Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович - Страница 53

• Предыдущая
• 53/91
• Следующая

Естественно, я ударил в стену за ним, а когда он попробовал высунуться с другой стороны колонны, ударил на треть через ее диаметр. И хотя биоробот и в самом деле имел костяк из легированной стали, но все-таки у меня был в руках не бластерок и не автомат, а скорчер. И я давил на гашетку до тех пор, пока не превратил его в какой-то обугленно-кирпично-стальной винегрет, размазанный по стене.

Я победил, хотя и не сомневался, что победа останется за мной. Но когда поднялся, ноги подо мной вдруг подломились, и я в голос застонал от боли. Победа есть победа, но оказалось, что из левой икры выдран скорчером изрядный кусок мышцы, а правое плечо кровоточило так, словно я нес на нем только что зарезанную свинью. Это было печально, мне еще немало предстояло воевать, и раны были мне ни к чему.

И все-таки я был жив и мог работать дальше. А мои противники умерли, и их уже не ожидало в этом мире ничего нового, кроме похорон, этим я и утешился.

Подобрав следующий, не до конца пустой скорчер, я оторвал какую-то бледно-голубую ленту, которая некогда подчеркивала стальной блеск поперек груди одного из охранников, и перевязал плечо. Потом самовнушением унял, как мог, боль в ноге и посмотрел, что с ней произошло. Тут положение было получше, выстрел противника выдрал клок мяса, это верно, но он не затронул ни одну из приличных вен, и это само по себе походило на чудо. Жилы на ноге очень крупные, зажать их трудно, пришлось бы перетянуть всю ногу, а это значило, что я должен был умереть, потому что даже убраться отсюда, оставив Сапегова в покое, мне бы с недействующей ногой уже не удалось…

Еще не осознав, что делаю, я прокатился по полу и все время, пока катился, бил из только что подобранного скорчера… Скорее наобум, чем даже по чувству или на звук. И попал! Причем так точно, что, если бы попробовал повторить эту штуку еще раз, наверняка не угодил даже в нужную сторону, а тут воткнул остатки обоймы в одну точку, размером не больше четверти метра, точнехонько так, как нужно, чтобы подсечь любого противника, если он только не в сверхтяжелой броне.

Это оказался Кирьян. Что он делал тут, было непонятно. Я лишь знал, что начальник охраны оказался хитрецом.

Именно оказался, потому что «чок» разбил его на три куска. Я даже глазам не поверил. Оказалось, этот горлопан, драчун и едва ли не самый приближенный к Сапегову вооруженный служака никакой не человек, а всего лишь метандроид – смесь живого и высокотехнологичного. Своего рода замаскированный кибернетический вояка, каких изготавливают штучно, приближая образец к реально существующему прототипу, и стоит каждый примерно как батальон отлично вооруженных и обученных солдат.

Зато и выигрыш в таких случаях должен был перекрывать любые затраты, и почти всегда перекрывал… Только не в этом случае. Кажется, я понял, почему во всем этом лагере, именуемом секретной ставкой Сапегова в Московии, оказалось так мало технических средств разведки и защиты. С этим приятелем во главе охраны их бы просто забивали помехи, кто бы их ни регулировал и сколько бы времени он на это ни истратил.

Ну что же, все к лучшему, я и в этом оказался везунком. Я еще раз осмотрелся, подошел к разбитому чудищу…

И как мне удалось его переиграть? Ведь эти метандроиды куда лучше, чем просто андроиды, ресурсы которых все-таки ограничены механикой. Они используют преимущество живой материи или квазиживой, хотя какая между ними разница, могут сказать только врачи и специалисты по искусственной жизни. Может, все дело в том, что тут и не пахнет божественной душой, отсутствует нечто, что придает человеку не только вид, но и смысл существования?

Я толкнул его носком своего форменного сапога. Этот Кирьян и засаду-то устроил здорово. Пока я бился с охранниками, он стоял за зеркалом и ждал, пока я успокоюсь. А когда я вообразил, что всех одолел, подкрался через потайную дверь и выскользнул, словно настоящий змей…

Я оглянулся и посмотрел на непреодолимую дверь, ведущую к Сапегову. Труп биоробота перекрыл мне все возможности для форсирования этой последней преграды. Или нет? Я снова посмотрел на Кирьяна, на потайную дверь, откуда он выполз. И вполне определенная мыслишка зашевелилась в моих извилинах. И я стал надеяться, а вдруг да получится?

