Час игривых бесов - Арсеньева Елена - Страница 22
- Предыдущая
- 22/80
- Следующая
– Да мало ли, на что сгодится? – усмехнулся Костя. – Говорят: знал бы, где упадешь, соломки бы постелил. Вот я и стелю тебе соломку на всякий пожарный случай. Главное, папаше своему не показывай.
Папаше – это, значит, Гнатюку. Почему-то у нас в санатории многие считали его моим настоящим отцом. Наверное, из-за той заботливости, с какой он ко мне относился, из-за того внимания, которым меня окружал. Ну, и к тому же он меня не называл иначе, как «сынок».
Я посмотрел на Костю дикими глазами, подумал: как же это я не покажу паспорт Гнатюку? У меня ведь не было от него никаких тайн! Да и не смогу я от него ничего скрыть, он меня и без всяких моих признаний насквозь видел, я был книгой, которую он запросто читал с любой страницы, ведь эта книга, можно сказать, была написана им самим!
И все же я ему паспорт не показал. Нет, не потому, что Костя меня убедил. Просто я забыл обо всем на свете. Об этом паспорте в том числе, да и о самом Косте – тоже. Я вообще тогда обо всем на свете забыл, потому что в нашем санатории, в моем пятом отделении появилась новая пациентка. Ее звали Алина.
С ней мне предстояло сделать то же самое, что и со всеми другими, то есть поменять ее внешность, изменить до неузнаваемости. Но, лишь увидев ее, я понял, что не смогу этого сделать, потому что сие будет настоящим преступлением. Преступлением не против законов, установленных людьми (к этому я уже привык!), а против законов Красоты. И преступлением против любви. Потому что я влюбился в Алину с первого взгляда.
С первого взгляда – и впервые в жизни!
– ...Разумеется, к себе он приехать никому не разрешает, даже мне, – обиженно сказала Жанна. – Он же гордец, этот мальчишка, так что приходится довольствоваться устными сводками из лазарета.
– Что? – возопила Алена, чуть не уронив телефонную трубку. – Из какого лазарета?! Его что, в больницу увезли?!
– Дома он, дома, – успокоила Жанна. – Лазарет на дому, в качестве сестры милосердия – собственная маманя. Она, конечно, в истерическом состоянии, но, по-моему, Гошка отделался легким испугом, честное слово. Жалко, что украли часы и мобильник, но ведь могло обернуться хуже. Главное – жив! Ну, сотрясение мозга, ну, кровоизлияние в левый глаз, одно ребро треснуло, но не сломано, ну, кашель бьет – видимо, простудился, пока лежал на ледяном полу, а так ничего страшного, пациент, ей-богу, скорее жив, недельки через две залечит свои раны. Тут как раз и ремонт в «Барбарисе» закончится, так что на открытии будет танцевать с прежним блеском. Успокойтесь, Алена, и не хлюпайте так громко носиком. Или вы тоже простудились заодно с вашим любимым сторожем?
В голосе Жанны – просто-таки коктейль чувств и эмоций, от насмешки до сочувствия, от дружеской жалости до нескрываемого презрения. Хотя глупости, конечно, какое может быть презрение? Ей тоже безумно жаль Игоря, вот разве что сердце у нее не разрывается от безнадежной любви, как у Алены, а это помогает смотреть в будущее с оптимизмом. Для нее главное – что Игорь «отделался легким испугом» и скоро сможет танцевать. Большое дело – украли мобильник и часы, ну, купит новые!..
Все правильно, только ведь украли не простые часы, а «Ориент», который ему дарила Алена!
– Нет-нет, я не простудилась, – в очередной раз всхлипнула несчастная писательница. – Просто так...
– От чувств-с, как говорил Бальзаминов, – резюмировала Жанна. – Понимаю! Уверяю вас, что скоро свет ваших очей будет снова радовать вас своим присутствием, а меня – терзать своими капризами.
– Скорей бы! – насморочно пробормотала Алена. – А он... он что-нибудь говорил про тот вечер? Он что-нибудь помнит? Ведь, когда его увозили, он был без созна-а...
– А ну, без истерик! – прикрикнула Жанна. – Возьмите себя в руки, а то я больше ни слова не скажу.
– Взяла, – испуганно отрапортовала Алена, которая и в самом деле обхватила себя руками как можно крепче, а трубку, чтоб не мешала, зажала между плечом и ухом.
