Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/88
• Следующая

Скрестив ноги, вождь сидел на шкуре яхха, спиной к глубокому каньону, выходящему на горный склон. Это обширное пространство, заросшее кустами и желтоватой травой аш, тянулось до самой низины, и тут сгрудились десятки тысяч людей и животных. Перегораживая выход из ущелья, стояли возы с высокими колесами и плетеными бортами; в них были навалены связки стрел и запасных древков для копий, бурдюки и упряжь, лестницы и кожи, запасные шатры и сушеное мясо. За линией возов начинался лагерь: тысячи крытых шкурами конических палаток, шесты с пучками шерсти и волос, с лентами и бубенцами, что отмечали стан того или иного Очага, собранное аккуратными штабелями оружие, кипящие котлы, окруженные группами воинов. Не всем удалось выжить во время опасных странствий в горах, и потому пропитания на первые дни хватало; что до будущего, то вождь рассчитывал найти здесь достаточно пищи. Он уже отправил на запад и восток отряды разведчиков.

Дальше палаточного лагеря, у переходившей в пустыню низины, паслись табуны яххов и виднелись фигурки множества людей, резавших кустарник и траву, рывших колодцы, таскавших бурдюки с водой и топливо к кострам. Вода здесь нашлась в невиданном изобилии: горькая – в ручьях, текущих с гор, и сладкая – в подземных источниках. Кочевники засушливых степей знали, как докопаться до сладкой воды и обустроить водоносную яму. Десять или двадцать таких колодцев могли напоить Очаг и его стада, но войско Трубача было огромным, и он велел долбить землю без передышки, днями и ночами. Вода важнее пищи; без воды скакун не проживет и треть луны, а воин без скакуна годится только в котел.

Битсу-акк как раз пел о котлах, о великом пиршестве, в котором победители съели Живущих В Ущельях. Это было правдой, венчавшей Долгую Песнь, как рукоять венчает клинок, и Серый Трубач, сделав одобрительный жест, швырнул певцу кости с остатками мяса. Тот поймал подачку на лету, но есть не стал, хотя из пасти капала слюна – прерывать песню считалось знаком крайнего неуважения. Глотка у него была здоровая, голос легко перекрывал шумы, доносившиеся из лагеря, крики и топот, звон бубенцов и оружия, рев животных и треск горевших в кострах ветвей.

Самый большой костер гудел и пылал шагах в пятидесяти от шатра владыки, и там, раскачиваясь в мерном ритме, двигались вокруг пламени воины. Первым – Ка-Турх, Держатель Шеста, старший телохранитель, а за ним – лучшие бойцы из Мечущих Камни, те, кому Трубач велел потешить Ррита. Их свирепые лица, обтянутые сероватой кожей, походили на черепа, космы темных волос свисали на грудь, прядями струились по спине, в длинных мускулистых руках сверкали бронзой боевые топоры. Сделав несколько шагов, они подбрасывали оружие в воздух, исторгая при этом боевой клич: «Шас-га! Шас-га!» Воины танцевали Пляску Голода, и их оглушительный вопль сливался с голосом битсу-акка.

«Через половину луны я поведу их вдоль гор, – подумал Серый Трубач. – Дам Рриту вдоволь крови и напьюсь сам. Ибо сказано: кровь – напиток вождей!»

Долгая Песнь завершилась, и он бросил битсу-акку еще одну кость. Тот не глядел на повелителя – взгляд в упор считался вызовом. Уткнувшись носом в землю, певец пробормотал слова повиновения:

– Если повелишь, буду грызть камень, пока он не станет песком…

– Грызи мясо, – сказал вождь. – Мясо дает силу, а сила тебе пригодится. Ты многое увидишь и обо всем увиденном расскажешь в Долгих Песнях.

– Расскажу, – пообещал битсу-акк, делая жесты покорности, – расскажу, Брат Двух Солнц.

Отпустив его, Серый Трубач поднял глаза к небосводу. Там сияли его небесные родичи: маленькое, но ослепительно яркое белое солнце Ауккат и огромный красный Уанн, более тусклый и не такой горячий. Ауккат уже садился за линию далеких песков, Уанн, подобный гигантскому щиту в руках Баахи, еще плавал над пустынными далями, окрашивая их в цвет крови. Это показалось Трубачу добрым знаком.

В не столь отдаленном прошлом, когда юный практикант Ивар Тревельян стажировался на Раване, местная база ФРИК была сравнительно скромной: небольшой лабораторный корпус, несколько домиков для персонала миссии, искусственная речка и парк, состоявший из шести сосенок, двух берез, дуба и розового куста. За прошедшие годы многое переменилось. На месте незатейливых строений поднялась хрустальная башня о шести этажах, похожая на замок лоона эо [1], слева и справа от нее располагались ангары для киберов и транспортной техники; речка наполняла широкий бассейн с проточной водой, облицованный гранитом; парк, который украшали беседки и копии античных статуй, был теперь достоин своего названия – в нем росла как минимум сотня деревьев, в том числе – хтаа с Роона и цветущая кайсейра с Данвейта. Еще здесь имелась прелестная лужайка для пикников, ядовито-зеленый колючий кактус, гондванская хвойная пальма и три скамейки из настоящего дерева – вероятно, сооруженные каким-то заскучавшим умельцем. Если вспомнить о духоте и зное, царивших на этой неприветливой планете, база была настоящим раем, снабженным к тому же гравитационной установкой. Это являлось большим удобством – не всякому понравится жить при тяготении на треть больше земного.

Тревельян добрался сюда на грузовом корабле, чтобы принять руководство миссией Раваны – или Пекла, как неофициально называли этот мир. Вообще-то после трудов праведных на Осиере и Сайкате [2] ему полагался отдых, но местная ситуация была критической: Серый Трубач перешел Поднебесный Хребет, считавшийся неприступным, и со дня на день мог обрушиться со всем своим воинством на города и страны, находившиеся под патронатом ФРИК. Для разрешения этой проблемы миссия нуждалась в опытном координаторе, не планетологе или этнографе, а человеке, способном вплотную заняться дикарями шас-га и, при нужде, снять с их предводителя голову. Ивар Тревельян, социоксенолог и разведчик-наблюдатель Фонда Развития Инопланетных Культур, кавалер Почетной Медали, Венка Отваги и Обруча Славы, как раз являлся таким специалистом. Во всяком случае, так полагали члены Консулата ФРИК и непосредственный шеф Тревельяна консул Юи Сато.

• Предыдущая
• 2/88
• Следующая