Время любить - Бенцони Жюльетта - Страница 49

• Предыдущая
• 49/63
• Следующая

Ее обезумевший разум обратился к мужу. Сейчас она умрет в нескольких шагах от него, а завтра, конечно, когда ее труп обнаружат уже холодным, Зобейда найдет бесконечное множество оправданий, лживых и притворных сожалений. Все комнаты выходили в сад. Как же она могла догадаться, что змея проникнет именно в ее комнату? И Арно, вполне возможно, ей еще и поверит… И вот, когда змея доползла до ее низкой кровати, она отчаянно застонала:

– Арно! Арно, любовь моя…

И произошло чудо. Катрин в самом деле подумала, что страх свел ее с ума, когда увидела, что Арно оказался рядом. Его высокая фигура заслонила лунный свет. Быстрым взглядом он охватил забившуюся в угол кровати Катрин и змею, которая уже поднимала свою плоскую голову. Одной рукой он выхватил кинжал из-за пояса, другой схватил платье, валявшееся на табурете, и всей тяжестью упал на кобру.

Смерть змеи была мгновенной.

– Не бойся! Я ее убил!

Но она его едва слышала. Обезумев от страха, Катрин осталась сидеть с вытаращенными глазами, стуча зубами, не в силах вымолвить ни слова. Арно подошел к кровати:

– Катрин! Прошу тебя, ответь… С тобой ничего не случилось?

Она открыла рот, но слова застыли в горле. Ей хотелось заплакать, но она не могла пошевелиться, поднять на мужа взгляд, в котором жил ужас. Арно заключил ее в свои объятия.

В нем поднялась глубокая жалость, когда она прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, как это делают напуганные дети. Он сжал ее сильнее, стараясь передать ей свое тепло, чтобы она перестала дрожать.

– Я знал, что эта презренная женщина способна на все, я поэтому и сторожил, но не ожидал такой низости! Успокойся, я с тобой! Мы убежим вместе, вернемся домой. Я люблю тебя…

Слово пришло само собой, совершенно естественно, и Арно ему не удивился. Его обида, ревность разом улетучились. Страшный испуг, который он испытал, показал меру его любви к ней. И теперь, когда она была в его объятиях, он понимал, что ничто и никто никогда не сможет по-настоящему встать между ними, что их любовь выдержала много испытаний и разлучит их только могила. У них было одно общее сердце, и Арно хорошо знал, что никогда не найдет мужества оттолкнуть Катрин. Каприз, родившийся от скуки, радость чувствовать себя сильным и здоровым, страсть и красота принцессы – все это довольно жалкие чувства по сравнению с единственным счастьем – прижимать к себе Катрин.

Она судорожно хваталась теперь за него обеими руками, лепеча бессвязные слова. На какой-то миг ему явилась страшная мысль, не свел ли ее страх с ума.

– Посмотри на меня! Ты узнаешь меня, говори!

Она кивнула, не переставая всхлипывать.

– Милая моя! – прошептал он, гладя ее волосы. – Успокойся… Что мне сделать, чтобы ты улыбнулась?

Внезапно Катрин разрыдалась. Он понял, что она была спасена, что ее безумие уходит.

– Бедная! – мягко утешал он. – Поплачь, тебе от этого будет легче.

Черные тучи страха разразились настоящим водопадом. Со слезами уходили ее мучения, тревоги, отчаяние. Она плакала от счастья и облегчения, радости, надежды, любви и даже благодарности к отвоеванному наконец узнику. Все исчезало, и прошлое, и настоящее. Теперь ее всю охватило это нежное тепло обожаемого мужчины, это чувство чудесной безопасности, которое он умел ей дать. Мало-помалу рыдания уступили место сладкому ощущению уюта. Катрин успокоилась.

Рыдания затихли, и Катрин в конце концов успокоилась. Некоторое время она еще всхлипывала. Слезы высохли на щеках, но оцепенение не проходило. Она прижалась к мужу, слушала, как бьется его сердце, смотрела на залитый лунным светом сад. Так было хорошо чувствовать Арно рядом с собой, вдыхать его запах!

Легкое опьянение мало-помалу ударило в голову молодой женщине. В ней плескалось столько счастья, что оно, конечно, должно было перелиться через край, и, подняв голову, Катрин прильнула влажными губами к шее Арно. Он вздрогнул от этого поцелуя, чувствуя, как пробудилось его желание.