– Вот так-то лучше, – усмехнулась Жанна, у которой были, конечно, стальные нервы. – К сожалению, наш страдалец мало что помнит. Говорит, примерно через полчаса после того, как бригада ремонтников ушла, в дверь постучали. Причем именно в дверь черного хода. Мужской голос сказал, что он – один из рабочих, забыл свой сотовый телефон в подсобке, где они переодевались. Гошке бы самому пойти телефон поискать, а он дверь открыл и впустил этого урода. И только повернулся к нему спиной, как получил удар по башке. Все, больше он ничего не помнит.
– А лицо? – живо спросила Алена. – Лицо того ремонтника он описал?
– Да ведь в коридоре около служебного входа темно, – с сожалением сказала Жанна. – Лица он не разглядел. Да и работяг он толком не успел запомнить, так что узнавать особенно некого было. Конечно, в милиции сказали, что устроят ему, так сказать, очную ставку со всей бригадой, но почти наверняка Гошка никого не опознает. Потому что этот парень не из рабочих, просто предлогом таким воспользовался, вот и все. Хотя понять не могу, зачем он туда притащился. Стройматериалы красть? За ними надо на грузовике приезжать, да с подельниками, одному ничего не вытащить. Или он в самом деле целился только на Гошкино барахлишко? С паршивой овцы хоть шерсти клок?
Клоком шерсти с паршивой овцы был все тот же «Ориент». Ну, дорогая Жанна!!!
– А... про меня? – с запинкой спросила Алена. – Про меня Игорь хоть что-нибудь говорил?
– Ну... к сожалению, нет, – с такой же запинкой, в которой угадывалось явное сочувствие, ответила Жанна. – Он вообще вашего присутствия не помнит. И когда я сказала, что вы грабителя изгнали, а потом вызвали милицию и «Скорую», он мне, такое впечатление, вообще не поверил. Разбухтелся, что этого не было и быть не могло.
– Как не могло?! Почему?! – оскорбленно вскрикнула Алена.
– Господи, Алена, да вы что, Гошку не знаете? Он же ужасно скрытный, это просто партизан на пытке, а не человек. Никогда ничего лишнего не скажет. Даже если он и знает, что вы там были, ни за что мне не проболтается. Типа, оберегает ваше реноме, понимаете?
– Понимаю, – уныло промямлила Алена.
Господи, да какое реноме еще осталось у дамы давно уже возраста элегантности, по уши влюбленной в двадцатипятилетнего красавчика? Что там вообще можно сберечь, если потерян рассудок?!
– Ну ладно, – вдруг заспешила Жанна, – я вам еще потом позвоню, после того, как свяжусь с врачом, которого мы с Валерой к Гошке отправили. Это наш хороший знакомый, отличный спец по мозговым травмам. Нам же надо, чтобы у нашего милого мальчика все в порядке было с головкой, правда же? – с едва уловимым оттенком скабрезности задала Жанна риторический вопрос. – А сейчас вы меня извините, мне надо в клуб «Тот свет» позвонить. Я к ним собиралась прийти в эротический театр, программу посмотреть, может быть, кого-то в «Барбарис» пригласить выступать, а тут такие ужасти настали...
И Жанна положила трубку. Алена швырнула свою, глядя на нее с таким негодованием, как будто именно эта трубка, без участия подруги (нет, все же приятельницы!) сообщила ей столько неприятных вестей.
То есть хорошо, конечно, что Игорь не слишком сильно пострадал и скоро появится в жизни, а может, и в постели влюбленной писательницы. Однако как это может быть, чтобы он не помнил, кто, по сути дела, спас ему жизнь?! Алена крепко надеялась, что ее героическое и самоотверженное поведение сильно повысит ее акции у обожаемого мальчишки – и вот вам, пожалуйста!
А впрочем, если честно, не столько она спасла жизнь Игорю, сколько та неведомая женщина, которая оставила узкий след около крыльца, а потом несколькими выстрелами выгнала вон парня с пистолетом. Ох, и напугался же он, грабитель этот поганый, когда пули стали чиркать у самых его ног, даже про собственное оружие забыл!
Кто, кто, кто она была такая? Алена голову сломала, размышляя об этом. Сам факт пребывания этой женщины в «Барбарисе» делал вульгарную попытку ограбления чем-то гораздо более сложным. Может быть, у Игоря и впрямь было тайное свидание? А парень в черной куртке оказался вовсе не вором, а ревнивым мужем, который выследил жену и решил расправиться с соперником? Наличие оружия у парня в таком случае вполне объяснимо, но довольно странно, конечно, что и дама пришла на свидание вооруженной, вдобавок – пистолетом с глушителем. Или она знала, на что способен супруг, и должным образом приготовилась к обороне... лучшим способом которой оказалось наступление?
- Предыдущая
- 22/80
- Следующая
