Далекий Сайкат - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/80
- Следующая
– Они оба с Тизаны. Все остальные с Йездана или с Кхайры, как я… почти все… Второй Курс, кажется, с Тоу… а Зенд Уна и Третья Глубина – с Тизаны.
– Это, как мне помнится, одна из ваших новых колоний, – заметил Тревельян, не желая задавать прямого вопроса.
– Да. И один из немногих миров, где ни и похарас примерно поровну, так что чья это колония, пока не решено. На нее претендуют оба клана, и конфликт из-за этого длится уже столетие. В метрополии и на других мирах он незаметен, но на самой Тизане ночной зверь давно уже грызет дневного.
То была идиома, обозначавшая вражду; в вольном переводе – драка псов, черного и белого. Кажется, третий генетик пустился откровенничать, подумал Тревельян и решил, что это достойно похвалы. Во всяком случае, дружеского поощрения.
Он расстегнул камзол с вышитыми орденами, добрался до внутреннего кармана, вытащил плоскую фляжку с коньяком и предложил:
– Скрепим знакомство по нашему обычаю, Иутин: выпьем каждый свое, но непременно соединив токары. Дай мне пустой сосуд, а себе возьми тинтахское… Его, надеюсь, ты пьешь?
Иутин кивнул и потянулся к нише пищевого автомата. Золотистый коньяк и вино с Тинтаха были почти одной цветовой гаммы и схожи запахом – казалось, что в белых фарфоровых чашах один напиток. Они чокнулись, вытянув руки на всю длину, и выпили за братство гуманоидов, мир среди звезд и нарождавшуюся дружбу. Потом Тревельян сказал:
– Найя Акра делала так. – Он повторил ее жест, собрав в горсть нечто невидимое и как бы отбросив от стола. – Это что-то значит, Иутин?
– Ритуал верующих в божественность Йездана. Так очищают пищу и питье.
– Но другие похарас обошлись без этого.
– Найя Акра очистила трапезу для всех. Она жрица йездан’таби.
– Вот как? Психолог – жрица?
– Чтобы вести паству к богу, надо быть хорошим психологом. Разве у вас иначе?
Тревельян оставил вопрос без ответа. В Земной Федерации верующие обходились без священников и жрецов, ибо вера считалась личным делом каждого, столь же интимным, как плотские проявления любви, не требующие вмешательства посредников. К тому же религия в массах землян играла гораздо меньшую роль, чем у похарас.
Он снова наполнил токар коньяком. Иутин, взглядом спросив разрешения, взял его чашу, принюхался, поднял брови.
– Чудный аромат… Удивительно, что отрава пахнет так приятно.
– К большему соблазну, – сказал Тревельян, дождался, когда Иутин вернет ему емкость, и медленно выцедил напиток. Иутин поддержал его, взяв второй бокал тинтахского. Щеки генетика разгорелись, на безволосой голове выступила испарина – похоже, наркотическое опьянение овладевало им. Но речь его была по-прежнему ясной.
– Ты оставишь мне этот сосуд? – Он показал на флягу. – Я хочу проверить действие алкоголя на сайкатских животных. Я мог бы синтезировать спирт, но…
Тревельян подвинул к нему фляжку.
– Лучше возьми этот. Не думаю, что вы, кни’лина, разбираетесь в спиртах, а среди них есть опасные для любых организмов, земных и инопланетных. От метилового можно ослепнуть. – Он поднялся с подушки, согнул колени и развел руки в стороны. – Благодарю тебя, Иутин, ты развеял мое одиночество. Теперь позволь мне удалиться. Да пребудет с тобой утренняя радость.
– И с тобой, Ивар. Я провожу тебя.
– Нет необходимости. Я выпил слишком мало, чтобы заблудиться.
Тревельян вышел в коридор, добрался до подковообразной галереи и побрел по ней, разглядывая световые картины. Они попадались через каждые сорок-пятьдесят шагов и изображали Йездана Сероокого в различных позах: Йездан сидящий и стоящий, Йездан с посохом, с ритуальным клинком, с чашей для сбора подаяний, с Книгой Начала и Конца, Йездан в дорожной одежде и в поясном шарфе. Кажется, в парк вела картина, где Йездан был с Книгой… Он прошел сквозь световую завесу, но очутился не в парке, а в круглом и просторном помещении, совершенно пустом, если не считать треугольного стола посередине. На столе располагалась большая чаша-тока, похожая на длинную розовую раковину, и прямо над ней, на сферическом потолке, горело солнечное пятно.
«Где мы?» – спросил, пробудившись, командор.
– Кажется, в святилище Йездана. Я ошибся, дед: в парк ведет картина, где Йездан с закрытой Книгой, а тут у него была открытая.
«Пить надо меньше, – буркнул призрачный Советник. – И желательно в другой компании».
– Что ты имеешь против Иутина? Он рассказал мне массу интересного.
«Хитрая лиса этот твой Иуда-Иутин. Уж не знаю, зачем он с тобой откровенничал, но думаю, не без причины. Слишком ты доверчив и наивен, паренек! В былые годы, когда мы сражались с жабами дроми, с хапторами и плешаками…»
– У нас эпоха мира, и мы мирные люди, – прервал его Тревельян и услыхал в ответ:
«Хочешь мира, готовься к войне».
