Тотальное преследование - Басов Николай Владленович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая

«Да и не продлится долго такое житье в бординг-хаусе, – решил Извеков. – Не бич же на самом-то деле?» С тем и уснул. А следующим утром в коридоре, когда он шел из душа, подвязанный полотенцем и в шлепанцах, его встретила та самая регистраторша, которая заполняла на него документы. Она окинула Тома неприветливым взором и остановилась. Извеков тоже остановился, подождал – кажется, она хотела что-то спросить. Тетка кивнула. Как понял Том, она его выделила из числа прочих обитателей этого почти скорбного дома. Значит, надежда получить работу у него все же имелась… Вот только насколько верная? Если тетка имеет голос в решении этой проблемы, то ждать осталось недолго, если же нет, этот кивок ничего не значил.

Все же еще почти неделю Том проваландался в бординг-хаусе. Теперь, из-за слухов, что у него водятся денежки, к нему то и дело подкатывали картежники. Он как-то согласился и сам оказался не рад… Втянули они его в свои бесконечные баталии, и хотя Том большей частью выигрывал, а однажды даже рублей на сорок нагрел всю команду, которая втайне объединилась играть против него, плохой это был промысел. Он требовал огромной концентрации, и помимо естественной усталости оборачивался тем, что Извекову захотелось снова пройти какое-нибудь лодирование. Пусть не самое быстрое и ерундовое, хотя бы по предпринимательской деятельности… Хоть что-нибудь! Но хотелось этого после таких вот игр жутко, до скрежета зубовного.

К счастью, на исходе этой странной, непонятной самому Тому недели регистраторша его вызвала и, теперь уже искоса поглядывая на него, предложила подписать контракт, где предлагалось пройти двухнедельные курсы по управлению маленькой подводной лодкой, снабженной манипуляторами, и отправиться на подводную добычу вольфрамовой руды. О таком контракте многие мечтали. Во-первых, потому что с обучением, а во-вторых, о заработках этих подводников среди моряков ходили легенды. Якобы там даже медицинская страховка имелась, и пенсионный фонд, и полумесячный оплачиваемый отпуск… Том и сам не слишком поверил, что ему так повезло.

Он присмотрелся к тетке: не ожидает ли она от него какой-нибудь дани? И сообразил, вглядываясь в тусклые, вялые глаза (как многое теперь соображал), что ожидает – двести рублей хочет с него содрать. «А что будет, если я подпишу и денег не дам?» – подумал Том. Но тут же понял: тогда она контракт сумеет как-то притормозить, и после этого уже ни о какой работе ему тут и заикаться не придется, все равно не достанется.

Именно за то, что у него водились деньги, и за то, что он не опустился, не пил напропалую, а любил купаться – то есть содержал себя в чистоте, тетка к нему и прониклась… Разумеется, не забывая и о своей выгоде.

Извеков подписал, получил небольшой аванс, которого едва хватило, чтобы заплатить тетке, и через три дня катерок уже увозил его от причальной стенки на какое-то суденышко, стоящее на якоре на самой границе между морем и небом. Издалека судно выглядело как прогулочная яхта, что было особенно странно в этих северных, промозглых, туманных и «тяжелых», как говорили моряки, водах.

А после недельных лекций и недельных же тренировок, к сожалению, без намека на лодирование, он прошел экзамен, опустившись с инструктором в крохотном бати-боте, как назывались тут рабочие подводные лодочки, и доказав, что манипуляторами он работает не хуже, чем вилкой и ножом за обедом. Экзамен Том сдал единственный из пяти кандидатов, с которых в бординг-хаусах, правда, в других, почти офицерских, как он понял из разговоров, содрали даже не двести, а от трехсот до пятисот рублей различных взяток. Но это Извекова уже не касалось. Теперь он мог получить работу и весь набор нормальных моряцких документов на имя, разумеется, Василия Монахова, порт освидетельствования Архангельск.