С жадностью он прильнул к ее губам в поцелуе, который был нескончаем и воспламенил их кровь. Руки Арно ласкали ее обнаженные плечи и спину. Катрин забыла обо всех испытаниях и опасностях, в ней опять кипела жизнь, и любовный жар проник до самых глубин ее существа. Отстранившись от Арно, она повернулась на спину в холодном свете луны, чтобы он смог лучше ее увидеть.

– Скажи, я все еще красива? – прошептала она, заранее уверенная в том, что он ответит. – Скажи мне, ты все еще любишь меня?

– Ты прекраснее, чем когда-либо… И ты это хорошо знаешь! А насчет того, чтобы тебя любить…

– Ты любишь меня! Я знаю, вижу… И я люблю тебя, мой господин…

И опять она прильнула к нему, чтобы победить его последнее сопротивление; обняла его нежными руками, приводя в безумие прикосновением своего тела. Она была чудесной колдуньей, а он был только мужчиной. Не пытаясь объяснить, каким чудом это только что достойное жалости существо вдруг разом обернулось сладостной сиреной, он признал себя побежденным и опять заключил ее в объятия.

– Любовь моя… – прошептал он у ее губ, – моя нежная Катрин!

И последовало неизбежное. Слишком долго они ждали – и он, и она. Они жаждали обрести любовь! Розовый дворец мог рухнуть, но это не помешало бы Катрин отдаться своему мужу. В течение долгих минут с дикой страстью они любили друг друга, забыв об опасности. Они любили бы друг друга, может быть, часами, если бы вдруг свет не залил комнату. Пронзительный от злобы голос бросил:

– Мне кажется странным такое поведение между братом и сестрой.

С исказившимся лицом Зобейда стояла посреди комнаты, а за ней – двое слуг, державших факелы. Принцессу нельзя было узнать. Ненависть изменила ее черты, а золотистая кожа стала серо-пепельной. Большие глаза налились кровью, сжатые кулачки говорили о желании броситься и убить самой этих людей. Игнорируя Катрин, она обратилась к Арно:

– Я сразу почувствовала, что между этой женщиной и тобой было что-то другое, кроме кровной связи. Вы солгали мне, поэтому я следила за ней…

Ногой Арно отбросил простыню, открыв черное тело змеи.

– Только следила? Тогда объясни мне это! Если бы не я, она была бы мертвой!

– Я хотела ее смерти, потому что догадывалась, что между вами что-то было! Я пришла приказать убрать ее труп… и увидела вас…

– Хватит! – с презрением прервал ее Арно. – Может, еще скажешь, что я тебе принадлежу? Для меня ты ничто… Только неверная! Я только твой пленник! Только и всего!

– Арно! – шепнула Катрин, с беспокойством видя, как Зобейда помертвела. – Берегись!..

– А эта белая женщина для тебя, конечно, много значит?

– Она – моя жена! – просто ответил рыцарь. – Моя супруга перед Богом и перед людьми. И если ты все хочешь знать, у нас есть сын на родине!

Катрин захлестнула волна радости, несмотря на их критическое положение.

Желчная улыбка исказила помертвевшее лицо принцессы, а голос постепенно приобрел угрожающую мягкость:

– Ты сам сказал: ты мой пленник, пленником ты и останешься… по крайней мере, пока я еще буду тебя желать! О чем ты думал, когда торжественно заявил, что эта женщина – твоя супруга? Что я заплачу от умиления и открою перед вами двери Аль Хамры, дам охрану до границы? Пожелаю вам всего счастья мира?

– Если бы ты была достойна своей крови, дочь воинов Атласских гор, ты так бы и поступила!

– Моя мать была диким степным зверем, свирепым и необузданным, а кончила тем, что убила себя после моего рождения, потому что я была девочкой. Я похожа на нее: я знаю только кровь. Эта женщина – твоя супруга, тем хуже для нее!

– И что ты с нею сделаешь?

Темное пламя загорелось в ледяном взгляде Зобейды.

– Я прикажу привязать ее голой во дворе у рабов, пусть развлекаются в течение всего дня и всей ночи. Потом ее выставят на кресте на крепостную стену, чтобы солнце жгло и сушило ее кожу, которая так тебе нравится, а потом Юан и Конг займутся ею, но успокойся, из всего этого представления ты ничего не упустишь. Это будет тебе наказанием. Думаю, после этого тебе больше не захочется сравнивать ее со мной. Мои палачи хорошо знают свое дело! Возьмите эту женщину, вы, там!

• Предыдущая
• 49/63
• Следующая