льешо по спине и последовал сквозь толпу за Бикси.

– Куда ж я денусь, – пробормотал юноша без особой в том уверенности.

Как же ему хотелось, чтобы рядом была Льинг, и Хмиши тоже. Вместе они преодолели бы любые трудности, а один Льешо не представлял, как стать гладиатором. Из него и уборщик-то скверный. Но он освоится. Он всегда приспосабливался. Ведро с его именем ждало в доме Марко – его чести, как, очевидно, обращались к нему гладиаторы. За ним и направился Льешо.

Надзиратель сидел за столом, складывая бумаги. Бикси опередил юношу и стоял около надзирателя с сумкой для посланий, перекинутой через левое плечо и правое бедро.

– Этим утром ты мне больше не понадобишься, – сказал Марко, не поднимая глаз.

Он показал рукой на поднос с чайником и тарелкой раскрошенного печенья и обратился к Льешо:

– Унеси это. Как вымоешь барак, к радости мастера Якса, возвращайся сюда. Возможно, у меня найдется для тебя работа.

Бикси с презрительным высокомерием посмотрел на Льешо, убирающего тарелки надзирателя, но что-то в его взгляде и манере показывало, что ему есть, что терять. Если ему хочется быть слугой Марко, пожалуйста. Это не для фибов – они гордый народ, дорожащий своей свободой, которую они лелеяли и защищали на протяжении многих поколений. Так было до нашествия гарнов. К сожалению, фибы оказались плохими воинами. Льешо собирался это изменить, но пока он прислуживал мелкому лицу, нанятому жемчужным господином Чин-ши.

Некоторые его мысли, судя по тому, как смягчился недовольный взгляд, дошли до златовласого юноши. Марко подал ему сверток, и тот стал запихивать его в сумку, больше не обращая на Льешо внимания.

Через две недели после переселения Льешо с жемчужных плантаций в лагерь гладиаторов ему отвели место в бараках среди учеников постарше, которые не стремились с ним общаться и особого интереса к юноше не проявляли. Льешо стал лучше владеть шваброй, гимнастические фигуры давались ему легко.

Когда он начал понимать их смысл, возросло и уважение к учителю. Сложенный как скала стирщик был точным подобием бога смеха, который, как сказывали, не спускался на землю уже несколько человеческих поколений. Он не вернется, пока гарны сторожат двери рая.

Когда тело и душа Дена сосредоточивались на действии, его внимание проникало повсюду, оно притягивало к поверхности в земных фигурах, парило в воздушных, струилось в водных – ни разу мастер не показался неуклюжим. Наблюдая за учителем, Льешо представлял Кван-ти за работой: она смешивала эликсиры и маленькие пилюли разных форм каждый раз, когда Ден сменял позу. Льешо привык доверять запоминающимся видениям, как и своей интуиции. Жизнь научила его держать эти картины при себе, и он еще внимательней стал наблюдать за учителем, находя наслаждение в эпизодах из прошлого, наслаивающихся на движения стирщика.

В первый же неудачный день молитвенных фигур Льешо понял, что для их исполнения необходимо состояние свободы. Его тело не могло парить, потому что душа и сердце были скованы цепями рабства. Чтобы добиться успеха, нужно дать волю тому, что может принадлежать только богам. Поэтому каждое утро, когда ученики выстраивались в линию, пропуская вперед самых неопытных, Льешо спешил скорей занять свое место. Закрывая глаза, он на минуту представлял себя дома, среди гор, высившихся над Кунголом – столицей, где юноша родился. Там его брат, Адар, содержал лечебницу. Льешо ощущал холодный разреженный воздух, вынуждавший людей, находящихся так близко к раю, ступать осторожнее. Юноша помнил размеренные мягкие шаги целителей. Он представил, что Адар стоит за спиной, помогая в молитвенных упражнениях.

Окутанный теплом улыбающегося брата, Льешо без труда переходил от одной фигуры к другой.

