Кошмар во сне и наяву - Арсеньева Елена - Страница 30

• Предыдущая
• 30/80
• Следующая

Совершенно чужая в этом доме бумага. Незнакомый почерк… «Шведская спичка!» – мысленно ухмыльнулась Альбина и бросила бумажку в пакет с мусором.

Уже стемнело, когда она вышла на улицу. Синий спаситель-трайлер стоял на своем обычном месте, перегораживая подъезд. Неожиданно для себя самой Альбина поклонилась ему в пояс и побежала к остановке.

Валерия открыла ей дверь, запахивая халат, надетый на голое тело:

– Хорошо, что пришла. Я тут просто умираю, в ванну хочу залезть, а когда колонка шумит, звонка не слышно. Иди ешь, там сосиски еще горячие.

Ничего не спросила: наверное, по Альбининому лицу и так все ясно. А она не удержалась – бросила-таки на подругу вопросительный взгляд. Валерия наморщила свой веснушчатый, несколько длинноватый и, прямо скажем, хищный нос:

– Дохляк. Со мной даже не стали разговаривать. И мои барашки в бумажке – такая жалкая мелочь по сравнению с их гонорарами, что им нет ну никакого резона нарушать врачебную тайну.

– А ты им сказала, что этот транс, возможно, человека убил? – вспыхнула Альбина, сразу сообразив, о чем речь. О визитах Валерии к специалистам по изменению пола! Итак, она не выяснила, кто та женщина-мужчина (нужное подчеркнуть). Да и со скудным набором примет, который имелся у Валерии, выяснить это было просто невозможно.

– Честно говоря, это не лучший ход, – сказала Валерия, подбирая распадающиеся кудри. – В конце концов, его могли прооперировать и в Питере, и в Киеве, и в Париже – с тем же самым успехом.

– Или в Нью-Йорке, – уныло согласилась Альбина.

– Точно! Или в Лондоне.

– Или в Мадриде, Монреале, Пекине…

– Или в Урюпинске…

– А вот это вряд ли! – Альбина наконец-то рассмеялась.

Глаза Валерии довольно блеснули, и, помахав на прощание, она унесла шелест своих шелков и запах духов в ванную. И промельк хорошего настроения – тоже.

Альбина уныло дожевывала вторую сосиску, когда зазвонил телефон. Перегнувшись через стол, она сняла трубку.

– Привет, это я, – промурлыкал мягкий мужской голос.

– Привет, – робко отозвалась Альбина. – Вам, наверное, Валерию?

– А что, это не она?

– Не-а…

– Она дома?

– Вообще-то, да. В ванне. Но я могу отнести ей телефон. Хотите?

– Какой смысл? – удивился звонивший. – Я же далеко, не увижу. Лучше прими для нее телефонограмму. Бери ручку, записывай.

Альбина схватила фломастер и под диктовку незнакомца покорно нацарапала на пластиковой доске, пришпиленной к стенке над телефоном:

«Акулов Денис Данилович. Год рождения 1967. Домашний адрес: улица Маршала Бирюзова, 43, квартира 119. Квартиру снимал. Одинок, родственники живут в Казани. Последнее место работы – издательство «Аякс». Уволился оттуда в октябре прошлого года, теперешнее место работы не установлено. Об исчезновении заявила соседка, которой Акулов задолжал кругленькую сумму: показалось, что он ударился в бега. Она же опознала труп. Связь Акулова с криминальными структурами не установлена. Друзья, знакомые, служебные связи выясняются. Чао».

«Чао» она тоже приписала. Потом, когда мужчина положил трубку, стерла: наверное, это все-таки предназначалось ей.

– Кто-то звонил, что ли? – крикнула Валерия.

– Звонил какой-то.

– А чего меня не позвала?

– Хотела, а он отказался. Я, говорит, далеко, все равно ее не увижу.

– Да ведь это Севка звонил! – завопила Валерия. – Всеволод Васильевич! Что-нибудь путевое сообщил? Неси сюда.

Альбина понесла доску в ванную, дивясь собственной недогадливости. Ну как можно было не узнать его мурлыкающий, уютный голос, совсем не похожий на тон сурового следователя?

Валерия нетерпеливо потянулась к доске мокрой рукой, но тотчас отдернула ее:

– Ради бога, перепиши все это на бумагу, чтобы ничего не стерлось!

Она снова сунула руки в воду, чтобы уберечься от искушения, а Альбина, путаясь в тапочках, побежала искать бумагу и ручку.

