Далекий Сайкат - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 73
- Предыдущая
- 73/80
- Следующая
– …страх, – закончил Ивар. – Я понимаю, Иутин. Ты тоже нас ненавидишь и боишься?
– Нет. Зинто с вами не воевали. Я ненавижу наши правящие кланы. Может быть… – Он глубоко втянул воздух, – может быть, если случится в Галактике великая война и власть их рухнет, кни’лина станут вашими друзьями. Не сейчас, не завтра, а через несколько веков, когда наш народ будет един, и позабудется о ни и похарас, зинто и валлс. Мне бы этого хотелось.
– Если так, зачем ты делаешь то, что делаешь? – спросил Тревельян. – Пусть Сероокий вразумит тебя! Зачем ты освободил Глубину и взялся за оружие? Зачем помогаешь этим сумасшедшим валлс? Они погубят Сайкат и уничтожат всех свидетелей – меня, Вечернего, Шиара с братьями, Ифту Кии… Уверен, наша судьба постигнет и тебя. Сделай верный выбор, друг, надень скафандр и иди со мной! Ты зинто. Что тебя связывает с валлс?
– Общая цель объединяет крепче родства, любви и долга, – промолвил Иутин. – Я очень сожалею, Ивар, но случилось так, что цели валлс и зинто совпадают. Причины разные, но мы желаем одного – чтобы эта миссия правящих кланов закончилась полной катастрофой. Чем страшнее, тем лучше! Пусть в вашей Федерации задумаются, стоит ли поддерживать ни и похарас и затевать проекты с ними. Пусть другие расы откажут им в доверии. Пусть гордость их станет прахом, и пусть проклянет их Йездан!
На миг лицо Иутина исказила ярость. Он не отступится, понял Ивар. Были у плешаков какие-то давние счеты друг с другом, древние обиды, которые нельзя простить, кровь, исторгнутая в мятежах и бунтах, противоречия, что зародились в эру катаклизмов и протянули в будущее хищные когти ненависти, оплели его паутиной вражды, засеяли плевелами мести. Все это было тайной их расы, чашей с ядом, из которой каждый клан отпил по глотку и отрыгнул в общий сосуд долю отравы. Теперь ее столько, подумал Тревельян, что хватит на невинных дикарей Сайката. И чем страшнее их судьба, тем лучше!
– Значит, цели валлс и зинто совпадают, и Сайкату суждена погибель, – медленно произнес он. – Это твое последнее слово?
– Да. – Иутин повел стволом оружия. – Иди в централь, Ивар. Иди к остальным и жди решения своей судьбы. Если ты погибнешь… если погибнете вы все… что ж, значит, так судил Йездан.
– Позволь мне кое-что сделать. В этом роботе – памятный кристалл, который мне дорог. Кажется, лазер его не задел. Могу я взять его с собой?
– Не возражаю.
Тревельян нагнулся, просунул руку под разбитый двигатель, пошарил там и извлек маленькое кристаллическое зернышко. Покатав кристалл в ладони и тщательно осмотрев, он вставил его в наголовный обруч и с облегчением вздохнул: мысль командора достигла его разума.
«Что случилось, парень? Что у нас, полный афронт? Все-таки Иуда нас перехитрил!»
Он принялся ругаться. Тревельян, не слушая, вошел в приоткрывшуюся дверь и, встав у порога, оборвал поток проклятий:
«Кажется, дед, я совершил изрядную глупость. Надо было лишить Иутина статуса, блокировать возможность связи с Мозгом… Великая Пустота! Как я не догадался!»
«Это еще не поздно сделать. Прикажи жестянке», – проворчал командор.
«Нет. Теперь это бессмысленно».
Мозг выполнял команды Иутина, а Иутин был союзником Глубины; для нее – единственным способом контакта со станцией и аппаратурой дальней связи. Может, это его спасет?.. – подумал Тревельян. Может, валлс не убьют его? Он не желал генетику злой судьбы. Ему казалось, что есть у Иутина своя правда, и была она из тех идей, за которые жертвуют жизнью. Однако собственной, не чужими! У Иутина не было прав распоряжаться жизнями сайкатцев и экипажа СИС.
Ивар стоял у порога, осматривая огромный круглый зал. Как и прежде, сияло над ним в высоком куполе солнце Сайката, блестели в бархатном мраке звезды и тянулся к зениту изогнутый клык туманности. На пультах перемигивались огоньки, плыли изображения станционных отсеков, мерцали голограммы мнемосхем; экран дежурного показывал пустые коридоры и роботов-ремонтников, что копошились там, восстанавливая видеосвязь. Но в централь Иутин их, вероятно, не пустил, и здесь, на шести кронштейнах, торчали оплавленные останки камер и инфракрасных датчиков.
