Я – инопланетянин - - Страница 8

• Предыдущая
• 8/85
• Следующая

Мысль промелькнула и исчезла. Нелепое предположение! Во-первых, талги не способны к телесной трансформации, а во-вторых, мой гость не являлся искусной подделкой, что подтверждалось его ментальным излучением.

Выходит, случайность, подумал я и, сохраняя маску удивления, промолвил:

– Подробности, мой друг, подробности. Что за экспедиция? Каков ее состав? В чем состоят ее цели и какова причина отправки? Что-то произошло в Анклаве? Или во внешнем мире? И наконец, с какого бока вы вышли на меня? И почему?

Монро уставился на свой фужер, и я плеснул ему вина. Сделав нескольно глотков, координатор одобрительно причмокнул и произнес:

– Могу вас заверить, Арсен, что ничего достойного внимания в Анклаве и в мире не свершилось. Над Бак-трийской пустыней небо в дымке, а что под ней, то ведомо лишь одному создателю. Мир… Что ж, эта шестиголо-вая гидра гниет по-прежнему и потихоньку сползает в пропасть. Все как обычно: говорильня в ООН, конфликты Индии с Китаем, арабов с Израилем, склоки Канады с Данией из-за Гренландии, голод в Заире и Поволжье… Ну, о последнем вы, вероятно, наслышаны.

Я кивнул. Правда, у нас в России это называли не голодом, а временными перебоями снабжения.

Солнечный луч скользнул сквозь ажурный полог виноградных листьев и разлегся на столе, около миски с фруктами. Приподняв бокал, Монро полюбовался алыми искрами в напитке.

– Теперь о причинах и, собственно, об этой экспедиции… Было пять попыток, предпринятых СЭБ, проникнуть в зону недоступности: с воздуха – на экранолетах и с помощью парашютного десанта и с земли – на джипах, танках, лошадях, верблюдах… даже, если не ошибаюсь, на яках. И знаете, чем все это кончилось? – Сделав паузу, он угрюмо сообщил: – Ничем! Животные в пустыню не идут, а люди и техника не возвращаются. Великолепное оборудование и наши лучшие специалисты! Мы даже трупов их не видели! – Лицо координатора омрачилось еще больше. – Предпринимались другие попытки – Китаем, Индией, Россией, Союзом Сдерживания и, разумеется, исламистами… По нашим подсчетам, около ста экспедиций за восемь с половиной лет, и все безрезультатны! Все по одному сценарию: люди уходят, связь слабеет, затем прерывается, и – тишина… Как на кладбище в зимнюю ночь.

Это было мне известно. Информацию, касавшуюся Анклава, отслеживал в бюро Сергей Даренков, столь же въедливый искусственный интеллект, как и его прототип, скандальная звезда телеэкрана почти сорокалетней давности. Так что я был в курсе всех экспедиций, явных и тайных, ибо никакие тайны не скроешь от Всемирной компьютерной сети. Нужно только уметь искать, сопоставлять и анализировать. Деньги стали большей частью электронными, и, значит, все приобретения, будь то як или джип, банки свинины с бобами или билет на стратоплан либо иное средство передвижения, регистрируются в компьютерах, а о том, кто таков покупатель-путешественник, можно узнать в медицинских и полицейских базах данных.

Высокие звезды! Я и столетия не прожил в этом мире, а он уже сделался прозрачным, как стекло! Разумеется, не считая моих личных секретов, связанных с Ники Купером, Жаком Дени и доном Жиго Кастинелли.

– Вот вам и повод, мой дорогой, – произнес Монро тем строгим официальным тоном, каким сообщают о крушении экспрессов, губительных землетрясениях, разливах рек и соответствующих жертвах. – Вот вам и повод! Случилась загадочная катастрофа, и мы – десятилетие без малого! – не в состоянии с ней разобраться! Естественно, что будут новые попытки, как с нашей стороны, то есть по линии международного сообщества, так и… гмм… в рамках инициатив отдельных стран, особенно тех, которые граничат с Анклавом. Последнее, разумеется, нежелательно. Вы понимаете меня, Арсен?

