Солдат удачи - - Страница 23
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
Подобный всплеск активности мог бы его изумить – с орбиты, перед крушением и вынужденной посадкой, ничего подобного не наблюдалось. Пустынная река, безлюдный берег… Он знал, что не ошибся; любые крупные перемещения туземцев были бы замечены Марианной, да и мелкие, собственно, тоже. Но – ничего… Проходит день за днем, и вдруг река – именно эта, и никакая другая – переполняется флотами, кораблями, целыми караванами странников… Впрочем, не странников, нет – воинов, так будет точнее! Армиями, что движутся походом к океану, к хребту у морского берега, к той седловине, откуда вырвались молнии… К месту, где его поджидает верный Голем…
Балата!
Теперь он понимал, что это значит.
Время, когда в искусственном мире, где нет огнедышащих гор и не бывает катастроф, внезапно сверкают молнии и разверзается земля; время, когда находят склад Детей Элейхо с древними бесценными вещами, пережившими своих творцов; время, когда забывают о мире и справедливости, когда начинаются споры и дележ сокровищ, когда сверкает оружие и здравый смысл уступает силе.
Недоброе время, жестокое!
Время войны.
Утром они отправились в дорогу, проглотив по капсуле из пищевого контейнера. Большой необходимости в этом не было – поблизости рос виноград и кустарник с крупными плодами, такими же, как росли у лагуны на острове Вау. Но Нерис не захотела к ним прикоснуться, заявив, что вкус их ей неприятен. По ее словам, на другом берегу, в землях рами, имелось изобилие плодов, кореньев и ягод, но пересечь поток они не рисковали – из-за чудовищ, таившихся в реке. На это стоило решиться лишь тогда, когда они догонят флот даннитов с их огромными плотами, пугавшими подводных тварей.
Левиафан, чуть заметно подрагивая и не нуждаясь в руководстве, плыл вдоль лесистых берегов; Дарт и Нерис болтали, Брокат дремал, устроившись на мешке. Сон являлся обычным состоянием крохотного вампирчика, если не считать полуденного времени, когда спадала тяжесть – в этот период он взлетал, требовал, чтобы его отправили в поиск, и, не получив задания, кувыркался в теплом воздухе. Ел он на удивление немного для летающего существа, единожды за три-четыре цикла, и крови Дарта для этих трапез вполне хватало.
С берега налетели мотыльки – может быть, те самые, что кружились над их биваком прошлой ночью. Сейчас тела и крылья насекомых не светились, только сверкали хрусталем маленькие головки – кажется, всю их поверхность занимал круглый фасеточный глаз. Нерис прикрыла глаза, раскинула руки, что-то негромко замурлыкала, потом запела, и рой мотыльков начал кружиться между ее ладонями, то ускоряя, то замедляя вращение в такт мелодии. Пела она на незнакомом Дарту языке, видимо – на рами, и он опять подумал, что это наречие стоит изучить.
Но заниматься этим не хотелось. Привалившись к теплому борту левиафана, он смотрел, как двигаются ее губы и как, покоряясь тихим протяжным звукам, танцуют в воздухе мотыльки. Губы Нерис были пунцовыми, яркими, приоткрывавшими ровный строй жемчужных зубов и влажно-розовый язычок, – пленительное зрелище! Пожалуй, пялиться столь откровенно на благородную даму было занятием не очень вежливым, но веки ее оставались полуопущенными, и Дарт мог любоваться без помех. Он отметил, что ее золотистая нежная кожа сделалась ровной и гладкой – никаких следов и шрамов от бича тиан.
История с ее пленением была загадочной или, во всяком случае, не вполне ясной. Трехградье, город со святилищем Элейхо, располагался где-то за землями даннитов, в устье одной из крупных рек, впадавших в кольцевой океан. Оттуда она и отправилась в путь вместе с неким Сайаном, посланная в Лиловые Долины или вызванная в них, но непонятно кем и как – эти два города разделяли тысячи лье, а привычных Дарту способов связи здесь явно не имелось. Для путешествия пресветлой шире был выделен корабль с командой джолтов и охраной, вместительная барка без весел, мачт и парусов, передвигаемая бхо – похоже, живым мотором, выращенным из зерна Детей Предвечного. Случилось так, что барка и флотилия тиан столкнулись у речного устья – у той реки, где сейчас они плыли; корабль был взят на абордаж, команда и охрана перебиты, Сайан погиб, а шира, как ценный боевой трофей, попала на судно трехглазых. На одну из передовых галер, что шли перед флотилией – то ли для разведки, то ли с какой-то иной тактической целью.