Они стояли не очень правильным строем – восемь человек, новые операторы на бати-ботах, – а она расхаживала перед ними и придирчиво рассматривала, пытаясь понять, кого же видит перед собой, изредка поправляя то на одном, то на другом новичке униформу добывающей компании. За дамой семенили два каких-то недомерка – или это она слишком возвышалась над ними, мощная, темноволосая и темнокожая, как ночь, с горящими и почему-то светлыми глазами, будто вставила себе экзотические контактные линзы. Но Том был уверен, что со зрением у нее тоже все в порядке. Просто природа наградила ее таким цветом радужки в отместку за какого-то дальнего предка.

Наконец дама встала перед серединой строя, еще разок осмотрела всех и усмехнулась, показав отличные, крупные зубы.

– Так, – заговорила она, разумеется, по-английски, низковатым, грудным, очень подходящим для ее габаритов голосом, – смотрю на вас, последнее приобретение компании, и понимаю, что это – наказание мне за все грехи разом. Лучше бы вас сразу утопить, выкинуть за борт и забыть о тех деньгах, которые потрачены на ваше обучение, списать их по статье невозвращенных авансов. Потому что ничего хорошего из вас не получится.

– Мы попробуем, – высказался невысокий шотландец, почти по-настоящему рыжий и смешливый, – доказать, что вам бы неплохо сходить к окулисту.

Тон у него был скучающий, и нетрудно было догадаться, что это тот вариант юмора, который принят в среде, где этот парень воспитывался. Том еще не знал, что он к этому скоро привыкнет и станет шутить примерно так же – скучающе, негромко и с большим зарядом несогласия, лишь внешне замаскированного под учтивость.

– Как звать? – Она не рычала, но казалось, своим голосом была способна разгибать подковы.

– Гас Макинтайр, мэм.

– Про «мэм» это правильно, все остальное – глупость. Прошу впредь демонстрировать ее не иначе как в сортире… И старательно спускайте воду за собой. В других же местах помалкивайте, Макинтайр.

– Слушаюсь, мэм-сагиб.

Она взбеленилась, потому что «сагиб» было названием всех господ белой расы в прежние, еще расистские времена. Где-то Том об этом читал.

– Так, остряк, еще минус вашей команде, притом что плюсов пока не заметно! – Она поправила волосы. – Меня зовут сержант Нго. Обращаться ко мне запрещается, отвечать без присказки «мэм» – тоже. Все контакты с любым, повторяю, с любым офицером платформы только с моего разрешения. Кормежка по расписанию, убирать свои кубрики самим, выплата заработанного, если такое случайно у кого-то получится, через меня, остальное – вот с этими двумя ребятами. – Она указала поворотом головы на двоих недомерков, которые, не смея дышать, вытянулись за ее плечами. – Это ваши инструкторы, Холлидей и Сангар. Они попробуют научить вас управлять бати-ботами, пока не убедятся, что я не ошибалась, когда утверждала, что все вы – жалкие неудачники и никогда вам не стать настоящими добывающими. Вопросы?

– Один вопрос, мэм, – заговорил Том. – Библиотека, телевизор, компьютерные игры, тренажеры?

– Тренажеры с душем в рекреационной зоне. Остальное – глупости, – отрезала сержант Нго. И чуть более внимательно всмотрелась в Извекова. – Вы же понимаете, что я говорю, не правда ли?

– Если вы о моем акценте, мэм, он не мешает мне понимать вас, – отозвался Том и сам почувствовал, что говорит на очень уж зализанном, каком-то даже средневековом английском.

– Отлично. Список команд, которыми мы разговариваем с операторами во время работы, вам пришлют – я позабочусь. – Она повернулась к инструкторам. – А теперь, джентльмены, составьте расписание тренировок этих бездельников и приступайте. Через две недели эта группа должна выполнять план. Если этого не случится, у вас будут неприятности.

– Вежливая дамочка, – хмыкнул Макинтайр, и Том почувствовал к этому парню симпатию.

Шотландец это заметил, кивнул Извекову и улыбнулся краем губ. Неудивительно, что в кубрик, рассчитанный на двоих, они поместились вместе. Но перед этим со своими мешками и под предводительством Холлидея и Сангара они спустились на скоростных лифтах с платформы вниз, на глубину более четырехсот метров под уровнем моря. При этом пришлось дважды переходить в новые лифты и миновать компрессионные тамбуры, что заняло последний раз почти четверть часа, как Том заметил по часам, вделанным в стенки помещений.

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая