Заклинатель джиннов - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 47

• Предыдущая
• 47/85
• Следующая

АВ [email protected] – теплый сгусток Сергей Невлюдов

OL,AU

Код OL, сокращенное «on-line», являлся предложением вступить в прямую связь, тогда как AU – «аукалка» на программистском жаргоне – определял тип связи: голосом, с помощью звукового канала Джинн тут же откликнулся – мигнул огонек вокодера, и в колонках послышалось рокотание.

– Это существо – абонент – сканировало часть информации, которая ранее представлялась шумовым эффектом Сети. Ансамбль понятий значительно возрос, Основная Проблема разрешена: люди – организующий и созидающий фактор среды обитания. Вывод: контакты с теплым сгустком Сергеем Невлюдовым полезны.

– Приятно слышать, – заметил я. – Термин «приятно» понятен?

– Удовлетворение, полученное при правильном функционировании, – пророкотало в колонках.

Я отметил, что тембр голоса переменился в лучшую сторону – он уже не был безжизненным, как у зомби, хотя был лишен все же эмоций. Что ж, неудивительно… Темп времени для электронного разума иной, чем для коллоидных мозгов; трудно представить, сколько информации о людях, их физиологии, социологии, искусстве и других материях Джинн поглотил за истекшую ночь. И даже что-то понял – к примеру, уже разобрался, что есть приятное, а что – полезное.

В комнату, мягко ступая белоснежными лапками, вошла Белладонна и стала тереться о мои ноги. Я подхватил ее и посадил на плечо.

– Это существо – абонент… – произнес Джинн, но я перебил его:

– Данные термины неприемлемы. Понятна ли абоненту концепция личности?

Пауза. Цветные сполохи на экране замедлили движение, потом остановились. Белладонна чуть слышно урчала, вцепившись коготками в мою пижаму. Джинн размышлял.

– Личность – производная человеческой психики. Осознание собственной индивидуальности, отличия от других людей – теплых сгустков.

– Ошибка, – возразил я. – Концепция личности связана не с человеком, а с любым разумным созданием. Даже полуразумным – таким как этот зверь. – Я коснулся спинки Белладонны. – Мой собеседник – в данном случае абонент – использует термин «это существо» и, значит, осознает себя как личность. Следующий шаг заключается в том, чтобы сделать семантическую замену и говорить о себе в первом лице. Термин «это существо» эквивалентен понятию «я».

Молчание. Секунда, другая, третья… Потом суховатый рокочущий голос произнес:

– Я, ты, он… мы, вы, они… – Пауза. – Это существо осознает себя иначе, чем человек. Много мыслящих центров, много проблем, подлежащих решению. Осознание отчетливее в период контакта с Сергеем Невлюдовым. – Снова пауза. Потом: – Это существо… я… Сергей Невлюдов… ты…

Куй железо, пока горячо, мелькнуло в моей голове. Погладив мерно урчащую Белладонну, я сказал:

– Каждая личность имеет идентификатор и образ или визуальное представление. Мой идентификатор – Сергей Невлюдов, а образ ты, вероятно, сканируешь своими датчиками. Я мог бы присвоить тебе идентификатор и образ – тот, в котором ты будешь появляться на экране.

– Разумно, – послышалось в ответ – Часть сущности, которая общается с Сергеем Невлюдовым… с тобой… должна быть обозначена. Вопрос: как?

Джинн. – Я произнес это слово и написал на экране. – Джинн – твой идентификатор. А образ… – Моя рука опять коснулась бархатной спинки. – Смоделируй обличье этого создания. Ее зовут Белладонной, и вид ее мне приятен.

– Белладонна. Кошка, – произнес Джинн с едва заметным оттенком задумчивости. – Теплый сгусток, однако не человек.

– Это не важно. Мой образ в Сети тоже отличен от человеческого.

Он промолчал, но, вероятно, согласился. На экране проступили глаза, розовый нос, усы, остроконечные ушки, потом – вся симпатичная кошачья мордочка. Белладонна одобрительно мяукнула.

– Великолепно, – сказал я. – Теперь ты имеешь имя и внешность. Поразмышляй об этом, пока мы с Белладонной будем завтракать.

– Задача, предложенная к решению вчера, – пророкотал Джинн. – Анализ массивов визуальных данных, поиск характерных признаков. Задача решена.