Кучка людей в белых сайтени и сайгорах затерялась в просторном помещении. Вечерний, Ифта Кии, Шиар и семеро его родичей… Вечерний лежал на гравиплатформе, висевшей у самого пола, рядом сидела на подушке красавица-похарас, слуги клана ни окружали ее почтительным полукольцом. У пульта дежурного никого не было.
Широко шагая, Тревельян направился к своему экипажу. Стук его башмаков разбудил эхо под сводами зала; чудилось, будто вверху шелестят и шепчутся звезды, желая что-то поведать на забытом языке, который, наверное, был понятен лишь древним даскинам. Может быть, звезды говорили о вражде Первого Лезвия и Джеба Ро? Или о Найе Акра, отмороженной жрице, чью душу переполняла ненависть? Или об изувеченном Курсе, твари с Тоу? Или о Зенде Уна, убийце и Оке Хорады? Или о Пилоте, самом достойном в этой компании и погибшем такой нелепой смертью? Или о Зотахи и Ори, ни в чем не повинных слугах клана?.. Звезды гудели, звенели и шептали, но Тревельян не знал их языка.
Ифта Кии вскочила и бросилась к нему. Ее лицо было бледным, глаза окружены тенями, алый рот – как залитая кровью рана.
– Хвала Йездану, ньюри, ты пришел, пришел! Наконец ты здесь, со мной! Этот зинто… этот проклятый, не помнящий оказанных благодеяний! И эта валлс, убийца! Они сговорились, ньюри! Они хотят нас уничтожить! Я испугалась, так испугалась… Я уже стала прахом в погребальном кувшине… Глаза мои померкли, грудь оледенела, тело ссохлось, кожа приняла сумеречный цвет…
– Не преувеличивай, ты выглядишь как всегда очаровательной, – сказал Тревельян. – Что с Вечерним?
– Когда зинто согнал нас вместе и велел идти в централь, ньюри Вечерний бросился на него. Но у зинто боевой парализатор… Откуда он взял оружие? Ужасно! Это так ужасно! Это…
– Успокойся, моя прелесть, на нас смотрят слуги. Давно ли Иутин подстрелил Вечернего?
Она назвала время, равное примерно двум часам. Пролежит недвижимым еще сутки, подумал Тревельян. Может быть, меньше – ботаник был крепким мужчиной. Но рассчитывать на него в ближайшее время не приходилось.
Приблизившись к гравиплатформе, Ивар поймал взгляд Вечернего. Только глаза жили на его лице, и в них читались вина и мука. Взяв его безжизненную кисть, Тревельян промолвил:
– Ничего, ньюри, ничего. Все пройдет, все забудется, и вместо нынешних бед и радостей придут другие. За горами – горы, как сказано в Книге Йездана.
Он повернулся к слугам. Те разом присели, вытянув руки, а Шиар пробормотал: «Утренней радости достойному ньюри… Что он прикажет?» Тревельян уставился на него, строго сдвинув брови.
– Почему у пульта нет дежурных? Чья сейчас смена?
– Инданги и Эвекта. Пусть ньюри простит нерадивых служителей… Мы решили, что все умрем, и потому…
– Это не повод для нарушения дисциплины. Дежурным занять свои места! Ты, Шиар, включишь пульт дальней связи. Ори – к раздаточному автомату! Всем напитки и тинтахского вина! Пайол, ты поможешь Ори… Могар и Аткайя, разденьте ньюри Вечернего и делайте ему массаж – так он быстрее справится с параличом. Гиббех, что с твоей раной? Нормально себя чувствуешь? Хорошо. Иди к панели контроля внешних шлюзов. Живее, парни! Время не ждет!
Слуги мгновенно разбежались. Ивар опустился на подушку, наблюдая, как Шиар возится у пульта. Вскоре экран над ним вспыхнул, затем появилась голографическая карта Галактики и стала плавно вращаться, сияя множеством звездных огней.
«Что ты собираешься делать?» – спросил командор.
«Как следует подумать. Бластер мы не раздобыли, УБРа потеряли, так что соваться наружу, к биоизлучателю, нет смысла. Тем более, что в коридоре Иутин, вооруженный до зубов… Придется обойтись тем, что есть».
«А что у нас есть? Десяток плешаков?»
- Предыдущая
- 73/80
- Следующая