Ох, какая же она дура, дурища! Что, сама не могла догадаться? Правда, что криворукая, ни к чему не пригодная – как и говорила мама. И, судя по всему, она окажется права и в главном: «Никому нужна не будешь!»

Альбина прижалась лбом к косяку, и ее вдруг затрясло в рыданиях. Голос Всеволода Васильевича воскресил в памяти одну из прекраснейших картин, какую ей только доводилось видеть в жизни: картину любви и взаимного желания. Альбине же, видно, остаются только руки насильников, для которых она – всего лишь плоть, безликое женское тело. Те в машине… Наиль…

И внезапно до нее дошло, чьи данные она только что записывала под диктовку Всеволода Васильевича!

Схватив со стола какой-то блокнот и ручку, отшвырнув непослушные тапки, снова ворвалась в ванную:

– Валерия! Ты понимаешь! Акулов – это Наиль! То есть никакой он не Наиль, а Денис Данилович!

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно кивнула та. – Родом из Казани! Видимо, в память об этом и называл себя татарским именем. Хотя по ФИО о его происхождении и не скажешь. Ишь ты – Акулов! Судя по повадкам, акула натуральная.

– Кстати, акула, в смысле рыба, тут совершенно ни при чем, – пробормотала Альбина, устраиваясь на табуреточке и коряво переписывая с доски в блокнот. – Акула – это искаженное «аквила», по-латыни «орел». То есть женщину по имени Акулина зовут, строго говоря, Орлица, ну а Акулов – это Орлов.

– Ни фига себе Орлов! – взвизгнула Валерия. – Скорее уж Стервятников. А откуда такая эрудиция?

Альбина чуть надулась. «По-вашему, я вообще ничего не должна знать?!»

– Кстати, от Катюшки. Пока мы с ней в витрине сидели, я уйму всякой всячины под ее диктовку печатала. Помнится, кто-то ей дал «Словарь фамилий» на один день почитать, так она оттуда делала выборки про всех своих знакомых. Там объясняются десять тысяч фамилий, ты представляешь? Ну и в том числе моя. Оказывается, Богуславская – церковная фамилия. В смысле, кто-то из предков был священником или хотя бы учился в духовной семинарии. Так появились, например, Знаменский, Троицкий, Рождественский, Вознесенский…

– Надеюсь, Евтушенко – не из священников? – с брезгливой гримасой уточнила Валерия и вдруг замерла, уставившись на Альбину, причем ее огромные глаза стали еще больше.

– Делала выборки для знакомых, говоришь? Не просто так, а для знакомых? Получается, этот Акулов – знакомый Катюшки?

– Получается, – медленно кивнула Альбина.

– Вот так номер!

Валерия вскочила в ванне, направила на свое худощавое веснушчатое тело струю душа, а потом сразу завернулась в халат, забыв о полотенце.

– А Катюшка-то, оказывается, не просто случайная пособница, но в деле по самые уши! Акулов… Ах, чтоб тебя!

И она полетела в комнату.

– Погоди, – пыталась урезонить ее Альбина, плетясь следом. – Это, может, еще ничего и не значит. Совпадение, к примеру. Мало ли у нее знакомых.

– С такой фамилией? – уничтожающе глянула Валерия. – У тебя есть хоть один знакомый Акулов? У меня лично – нет!

– А у меня есть, – упрямо мотнула головой Альбина.

– Этот самый Наиль, да? – хохотнула Валерия, с неимоверной быстротой заплетая в косу свои буйные кудри и аж приплясывая от возбуждения.

– Нет. Девушка знакомая есть, ну, была. Мы с ней вместе учились на филфаке. Тамара Акулова ее зовут. Теперь живет в Мурманске, замуж за подводника вышла.

– В Мурмaнске – надо говорить. Не в Мyрманске, а в Мурмaнске!

Валерия пронеслась по комнате и рванула дверцы гардероба:

– Давай, одевайся скорее.

– Ты куда это собралась? – озадачилась Альбина. Она и так находилась сегодня до одури. Совершенно не улыбалось опять одеваться, тащиться невесть куда по ноголомной скользоте, воцарившейся на улицах.

– Не переживай, не в Мурмaнск, – блеснула Валерия через плечо огненным взглядом. – Поближе. На Кутузовский поедем! Сейчас сколько? Седьмой час? Ну и отлично. Твоя Катюшка наверняка в витрине торчит и еще час будет торчать. Возьмем ее тепленькой!

Альбина хлопнула глазами. Интересно, когда Валерия успела одеться и даже обуться, в то время как она стоит, в чем была?

• Предыдущая
• 30/80
• Следующая