Покинув святилище, он снова зашагал по галерее. В больших потолочных иллюминаторах сияли звезды и горела, пересекая Млечный Путь, туманность Слоновый Бивень. Изображения Йездана попадались с прежней регулярностью; иногда пророк указывал вниз, и Тревельян догадался, что за этими картинами – шахты лифтов, ведущих на технологический ярус. Там, если не считать шлюзовой, Тревельян еще не был, потратив время на беглое знакомство с отчетами и посещение некоторых лабораторий. Первым делом – кабинетов палеонтологии и антропологии, то есть вотчин Джеба Ро и его заместителя Первого Лезвия; такой выбор диктовался субординацией и правилами вежливости. С Лезвием он даже вступил в дискуссию – судя по заметкам антрополога, хранившимся в компьютерной памяти, его подход к тазинто казался слишком жестким и безапелляционным.
Дед продолжал ворчать, то понося коварство плешаков, то напоминая, что люди мы, конечно, мирные, но аннигилятор наш не заржавел, броня крепка и крейсера летают быстро. Под его ментальный шепот Ивар размышлял сразу о нескольких вещах: о зеленоглазой красавице Ифте Кии, что делала карьеру на горбу Иутина, о суровой и недружелюбной жрице Найе Акра и таинственных занятиях генетика Третьей Глубины, в чью лабораторию он еще не заглядывал. Так или иначе мысли его касались женщин, ибо к ним он был неравнодушен. Впрочем, имелся у этой склонности практический оттенок: о женщинах далеких, вроде оставшихся на Осиере или о связистке Кристе Ольсен, он вспоминал с теплотой, но планов на их счет не строил, предпочитая размышлять о тех, что ближе. На что они способны и на что годны? Не только в постели; существовало множество путей для получения информации, но, как подсказывал опыт общения с гуманоидами, женщины были самым коротким, верным и приятным.
Навстречу попался служитель в рабочей одежде сайтени, похожей на шорты с майкой. Бледная кожа, серые глаза, тонкие губы, вытянутый безволосый череп… Он прижался к стене и глубоко присел, стараясь не встречаться взглядом с Тревельяном.
– Кажется, я тебя знаю, – промолвил тот. – Ты Зотахи?
– Достойный ошибается. Мое имя Шиар. Я тоже техник систем жизнеобеспечения.
– Где выход в парк, Шиар? Помнится, там стоял Йездан с закрытой Книгой.
– Достойному надо пройти еще немного. В ту сторону, ньюри.
Он показал, вытянув длинную мускулистую руку и по-прежнему не глядя на Тревельяна. Ивар тоже отвел взгляд, вспомнив изречение Йездана Сероокого: нельзя долго смотреть в глаза слугам, детям и животным – это их пугает.
– Благодарю, Шиар.
– Ньюри слишком добр, – прошелестело в ответ.
Через пару минут, обнаружив нужную световую картину, Тревельян очутился в хаосе камней и невысоких утесов, что имитировали горный пейзаж. Дорожка вскоре вывела его к лесной опушке; теперь справа высились деревья с темными и светлыми стволами, похожие на дубы и березы, а слева тянулся в бесконечность голограммы заросший травами луг. Изображение солнца на голубом иллюзорном небе клонилось к закату, двигались в вышине фантомы туч, закрывая по временам светило, и тогда на лес, поле и камни набегала тень.
Встреча с Шиаром подтолкнула раздумья Тревельяна в новом направлении. Экспедицию возглавлял похарас; таково было пожелание ФРИК, удовлетворенное научным отделом Хорады. Похарас не воевали с Землей и даже поддерживали с Федерацией дипломатические связи, так что просьба Фонда являлась вполне уместной. Руководитель из клана ни тут не подходил – это могло вызвать напряжение между земными специалистами и кни’лина, совершенно лишнее в столь масштабном и сложном проекте. В остальном комплектование штата экспедиции было на совести Хорады. Теперь Тревельян знал, что в нее включили пятерых ни, четверых похарас и Иутина, который, видимо, являлся креатурой достойного Джеба Ро; таким образом, баланс был соблюден, и ни один из кланов не терпел ущерба чести. Но слуги-то все относились к ни! А ведь на них лежала ответственная роль технического персонала! Они корректировали движение станции, следили за агрегатами жизненного цикла, готовили транспорт и оборудование для планетарных исследований и занимались прочими делами, от коих зависел комфорт достойных, не говоря уж о самом их существовании. Конечно, станция была автоматизирована и, по большому счету, не нуждалась в помощи со стороны людей, но высших кни’лина всегда и всюду сопровождали слуги. Их функции были много обширнее, чем у земных кухарок и дворецких, горничных, прачек, шоферов, которых тысячелетие назад сменили киберы; слуги клана являлись его работниками, солдатами и силой, производившей новые поколения солдат и работников. Лишь малая их часть была собственно слугами, прослойкой между знатью и миллиардными массами, что населяли десятки планет.
- Предыдущая
- 11/80
- Следующая
