Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 45
- Предыдущая
- 45/83
- Следующая
Литвин поднялся, потратил секунду, разглядывая зверя, то свивавшегося клубком, то бившего воздух когтистой лапой, и решил, что движения чудища слишком стремительны и приближаться просто так опасно. Он поднял труп, швырнул его пхоту, и когда тот вцепился в олка, придвинулся ближе и снес хищнику голову. Шея у пхота была длинной, челюсти – как у аллигатора, но мех и яркое свечение в визоре доказывали, что это теплокровная тварь.
Отступив к остывавшему телу первого сраженного врага, Литвин пошарил вокруг и наткнулся на его оружие. Коробка не излучала тепла, и разглядеть ее он не мог, только нащупал рукоять и спусковую клавишу с одной стороны и круглое отверстие диаметром в сантиметр – с другой. Еще имелся рычажок, выдвинутый до упора, – пальцы коснулись гладкой головки и прорези, в которой он, вероятно, перемещался.
«Корабль! Что это?»
«Парализатор. Блокирует сигналы, поступающие от нейронов мозга в центральную нервную систему. Может вызвать обморок или убить».
«На каком расстоянии?»
«До сорока-пятидесяти метров».
«Лучевое оружие эффективнее».
«Разумеется. Но парализатор безопаснее. Кроме симбионтов, нельзя ничего повредить».
«Безопаснее для тебя? – спросил Литвин и, дождавшись подтверждения, поинтересовался: – Я могу им воспользоваться?»
«Нет. Это персональное оружие».
«Настроено на владельца?»
«Да».
«Ну, дьявол с ним! Обойдусь». – Литвин опустил коробку на грудь убитого и с осторожностью двинулся вперед. Не совсем бесшумно – погнутый край щитка на колене терся о шарнир и слегка поскрипывал.
В визоре, медленно приближаясь, подрагивали четыре алые точки – стражи, еще оставшиеся в живых. Пару секунд он раздумывал, не сесть ли в транспортную кабинку и не убраться ли из трюма, потом решил, что всякая работа должна быть доделана до конца. Точки тем временем выросли в крохотные фигурки и разделились: две шагали ему навстречу, две вообще исчезли – видимо, скрылись за корпусом «Жаворонка».
Звук в огромном трюме разносился далеко – визг умирающего пхота, шум схватки, крики олков… Что могли подумать эти четверо? Что беглец растерзан зверем? Что с ним покончили парализаторы соратников? Что он валяется у транспортного порта с переломленным хребтом? Или они вообще не думали, не изменяли планов и не пытались согласовать их с ситуацией? Теряясь в догадках, Литвин спросил:
«Они знают о гибели первой группы?»
«Вряд ли. Их способности к ментальной связи ограниченны».
«А слух? Они ведь слышали шум драки?»
«Они не размышляют, а действуют. Выполняют приказ».
«Вот как! Значит, они плохие солдаты. Солдат обязан думать».
«Они не солдаты. Стража, охрана, каратели… Не очень умные, но чуткие и бдительные».
Стоило бы расспросить об этом подробнее, но тут новая идея озарила Литвина.
«Этот приказ… Ты можешь его аннулировать? Как с теми олками, которых ты послал на отдых?»
«Невозможно. Другая ситуация. Они имеют цель, и только Столп Порядка может ее изменить».
Не получилось… Жаль! Вытянув руку с полуметровой нитью хлыста, Литвин направился к алым силуэтам. Слева от него мертвой громадой лежал «Жаворонок», растворившийся в розовом мареве, но ощущаемый столь же ясно, как если бы он его видел. Бессознательный инстинкт пилота, привыкшего помнить направление и расстояние, подсказывал, что до ближайшей пробоины в корпусе шагов десять-двенадцать, может быть, пятнадцать. Ниже отверстия броневые плиты разошлись, и, вспомнив об этом, Литвин повернул к кораблю. Коленный щиток мерно поскрипывал.
Его движения ускорились, когда в темноте раздался резкий возглас. Нащупав щель между пластинами, он нырнул в нее и прижался к прохладному гладкому металлу. Снова окрик, и через мгновение – уже знакомый гул: то ли потревоженный воздух гудит, то ли включенный парализатор. «Бдительные, черти! И чуткие!» – подумал Литвин, вспомнив предупреждение Корабля.
Двое, обходившие крейсер с другой стороны, вновь появились на пластинке визора. В трюме зазвучали голоса олков, отрывистые и хриплые; ориентируясь по звуку, они собрались вместе, потом вытянулись шеренгой и зашагали к транспортной нише. Воздух снова дрогнул от гула. Теперь он был гораздо сильнее – похоже, работали все четыре парализатора. Олки двигались неторопливо, заливая пространство перед собой смертельным излучением.
Литвин, застывший в своей щели, пропустил их метров на десять – два прыжка в боевом режиме. Мышцы его напряглись, и скаф, воспринявший усилие, послушно швырнул тело вверх и вперед. Скачок, затем другой… Он приземлился сзади олка в середине цепочки, чиркнул нитью поперек спины и тут же ринулся назад, к спасительному борту «Жаворонка». Он успел покинуть опасную зону, хотя реакция врагов была стремительной – три стража, не опуская оружия, повернулись, и гудение парализаторов тотчас смолкло. Затем послышались другие звуки – судорожный хрип, быстро сменившийся грохотом падавших тел.
Переждав недолгое время, Литвин приблизился к телам и убедился, что все мертвы. Убитый им истек кровью, остальные, как следовало ожидать, погибли от асфиксии, когда исчез дыхательный рефлекс. Их лица в визоре были ужасны – сине-багровые, с глазами, вылезшими из орбит, с раскрытыми ртами, в которых торчали прикушенные языки.
– Ну что ж, ребята, – сказал Литвин, выпрямляясь, – бились мы на равных. Все по-честному: у вас свои доспехи, у меня – свои. – Он прикоснулся к наплечнику скафандра. – Так что не обессудьте. Дел у меня прорва, и отдыхать тут с высунутым языком я не собирался.
Вернувшись к крейсеру, он снял скафандр с боевого режима, стащил перчатки, положил ладони на броневую плиту и замер, прощаясь, на пару минут. Затем направился к нише и транспортной капсуле. Влез в нее, сел на пол, и тут же вспыхнул свет.
«Корабль!»
«Слушаю».
«Олки что-то кричали. Что?»
«Пытались позвать стражей из первой группы. Потом…»
«Нет, – перебил Литвин, – это уже было после. В тот миг, когда они покинули кабину, я расслышал какое-то слово… сас… асс…»
«С’асси. Свет. Команда включить свет была отдана ментально, но не исполнена. Тогда ее повторили голосом».
- Предыдущая
- 45/83
- Следующая