Я понимал его прекрасно. Часть гипотез о причинах, повлекших катаклизм, сводилась к применению нового оружия – пи-бамб, или планетарной бомбы, как называли его в западном мире. Было ясно, что такая штука в тысячу раз мощнее ядерных зарядов или, к примеру, орбитальных лазеров. Стереть с лица планеты целые хребты, развеять в прах территорию в миллион квадратных километров, сделать ее анклавом абсолютной недоступности среди живых и здравствующих стран и совершить все это по-тихому… Такое и в кошмаре не приснится! Кошмар, однако, был реален, и это значило, что гипотеза пи-бамб имеет не меньше прав на жизнь, чем все остальные.

Кто мог изобрести подобное оружие? Талибы? Неведомый гений? Высокоразвитая держава, чей боевой продукт нуждался в испытаниях? Соседствующие с Афганистаном Иран, Пакистан или Туранская Федерация, в которой трудилось немало российских специалистов? Любое из этих предположений имело свои источники, свой вес в политических играх, своих сторонников и противников, но я-то знал, что в современном мире секреты долго не живут. Во всяком случае, такие секреты! Отсюда следовал бесспорный вывод, что если пи-бамб не иллюзия, то ее творцы покоятся прахом среди праха в созданной ими пустыне. Почему бы и нет? Скажем, решили испытать что-то перспективное, а процесс вышел из-под контроля…

Этот вывод, однако, не исчерпывал всех последствий гипотезы пи-бамб. Тень ее дразнила воображение, эфемерный блеск могущества и власти кружил политикам головы, и потому в Анклав шли экспедиции одна за другой – в среднем каждый месяц. Совет по экологической безопасности ООН, ЕАСС, сменивший НАТО, СМГ, ТФ, ВостЛига[11], Россия, Индия, Китай… Кто раскроет тайну первым, тот и получит преимущество! И в результате многополярный мир, который Монро уподобил шестиглавой гидре, вмиг превратится в однополярный…

Да, я его понимал! Хотя вряд ли координатор мог оценить причины и степень моего понимания.

– Вы, вероятно, слышали о многолетних исследованиях граничных областей Анклава, – произнес он, гипнотизируя меня взглядом. – Упомянув о неудачных попытках, я, собственно, имел в виду глубинное зондирование, хотя бы на тридцать-сорок километров… Этого сделать не удалось, но пограничную зону наши специалисты изучили. Даже разработали терминологию: вуаль, а в ней – проходы-щели, ведущие к пальцам и рукавам, к бассейнам, карманам и пазухам… Об этом много говорилось и писалось года четыре назад… Помните? Конечно, помните! У вас же эйдетическая память!

Я молча кивнул. Память у меня и в самом деле неплохая.

– Теперь мы знаем больше об Анклаве. Физики из МТИ[12] считают, что это зона повышенной энтропии, и с ними многие согласны – в Кембридже, в институтах Вейцмана и Макса Планка, в Беркли и у вас в Москве. Возможно, физики правы: любой источник питания разряжается там с поразительной скоростью, генераторы не вырабатывают ток, не действует радиосвязь, магнитные носители не держат информации, меняется период полураспада у радиоактивных материалов и не происходят кое-какие химические реакции…

– Горение? – полюбопытствовал я.

– Нет, взрыв… любая экзотермическая реакция со слишком быстрым и бурным выделением энергии. Но воду для кофе вы там согреете.

– Если туда попаду. Мой гость усмехнулся.

– Думаю, попадете, так как СЭБ планирует пешую экспедицию. Раз техника несостоятельна, нужно отправить людей, которые пройдут определенным маршрутом, выполнят первую рекогносцировку и, главное, докажут, что в Анклаве можно выжить. Людей с уникальной подготовкой, умелых, крепких телом и духом, и вдобавок таких, что будут трудиться из любви к искусству, а не за деньги или славу. Людей, способных…

– …к смертоубийственной игре, – закончил я. – Не продолжайте, Жиль, я понял. Вам в самом деле нужны экстремалыцики.

– Разумное решение, не так ли? – Монро снова усмехнулся. – Вы и подобные вам от природы приспособлены к выживанию, и все вы – любители смертельных авантюр. К тому же есть среди вас таланты, каких не сыщешь в МТИ и Кембридже. Вот вы, например… Вы не просто информационщик, вы – живой компьютер! О вашей памяти рассказывают чудеса!

– Нет никаких чудес, координатор. И дар мой не такой уж редкий.

• Предыдущая
• 8/85
• Следующая