Убийство на дуэли - Арсаньев Александр - Страница 18

• Предыдущая
• 18/42
• Следующая

– Нет, дядя, тебе послышалось. Видишь, здесь никого нет, – безразличным голосом проговорил Долинский-младший. – Наверное, ветер. И что это ты стал так всего бояться? Если ты будешь следовать, как я тебе советую, то ничего с тобой не произойдет. Да и со мной тоже. Так что учти, – Алексей повернулся и фамильярно похлопал Долинского-старшего по плечу.

Мужчины начали удаляться, а я прямиком направилась в свою комнату, по дороге размышляя обо всем увиденном и услышанном. Какой донос собирался написать Долинский-старший и почему он так испугался, когда Алексей его обнаружил? Эти мысли, словно назойливые мухи, кружились в моей голове. Но самым неутешительным было то, что ни на один из вопросов, которые задавала я сама себе, я так и не смогла найти какого-либо ответа.

К тому времени, когда я вернулась к себе, решение больше ни о чем сегодня не думать крепко утвердилось в моем сознании. Утро вечера мудренее, поэтому лучше все-таки лечь спать, чем думать неизвестно о чем.

Однако как я еще раз удостоверилась на собственном мучительном опыте, решить что-то – еще не значит сделать. Сон никак не шел ко мне. Все те же липкие мысли снова и снова возвращались в мою раскаленную от умственного перенапряжения голову.

Видно, не зря мне показался странным этот Алексей Долинский. Он наверняка замешан в чем-то грязном. Причем и дядюшка также осведомлен о деяниях родственничка, а может, является и сообщником в его грязных делишках. Вот только какие это делишки? Всю ночь мои мысли прыгали с убийства Волевского к услышанному ночью разговору. Но так ничего ни о том, ни о другом деле я не смогла надумать. Только к утру крепкий сон все-таки сразил мой молодой и уставший за день организм.

На этом позвольте закончить эту главу, так как в ней больше не предвидится никаких чем-либо отличивших себя событий.

Прошло четыре дня с тех пор, как мы приехали в Воскресенское. Все дни мы проводили в компании Софьи Федоровны, иногда выезжали на природу, полюбоваться Волгой-матушкой. Но, в общем, время проходило, на мой взгляд, достаточно скучно. Мужчины семейства Долинских целые дни проводили в достраивающейся конюшне или наблюдали за работой на полях.

Я все это время ждала, что вот-вот появится в Воскресенском Артемий Бушков. Но мои ожидания не имели никакого результата. Молодого князя не было и в помине. Однажды Софья Федоровна в беседе со мною посетовала на то, что жених долго не едет. Интонация ее была настолько тоскливой, пропитанной надеждой, что в моей душе тут же всколыхнулась волна жалости к этой бедной, не единожды обманутой мужчинами, девушке. Я-то знала, почему Бушков не может приехать – потому что он убийца, и вынужден скрываться от полиции. Но, естественно, я не могла рассказать об этом Софье, поэтому попыталась успокоить ее, предположив, что в связи с предстоящей свадьбой у князя, вероятно, очень много хлопот, и он приедет, как только освободится. Софью такое объяснение вполне успокоило, и она почти перестала волноваться.

Мне было хорошо в поместье Долинских. Здесь у меня создался как бы своего рода форпост, из которого я могла наблюдать за всеми людьми, которые в той или иной степени, по моим собственным предположениям, были причастны к распутываемому мною преступлению.

Единственным, пожалуй, обитателем поместья, которого я недолюбливала или даже скорее побаивалась, была та самая кормилица, которая проболталась нам о ребенке Софьи. Феклуша целыми днями ходила за Соней по пятам, хотя это было вполне понятно, ведь она беспокоилась о здоровье своей барышни. Однако, помимо этого, она постоянно шпионила за мною.

