Время любить - Бенцони Жюльетта - Страница 43

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая

На дне корзины она нашла три вещи, из которых по крайней мере одна исторгла у нее радостный крик: это был ее кинжал, верный спутник ее самых трудных дней жизни. Два других предмета были ему под стать: маленький пузырек и письмо, которое она поспешила прочесть:

«Когда путешественник углубляется в густой лес, где вокруг рычат дикие хищники, ему нужно иметь при себе оружие, чтобы защитить жизнь. Ты совершила безумие, уйдя без моего совета. Но тот, кто мыслит восстать против желания аллаха, безумен, и ты только следуешь предначертанному. Твои слуги издали охраняют тебя. Жоссу удалось устроиться в охрану к визирю. Он теперь живет в Альказабе, около дворца. Но Готье трудно сыграть роль немого слуги, которую я требую от него в моем доме. Он следует за мною повсюду, и я намерен сделать множество визитов к властелину верующих, когда он вернется. До этого времени не торопись. Ведь терпение – тоже оружие.

Что касается флакона, он содержит быстродействующий яд. Мудрец всегда предвидит, что может проиграть, а монгольские палачи принцессы слишком хорошо умеют играть симфонии мук на несчастных человеческих арфах…»

И, конечно, там не было никакой подписи. Катрин поспешила сжечь письмо на углях большой бронзовой курильницы для благовоний, стоявшей посередине комнаты. Теперь она чувствовала себя уверенней, туман в голове прошел. Она была вооружена, и ей показалось, что борьба с Зобейдой пойдет на равных: ведь она теперь могла ударить кинжалом эту высокомерную Зобейду и окончательно вырвать из ее рук Арно, даже если придется вскоре умереть и последовать за нею.

Прижимая к сердцу холодную сталь кинжала, Катрин опять улеглась на подушки. Ей нужно было хорошо поразмышлять над тем, что могло произойти дальше!..

Присев на огромную подушку из мягкой кожи, Мари, молодая французская одалиска, молча наблюдала за Катрин, которая, вытянувшись на животе и положив подбородок на ладони, размышляла над своей судьбой. В этот послеобеденный час отдыха весь дворец погрузился в тишину и отдыхал. Рабы методично махали огромными веерами из перьев над спящими красавицами. Сад тоже, казалось, дремал в полуденной жаре.

После посещения Зобейды прошло уже три дня. Принцесса приняла строгие меры, чтобы ее опасная соседка не попала ни в коем случае ни в ее сад, ни в павильон. Когда Катрин захотела выйти из своих покоев и отправиться в сад вместе со служанками, в дверях перед ней скрестились два копья и гортанный голос отдал ей приказ вернуться в свою комнату. И, так как она восстала против домашнего ареста, евнух, которому было поручено ее охранять, сказал, что в отсутствие калифа драгоценная фаворитка должна денно и нощно оставаться под охраной из боязни, что с ней случится несчастье.

– Несчастье? В этом саду?

– Солнце печет, насекомые кусают, а гадюки приносят смерть! – заявил черный евнух без всякого выражения. – Приказы даны четкие: ты должна оставаться у себя до тех пор, как вернется хозяин.

Катрин не стала настаивать. В странном внимании к ней Зобейды тоже было от чего забеспокоиться, ибо Катрин не питала иллюзий насчет отношения к себе со стороны принцессы: еще не зная ее, Зобейда, конечно инстинктивно, ненавидела ее так же свирепо, как и сама Катрин. Именно поэтому ее так внимательно охраняли и так суровы были предписания. Зобейда не могла догадаться о связях, которые ее соединяли с Арно. Для высочайшей принцессы Катрин была только еще одной рабыней, как и прочие, даже если по капризу султана на миг она возвысилась над себе подобными. Зобейда, видно, боялась, что ее пленник, заметив новенькую, слишком ею заинтересуется. Может быть, Зобейда не хотела, чтобы Арно встретился с француженкой, и это объясняло ее действия? Хотя чувства страха перед ее палачами хватило бы для того, чтобы держать фаворитку подальше от жилища принцессы. Вот уже три дня подряд Катрин усиленно пыталась найти ответы на эти вопросы, но все было напрасно. Катрин спросила Морайму, но та стала на удивление скрытной. Она приходила узнать, не нужно ли чего молодой женщине, и с явной поспешностью исчезала. По правде говоря, Катрин ничего не понимала. Живя в вечном опасении, что вот-вот узнает про отъезд Зобейды, а следовательно, и Арно в далекие земли Магриба, она пришла в крайнее изнеможение от постоянного напряжения. В особенности по ночам, когда расходилось воображение и разжигало ее ревность, жизнь становилась невыносимой, и Катрин сдерживала себя, чтобы не броситься очертя голову в первую же безрассудную авантюру.