Спустя месяц в гладиаторском лагере, когда Льешо уже решил, что навсегда останется рабом со шваброй, Ден после утренних молитв отвел его в сторону.

– У тебя хорошо получается, – сказал он, на что юноша поклонился, скромно приняв комплимент.

– Ты освоился в бараке?

– Да, господин, мастер Ден, – ответил он.

Льешо усвоил правильную форму обращения к учителю и смиренно ждал, когда тот перейдет к сути. По последовавшей ухмылке юноша понял, что мастер догадался и об облегчении, которое он испытывал при отсутствии внимания надзирателя, и о терзавшем его нетерпении.

– Тебе, наверно, интересно, как молитвенные фигуры и швабра сделают из тебя гладиатора.

– Да, мастер Ден. – Льешо дерзко встретил взгляд учителя.

– А вот так смотреть не стоит, мой мальчик, если не хочешь навсегда остаться под властью Марко, – упрекнул юношу Ден, не меняя выражения лица, отчего Льешо быстро опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу от невыносимого смущения.

Стирщик выдержал минуту и вздохнул.

– Так и быть, – ответил учитель на безмолвное требование. – Как выполнишь работу, можешь присоединиться к новичкам на тренировке по рукопашному бою. Спроси у Бикси, как туда пройти.

Мастеру Дену было хорошо известно, что Бикси недолюбливает юношу, и он с усмешкой прищурил глаза, словно ставя перед Льешо задачу быть на этот раз любезным с врагом, в противном случае он не пойдет дальше раба со шваброй.

Льешо обратился к Бикси, который отреагировал холодно. Когда златовласый парень повел юношу сквозь прачечную, все больше удаляясь от центральной тренировочной арены, где занимались бывалые гладиаторы, он заподозрил, что Бикси хочет сыграть над ним очередную шутку. Но парень продолжал идти, и вскоре они очутились в закутке, где их ждали остальные новички.

Юношу кивком поприветствовал Радий, член группы учеников, с которыми он жил.

– Это Пей, – представил Радий товарища. – До того как мастер увидел, как Пей дерется в бараке, тот был гуртовщиком.

При детальном рассмотрении мужчина выглядел ужасающе: почти такой же огромный, как мастер Ден, но с плотным, покрытым шрамами телом. Льешо никогда не видел драк в бараке: искатели жемчуга разрешали споры иначе, да и мастер Марко содрал бы кожу с дерзнувшего биться с гладиатором в целях улаживания собственных конфликтов. Ходил слух, что некоторые рабовладельцы держали пари на своих гладиаторов в смертельных схватках. Бывший гуртовщик ответил на любопытный взгляд Льешо сердитым взором, в котором не было ни угрозы, ни пощады. Юноша понял, что иного приветствия ожидать нет смысла.

Хотя Радий и Пей ничего пока не знали о мастерстве гладиаторского боя, оба они были взрослыми мужчинами, и мастер Ден поставил их в напарники, остались Бикси и Льешо. Поднимаясь из грязи в тысячный раз в тот день, Льешо благодарил судьбу, что никто, кроме маленькой группы новичков, не видел его неуклюжесть, и молился, чтобы другим не пришлось терпеть бесконечные поражения от ярого противника.

Ден не ругал его за промашки, а терпеливо повторял указания. Он учил сноровке посредством изящества и простоты движений: поставил руку Льешо в нужное положение, поправил его колено и одобрительно кивнул, добившись правильной стойки. Затем продемонстрировал, как преобразить простые удары, чтобы вызывать восхищение публики, не причиняя при этом фактической боли противнику. Льешо сразу же ухватил эту идею, а Бикси, казалось, был твердо убежден в смертоносной цели тренировки. Поскольку сноровка напарника Льешо была куда лучше, юноша понял, что послеобеденное время ему предстоит проводить с лицом в грязи и заломленными за спину руками.

• Предыдущая
• 10/92
• Следующая