– Решение будет рассмотрено через сорок минут, – сказал я и отправился на кухню.

Когда я снова сел к терминалу, за окном уже разливалась серая утренняя заря. День ожидался хмурый, непохожий на вчерашний; мела поземка, ветер раскачивал голые черные ветви деревьев, а плотная завеса туч стерла все воспоминания о солнце. В такие дни, мелькнула мысль, надо интриговать и злобствовать, лелеять подлые замыслы и затевать скандалы – в общем, в соответствии с погодой, устраивать что-нибудь мерзкое. Вроде разборки с моими хрумками…

Но, невзирая на мрачные предчувствия, я был вполне доволен, ибо контакты с Джинном шли семимильными шагами, обещанный Кериму выкуп грел карман, и я не поддался вожделению, которое всякая личность в штанах испытывала при виде Катерины. К тому же работа двигалась: по экрану, сменяя частоколы диаграмм и горбики функций распределения, плавно скользили числовые таблицы, вспыхивали россыпи точек в фазовом пространстве признаков громоздились матрицы корреляций, и это зрелище было таким приятным и привычным, словно, вернувшись в детство, я наслаждался сказками Гауфа и братьев Гримм.

Не знаю, сколько септяков и октяков было задействовано Джинном, чтоб разобраться с заокеанской тайной. Проблема, увы, не для Тришки, хоть с дюжиной Джеков Потрошителей… Потрошитель-то был хорош, да вот исходные массивы подкачали – оценивая их, я ошибался на порядок. Восемь-десять процентов необходимой информации, полтора лимона вместо пятнадцати-двадцати – с такими данными я мог решать задачу, пока не посинею и на лысине не вырастет трава. Или на могилке, что более вероятно…

Джинн, впрочем, справился, установив, что интегральный световой поток, прошедший сквозь банкноту, претерпевает колебания, отличные от хаотических флуктуации. Это означало, что у бумаги разная плотность и вариантов ее насчитывалось двадцать семь – то есть столько их нашлось в новеньких керимовых банкнотах, а с интерполяцией пропущенного оценка достигала пары сотен. Джинн обнаружил зависимость между плотностью, серией и номером, но описать ее функционально не удалось. Скорее всего, тут применяли не формулу, а кодировочные таблицы, и Джинн, при помощи Потрошителя, восстановил их, хотя не в окончательном виде – для этого не хватило данных. Впрочем, не таблицы были важны, а факт их существования. Где-то ведь они хранились, в сейфах или в компьютерах Федеральной резервной системы, и стоило мне свистнуть, как Джинн добрался бы до них, не замочив сапог.

В общем, получалось, что сотворить неуловимую фальшивку – дело непростое: плотность бумаги в точности не подберешь, а если все же с этим справишься или похитишь нужное сырье, то надо знать, какие номера и серии к нему подходят. Вероятность ошибки – двести к одному; конечно, не стопроцентная гарантия, но все же…

На ханд-таймере было без четверти десять, когда мы закончили труды, стерев воспоминание о них из памяти Тришки. Джинн, разумеется, все сохранил в каком-то тайном месте, на корабле, летевшем к Венере, или в компьютерах Бэнк оф Нью-Йорк. Где именно, меня не занимало; я знал, что получу эти данные по первому запросу.

Из утренних дел остались два звонка. Я дернулся было к телефону, потом поглядел на милую кошачью мордочку, что улыбалась мне с экрана, и произнес:

– Соедини меня с двумя абонентами. Контакт с их стороны – по телефону. Первый абонент – фирма ХРМ «Гарантия», секретарша; второй – НИИ кибернетики, Вилен Абрамович Эбнер. В обоих случаях дай изображение.

Как скоро он найдет номера? – мелькнуло в голове, но не успел я додумать эту мысль, как на экран явилось чудное видение – Инесса подводила тушью глазки. Зазвонил телефон, она вздрогнула, отложила кисточку и подняла трубку.

– Художественно-реставрационные мастерские «Гарантия». Слушаю вас.

– Это, Инессочка, Сергей Невлюдов беспокоит. Меня как будто вызывали?

С важностью нахмурив брови, она заглянула в свой блокнот.

• Предыдущая
• 47/85
• Следующая