Смутная повесть! Уже потому, что пленницу не убили, как весь остальной экипаж, – значит, захватчикам что-то было нужно от нее? Что же именно? Дарт полагал, что тут имеется связь с балата и целью путешествия пресветлой ширы, но такие темы у них считались запретными. Настаивать он не мог, памятуя о своем обете: кормить, защищать, не лезть с расспросами – ну и, конечно, одаривать жизнью в синее время. Но думать ему не запрещали, и многое в этой истории казалось ему непонятным.
Удивляло и то, что Нерис время от времени называет его маргаром и смотрит с внезапным подозрением. Судя по шкуре, что пошла на ее мешок, маргар мог оказаться крупной тварью, ибо и сам мешок был основательным; если приставить к нему лапы с когтями и голову с клыкастой пастью, вид никакого доверия не внушал. Что-то похожее на пантеру, тигра или льва, которых Дарту случалось видеть в анхабских заповедниках, – их доставили с Земли, включая жирафов, слонов и всевозможных копытных, вроде быков, ослов и лошадей. Вся эта живность когда-то пропутешествовала вместе с ним – вернее, с его замерзшим трупом, но, по утверждению Джаннаха, тут имелась разница: на Анхаб везли не тела животных, а лишь генетический материал, необходимый для клонирования.
Нерис прекратила играть с мотыльками, и их освобожденный рой понесся к берегу.
– Ты можешь всех зачаровать? – спросил Дарт, провожая взглядом облако трепещущих крыльев и блестящих хрустальных головок. – Любое животное?
– Нет. Одни безмозглы, другие слишком умны и хитры. С маргаром бы ничего не получилось и с водяными червями тоже.
– Но как ты это делаешь?
Она усмехнулась, облизала губы языком.
– Это нетрудно. Простая забава… Ей учат молоденьких шир, еще не знающих, как обращаться с кристаллом.
– С кристаллом?
– Ну да. С тем, который погружает в вещий сон… Но и это не самое трудное. Тяжелее всего вызвать умерших и понять, что ими сказано. Или показано… Ведь эти картины видит другой человек, а шира – лишь помогает ему в беседе с предками. Но если ты хочешь с ними поговорить…
Дарт замотал головой.
– Оставь моих предков в покое, сиятельная госпожа, и поверни к берегу. Там что-то любопытное.
Левиафан, повинуясь команде, приблизился к береговому обрыву. Здесь зияла огромная овальная воронка в сотню шагов диаметром, словно что-то тяжелое, стремительное рухнуло на границе суши и вод, взрывая песок и землю и круша деревья. За верхним краем этой ямы виднелись поваленные стволы, переломанные ветви и кустарник, хаос пней, торчавших, как клыки дракона, кучи гниющих листьев и валуны – их, вероятно, швырнуло вверх в момент чудовищного удара. В ту половину воронки, которая оказалась в воде, засасывался песок, ее заваливали камни, но она еще была глубокой; в мутном зеркале вод маячила перекореженная, изломанная конструкция, а над ней, точно трава над могилой, колыхались белесые водоросли, напоминавшие обрезки толстых шлангов.
Нерис, привстав и опираясь коленями о борт, глядела на берег. Губы ее дрожали, на лице все явственней проступало выражение ужаса.
– Что… что тут случилось? Такого не бывает даже во время балата, клянусь Предвечным! Трясутся горы, бьют молнии, но потом… потом просто дыра в земле… глубокая, но не такая, как здесь…
– Наверное, не такая, – согласился Дарт и, выхватив клинок, отсалютовал праху своего корабля. Сердце его переполнила горечь; он думал о Марианне, словно о живом существе, вспоминал ее негромкий мелодичный голос, тени, скользившие по глазам-экранам, кресло в пилотской кабине – будто колыбель, в которой она его баюкала. Когда он вернется, ему дадут новый корабль, однако новое не всегда лучшее. Друзья хороши старые; они как бургундское вино, что зреет год за годом, наливается силой и крепостью, хранит ароматы былого…
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
