Выбери любимый жанр

Волки Лозарга - Бенцони Жюльетта - Страница 26


Изменить размер шрифта:

26

Около одиннадцати пришел Тимур. Он притащил огромную корзину, из нее высовывались горлышки бутылок, но на самом деле там были вещи Гортензии. Принес он еще и письмо.

«Моя дорогая бедняжка, – писала Фелисия, – даже и речи быть не может о Вашем возвращении сюда. За домом следят так, будто меня подозревают в намерении взорвать Тюильри. А посему завтра за Вами приедут и отвезут в надежное место. Ваш сын просто чудо, сегодня его доставили туда же, спрятав в продуктовой корзине Ливии, а кормилицу мы тоже послали с ними, переодев камеристкой. Вы увидите его по приезде. Вскоре я тоже буду у Вас и объясню, что мы надумали. Главное – не теряйте надежды. Сейчас для Вас наступили тяжелые времена, но все пройдет, дайте срок. Целую…»

Вести были неприятными, но письмо тем не менее бодрое. Гортензия уже давно заметила, что подруга любит плести заговоры. Фелисия обожала все таинственное, ей нравилось играть с огнем, и в опасных ситуациях она чувствовала себя как рыба в воде. Если бы не постоянная тревога за судьбу брата да не зажившая еще рана после смерти мужа, Фелисия Орсини, она же графиня Морозини, ощущала бы себя сейчас счастливейшей из женщин.

После полудня Гортензия с Жаном остались одни. Все разошлись. Тимур ушел уже давно, а Делакруа всего лишь несколько минут назад. Они сидели рядом и молча держались за руки. Любовь одичавшего сердца не нуждается в словах. Оба сожалели о драгоценных мгновениях, проведенных не вдвоем, но ведь нужно было отдать дань и дружбе… Однако с самого утра в сердце Гортензии поселилась тревога.

– Ты сказал, что мы еще долго не будем счастливы, – прошептала она. – Ты уезжаешь?

– Так нужно. Я приехал совсем ненадолго.

Тонкие пальцы вдруг задрожали у него в руке, и он крепко сжал ее ладонь.

– А скоро… ты уедешь?

– Завтра. Двухчасовым дилижансом.

– Ах!

Столько боли прозвучало в этом восклицании, что, взволнованный, он заключил ее в объятия.

– Я уеду только в том случае, если буду знать, что ты в безопасности. Любовь моя, ведь я приехал, только чтобы вернуть тебе сына. А раз дело сделано, нужно спешить обратно.

– Ты так нужен волкам?

– Не волкам. Сейчас лето, они уходят далеко в леса, там для них достаточно дичи. А Светлячок, если не найдет чем поживиться, придет к Франсуа: он к нему привык. Пока-то он живет в нашей пещере. Но возвращаться мне приходится потому, что пора готовиться к зиме, строить новый дом. Он будет стоять на землях мадемуазель де Комбер. Видишь ли, город – не моя стихия. Здесь мне нечем дышать.

– А ведь тогда, в пещере, мы тоже сидели как бы взаперти. Но все-таки любили друг друга.

– Я говорю не об этой комнате. Здесь я был так счастлив, что она всегда будет мне казаться настоящим раем. Все дело в большом городе. Мне не хватало воздуха уже тогда, когда я сходил с почтовой кареты. Ты ведь сама знаешь… Вдали от леса мне не жить…

– Да, знаю. Только непонятно, почему тебе надо ехать так скоро.

– Кроме тоски о вольном воздухе, есть и другое: маркиз. Я знаю, чувствую: он скоро вернется. Мне нужно быть там, чтобы дать ему бой. Главное – помешать ему творить зло. Известно ли тебе, что теперь и мадемуазель де Комбер опасается за свою жизнь?

– Чего ей бояться? – сердито спросила Гортензия, уже ревнуя, ведь он так часто произносил это имя. – И что она сделала столь уж хорошего? Отчего вы вдруг так сблизились? Раньше она не обращала на тебя никакого внимания и даже, помнится, терпеть тебя не могла.

Жан стал рассказывать, как после ссоры в Лозарге Дофина велела Франсуа привести к ней своего друга. Она приняла его в цветочной гостиной, так хорошо знакомой Гортензии, и Жан, увидев ее лежащей на кушетке, укрытую пледом, был поражен, настолько плохо она выглядела.

«Я знаю, что вы помогли бежать госпоже де Лозарг, – сказала она мне. – И правильно сделали. Теперь нужно вернуть ей ребенка. Я знаю, где он… И как только сложится благоприятная обстановка, сразу же дам вам знать».