Первой и главной моей проблемой была неприступная дверь, у которой должен был находиться биоробот. Если бы он не хватался за оружие и остался в живых, может, я сумел бы его заставить открыть ее, хотя это уже сомнительно. Для того он и создан, чтобы не делать этого. Но проблему следовало как-то решать, и я, к своему удивлению, уже стал потихоньку ее раскалывать, то есть изобретать, как с ней справиться.

А вот вторая моя проблема вдруг возникла словно бы из-под земли. Причем в буквальном смысле. Я только-только осмотрелся, только подволок труп или, вернее, остатки Кирьяна к двери и стал обдумывать, где бы взять взрыватель, как где-то за внешними стенами имения заревели еще более мощные сирены, чем те, что вопили до сих пор. Я даже не сразу понял, что произошло. А потом догадался и с тяжелым предчувствием бросился в ту потайную дверку, откуда вышел метандроид Кирьян.

Как я и ожидал, это была комнатка, битком напичканная всевозможными схемами слежения. Были тут и мониторы дальнего обзора. И вот на этих-то мониторах вокруг имения на расстоянии километра, а местами даже ближе, стали возникать солдатики. Они имели черный, легко читаемый, привычный силуэт спецподразделения Очуркина, только их было много, очень много, и они не скрывались. Они шли почти правильной цепью, как при настоящей атаке, временами топчась на месте или сбиваясь в кучки – так их было много. Каждому дуралею было ясно, что между ними не проскользнет и мышь.

Я посмотрел на ряд других мониторов, отслеживающих по периметру не движение, а высокоэнергетическое оружие… Черные были отменно вооружены, у некоторых даже имелись тактические артиллерийские переноски. Это примерно то же самое, что гаубица, только с ней могла управиться пара накачанных и обученных ребят. Все это было очень серьезно.

Над всем этим ералашем кружили боевые вертолеты, бронированные крепости, которые только такими вот переносными гаубицами и можно было отогнать. На одном из вертолетиков, по-видимому, была установлена сирена, что-то вроде громкой связи на космическом корабле. Да и на обычном корабле, кажется, такая есть. Иногда этот сплошной, агрессивный вой стихал, и тогда над ночными полями, над имением, над всеми этими харьковчанами гремели слова, которые произносил странно знакомый голос. Я выбрал верньер настройки, покрутил его и получил то, чего хотел, – в моем маленьком, почти уютном убежище зазвучали приказы:

– Все выходят, подняв руки, без исключения. Проверка генокода, невиновные будут освобождены. Среди вас оборотень – солдат Штефана. Мы можем определить его только посредством фиксированного генокода… Всем прекратить огонь и выходить из здания.

Так я и думал. Джарвинов оказался не так прост, чтобы не играть против меня в атакующем стиле. А я-то думал, почему мои коллеги последнее время за мной не шибко резво гоняются? А они, оказывается, просто решили ударить один раз, но наверняка. Вот и ударили. Даже Сапегова не пожалели.

Или они с самого начала знали, что я удеру из харьковской тюряги, что вздумаю грохнуть его полосатое Всевластие, как он иногда себя называет в полуофициальных документах, и они меня прижмут? Таким образом, я выполню их задание, а они… Нет, слишком сложно. Да и ущерб этим убийством я теперь принесу тому же Джарвинову изрядный. Куда больше, чем если бы я сразу выполнил приказ и вернулся домой прежним, безупречным исполнителем, воякой Московской Директории, солдатом Штефана на службе у Охранки.

Дудки, я теперь другой. И я теперь изгой. И воюю на другой стороне, потому тут и оказался.

Я еще раз осмотрелся. Шансов уйти у меня практически не было, но у меня по-прежнему оставался шанс захватить заложника – Сапога. Впрочем, если моя догадка верна, и они им в самом деле готовы пожертвовать, то я в безнадежном положении. А если не готовы?

• Предыдущая
• 53/91
• Следующая