Выяснилось это очень даже забавным способом. Однажды, когда я шла после ужина в свою комнату, вдруг почувствовала за спиной легкий шорох. Обернувшись, я только успела увидеть, как за поворотом скрылась толстая фигура Феклуши в длинной ситцевой юбке. Естественно, тогда я не придала этому какого-либо особого значения. Мало ли зачем понадобилось ходить здесь кормилице Софьи Федоровны, ведь она выполняет в этом доме обязанности не только кухарки, но и горничной. Так что Феклуша вполне могла в этот момент убирать барские комнаты.

Но вскоре я поняла, что очень ошибалась в отношении этой пронырливой старухи. Как-то вечером мы вышли с Шурочкой подышать на веранду барской усадьбы. Вечерний воздух приятно обдувал лицо, но в нем уже чувствовался запах так быстро уходящего лета и наступающей вслед за ним осени. Невольно на ум приходили слова Александра Сергеевича Пушкина:

– Ах, Катенька, не пора ли нам возвращаться в Саратов? Ведь скоро начнутся дожди, дороги развезет, и тогда мы совсем не сможем выбраться из этой провинциальной грязи, – отвлек меня от грустных мыслей голос Сашеньки.

Я внимательно посмотрела на стоящую рядом девушку, которая зябко кутала руки в длинных перчатках из тончайшей лайки. Вообще же, я начала замечать, что чем больше проходило времени с момента гибели Волевского, тем больше становилась похожей саму на себя моя милая подруга. Она теперь, как бывало и прежде, начала ненавидеть деревенскую жизнь, ей хотелось в город, к тем сплетням, которые ходили по саратовским улицам, к театрам, светским приемам. Честно признаюсь, меня искренне радовали такие перемены. Насмешливая и остроумная Шурочка была куда лучше той кисейной барышни, которая всего несколько недель назад заливалась передо мной слезами из-за, как оказалось, настоящего мерзавца.

Я прекрасно знала, что рано или поздно Шурочка задаст мне вопрос о нашем отъезде. И вот именно тогда я поняла, что пришло время объяснить подруге причину нашей долгой задержки в Воскресенском. Кто, как не она, моя верная помощница, имела полное право знать обо всех моих планах и домыслах.

– Сашенька, – начала я. – Нам нужно еще немного подождать.

– Чего же подождать? Можно узнать? – Шурочка беззаботно тряхнула золотистым локоном, выпавшим из ее прически.

– Бушкова, – как можно безразличнее отозвалась я.

– Кого? – глаза Шурочки стали как плошки, подруга была искренне удивлена моим ответом. – Помилуй, Катенька, зачем нам его дожидаться? Это Соня должна ждать своего жениха, но никак не мы.

– Нет, ты неправильно меня поняла, – произнесла я. – Дождаться нам его нужно потому, что я подозреваю его…

Договорить я не успела, так как за дверью, ведущей на веранду, послышались какие-то звуки. Мы обернулись. Однако звуки стихли, но через некоторое время они возобновились. Складывалось впечатление, как будто кто-то тихонько скребется в дверь.

– Странно, кто там может быть? – шепотом проговорила Шурочка, оборачиваясь на дверь.

Я приложила указательный палец к губам, призывая подругу молчать. Затем я тихо подошла к двери и рывком открыла ее. Каково же было мое изумление, когда я увидела за дверью Феклушу. Вид у кормилицы молодой Софьи Федоровны на какое-то мгновение сделался настолько испуганным, как будто ее застали на месте преступления. А впрочем, так оно и было, ведь Феклуша явно подслушивала наш с Шурочкой разговор.

– Что тебе надо здесь? – мне пришлось несколько возвысить тон, чтобы показать крестьянке, что я крайне недовольна ее поведением.

Услышав мой вопрос, кормилица мгновенно пришла в себя и даже попыталась скрыть испуг.

– Прибираюсь я тут, барышня, – ничуть не смутившись, нагло отвечала кормилица.

После этого она как ни в чем не бывало повернулась и удалилась прочь.

– Она подслушивала, – проговорила Шурочка. – Да как она смеет шпионить за гостями своих хозяев, – подруга возмущенно притопнула ногой. – Знаешь, Катенька, а ведь это не в первый раз.

– Что ты имеешь в виду? – мгновенно насторожилась я.

• Предыдущая
• 18/42
• Следующая