Утром четвертого дня к ней пришла Мари-Айша, плотно завернутая в покрывало.

– Я подумала, что тебе скучно, – сказала она, отбрасывая покрывало.

– Евнухи тебя пропустили?

– Почему нет? У них приказ не выпускать тебя, но ты можешь принимать гостей.

Присутствие Мари отвлекло Катрин от тревожных мыслей. Они сдружились, да к тому же Мари тоже была ее соотечественницей. Слушая, как та рассказывала о своей жизни, Катрин находила в ней много общего со своей судьбой. Ведь надо же было такому случиться, что эта красивая девица привлекла внимание сержанта герцога Филиппа! Кола Леньо хотел на ней жениться, но Мари с давних пор была влюблена в одного из своих кузенов, Жана Горио, которому поклялась в верности и любви.

Жан был шалопаем, денег у него никогда не было, а вот девиц всегда хватало. У него был хорошо подвешен язык, живое воображение, и Мари обожала Жана, несмотря на его измены. Когда пришел приказ герцога, соединявший ее жизнь с Кола, Мари совсем обезумела, умолила Жана бежать с ней.

По-своему Жан любил Мари. Он пылко желал ее, и мысль выкрасть ее, да еще утащить из-под носа другого ему вполне улыбалась. Но нужны были деньги. Вот тогда они и пошли на преступление. Мари позаимствовала у отца половину всех его сбережений, забыв предупредить об этом, а Жан тем временем обокрал дом бальи, который на один день уехал в Мерсо.

Темной ночью любовники скрылись. Но Мари, которая верила, что бежала к счастью, очень скоро разочаровалась.

Конечно, Жан научил ее любви, и она почувствовала к ней вкус, но, отдавшись, Мари потеряла всякую прелесть для своего любовника. И потом, она его слишком любила. Кончилось тем, что она ему надоела. Черные глаза красивых южных девушек манили парня, у которого в голове засела мысль отделаться от Мари, которая день и ночь твердила о женитьбе. Жан выбрал для этого самый гнусный способ: он продал Мари торговцу рабами, который, ночью выкрав девушку, увез ее на своем торговом корабле и перепродал торговцу из Александрии, сарацинскому поставщику калифа Гранады.

– Вот так я попала сюда, – в заключение сказала Мари. – Очень часто я жалею о несостоявшейся свадьбе… и о родительском доме. Кола, может быть, был неплохим человеком, и я могла бы быть с ним счастлива!

– А Жан? – спросила Катрин.

В глазах Мари мелькнула молния смертельной ненависти.

– Если я когда-нибудь его встречу, я убью его! – заявила та совершенно спокойно, да так, что Катрин и минуты не стала сомневаться, что Мари осуществит свою угрозу.

Потом, подбодренная доверием, которое Мари только что ей оказала, Катрин, в свою очередь, поведала новой подруге свою собственную историю.

На это ушло много времени, но Мари прослушала ее от начала до конца, не прерывая. Когда молодая женщина закончила свой рассказ, Мари вздохнула:

– Какая сказочная история! Так, значит, таинственный франк и есть ваш муж? А я-то думала, что ты… вы бедная девушка, как и я сама! Я теперь знаю, что я вас видела: это было в Дижоне, куда мой отец взял меня на ярмарку. Я тогда была еще совсем молоденькая, но запомнила ослепительное видение прекрасной дамы.

– Ну вот, теперь ты видишь, что я изменилась! – заметила Катрин с некоторой горечью. – И нет никакой причины называть меня на «вы». Мы с тобой теперь равны!

– Изменилась? – серьезно сказала Мари. – Конечно, вы изменились. Ваша красота пышно расцвела!

– Давай не будем об этом, – попросила Катрин. – Просто станем друзьями, я в этом так нуждаюсь!

• Предыдущая
• 43/63
• Следующая