– Она сдержала слово, – сказал Жан. – Предупредила, что маркиз уезжает, а потом дала денег на поездку сюда, но взамен попросила не задерживаться. Она сказала: «Вы должны бороться с маркизом именно здесь, на земле, которая по праву принадлежит вам. Но пока с ним далеко не покончено… Да и со мной тоже…»

– Но, – возразила Гортензия, – из этого вовсе не следует, что Дофина боится за свою жизнь.

– Об этом она мне и не говорила. Но Франсуа сказал. Ты ведь знаешь, Франсуа никогда не скажет, если не уверен. К тому же все и так ясно. Когда маркиз увидит, что ребенка нет, он сделается хуже дикого зверя. Никто не застрахован от его зубов. А если узнает, кто рассказал, где прячут малыша…

– И кто его забрал… О Жан! В опасности окажешься ты!

– Я его не боюсь. Даже хочу, чтобы он напал. А она всего лишь слабая, больная женщина.

– Ты сам хочешь, чтобы он набросился на тебя? О, любовь моя, ведь ты один, а к его услугам все, что могут дать деньги…

– Мне помогут волки. И потом… если ты когда-нибудь захочешь вернуться в Лозарг, нужно сделать так, чтобы он окончательно перестал нам вредить.

– Ты хочешь сказать… что собираешься убить его? Но ведь он все-таки твой отец…

– Я не стремлюсь его убивать, но буду защищаться. Вот почему я жду его нападения. А теперь, Гортензия, давай-ка забудем о нем. Ведь у нас с тобой так мало времени…

Первую ночь они провели в пылу жаркой страсти после долгой разлуки, любя друг друга с ненасытностью голодных зверей, долгое время не видевших пищи, с каким-то даже исступлением, словно не веря, что эту страсть возможно утолить. Но на вторую ночь все уже было иначе.

В мягком свете масляной лампы, лившемся на их ложе, они любили друг друга с бесконечной нежностью, надолго замирая в объятиях, сроднившись от любви душевной гораздо сильнее, нежели от любви телесной. Порой они разговаривали, шептали нежные безрассудные слова, с незапамятных времен созданные любовью и не сходящие с уст многих поколений любовников, слова, значение которых понятно только им одним… В эту ночь они совсем не спали, боясь упустить чудесные мгновения, заново открывая друг друга.

Но время шло, и с каждым ударом бронзовых позолоченных часов, последнего достояния некогда богатой семьи, сердце Гортензии сжималось все больнее. Она следила за каждой минутой, как приговоренный к смерти, который, ожидая неминуемой казни, тщится полнее прожить оставшиеся часы. Скоро у нее отнимут самую дорогую часть ее существа. Скоро она расстанется с Жаном, они разойдутся в разные стороны. Что толку, если ее путь ведет к тихой гавани… Лишь одно утешение – мысль о сыне, вот-вот она его увидит, плоть от их плоти…

И когда золотом забрезжил розовый рассвет, Жан и Гортензия в последний раз кинулись друг к другу в объятия. Они предавались любви с отчаянной страстью расставания, перемежая быстрые поцелуи лихорадочными, торопливыми словами:

– Мы ведь еще встретимся, да? Когда-нибудь снова будем вместе? – шептала Гортензия.

– Нужно верить, Гортензия, так и должно быть, и не иначе. Я не могу представить себе жизнь без тебя. До нашей встречи я был как дерево. Рос себе на овернской земле вместе с другими деревьями. Ты научила меня жить по-настоящему, – отвечал ей Жан.

Они покинули постель, словно надежное убежище, и теперь стояли друг перед другом обнаженные, будто Адам и Ева в тот горький день, когда первых людей навеки разлучил с раем огненный архангелов меч. Обменялись долгим поцелуем, как путники перед дальней дорогой, выпивающие последний глоток живительной влаги. И стали собираться. Гортензия приготовила кофе на горелке художника. Жан прибрал в комнате, и они сели завтракать вместе, словно настоящие муж и жена. Как удивительно приятно было Гортензии мазать ему масло на хлеб, класть сахар в кофе! Каждый жест приобретал особую значимость.

Потом, усевшись рядом, как вчера, они взялись за руки и стали ждать.

Впрочем, недолго. Делакруа, как и обещал, явился спозаранку. Он объявил, что за Гортензией приедут к десяти часам. А сам художник собирался еще посидеть тут с Жаном и потом отвезти его на Почтовый двор.

26
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело