Ордо Еретикус - Абнетт Дэн - Страница 8

• Предыдущая
• 8/72
• Следующая

— Там какое-то морское судно. Довольно большое, — сказал я и посмотрел на Медею: — Садись вон там. Утес рядом с ангарами. Катер спрячем среди скал.

Было невероятно холодно, в воздухе висел сырой соленый туман. Эмосу, Дахаулту и Медее я приказал оставаться на борту, а остальные приготовились к высадке. Уже на трапе я спохватился и обвернулся к Вервеуку:

— Ты тоже остаешься на борту, Бастиан.

Он обеспокоенно посмотрел на меня. Опять этот проклятый тоскливый взгляд.

— Мне бы хотелось, чтобы кто-то, на кого я могу рассчитывать, присматривал за катером, — не моргнув глазом, солгал я.

Выражение его лица немедленно переменилось: гордость, чувство собственной важности.

— Конечно, сэр!

Мы прошли по утесу, тянущемуся вдоль высоких скал, и направились к блочным строениям. Такие здания можно было встретить во всех концах Империума. Их собирали из стандартных модулей. Время и непогода заметно потрепали постройки. Окна были забиты досками, а прогнившие стены из прессованного искусственного волокна покрывали многочисленные заплаты. Дождь и соленые брызги смыли краску с наружных панелей, но кое-где еще можно было различить потускневшие гербы Сил Планетарной Обороны Дюрера.

Хаар и Фишиг шли впереди. Дуклан вскинул винтовку к плечу и опустил на глаз прицел. Годвин спокойно нес оружие в опущенной руке. Датчик перемещений потрескивал и пощелкивал на его левом плече. Мы с Расси держались позади них, а Елизавета, Кара и Бегунди замыкали шествие.

Фишиг указал на рельсы, которые мы видели с воздуха.

— Похоже на канатный подъемник или фуникулер. Доходит до вершины утеса.

— Функционирует? — спросил Расси.

— Сомневаюсь, сэр, — ответил Фишиг. — Он старый и давно не ремонтировался. Мне не нравится, как выглядят те кабели.

Основные канаты подъемника представляли собой толстые стальные тросы, но сейчас они слабо покачивались на ветру между опорами и казались весьма ненадежными.

— Впрочем, есть лестница, — добавил Фишиг. — Прямо в скале рядом с подъемником.

Мы подошли к заброшенным причалам. Если не считать завываний ветра, тишину нарушало только тихое позвякивание ржавых цепей. У причала был пришвартован корабль — современный океанический двадцатиметровый экраноплан цвета полированной стали. Трафаретные изображения на его борту подсказали нам, что это чартерное судно из Финъярда — предположительно то самое, которое Туринг нанял, чтобы добраться до острова.

Матросов или кого-нибудь из команды видно не было, да и все люки оказались задраенными. Наши приборы не определяли и работы какой бы то ни было автоматики.

— Хотите, чтобы я забралась внутрь? — спросила Кара.

— Возможно…

Крик Хаара не дал мне договорить.

Он стоял в дверях ближайшего модульного строения — посадочного ангара, установленного над водой на сваях, — и указывал в темноту здания. Я поспешил к нему. В полумраке я смог увидеть четыре тела, лежащие на дощатом настиле у пересохшего колодца. Фишиг опустился на колено возле одного из них.

— Местные моряки. Документы так и лежат в их карманах. Рабочие из Финъярда.

— Как давно их убили?

Фишиг пожал плечами:

— Возможно, они пролежали здесь сутки. В каждом случае по одному выстрелу в затылок.

— Экипаж судна.

Годвин поднялся.

— Дело начинает проясняться.

— Почему же они не сбросили тела в море? — поинтересовался Хаар.

— Потому что экраноплан весьма сложен в управлении и экипаж им был необходим живым, чтобы добраться сюда, — предположил я.

— Но если они убили их, как только оказались здесь… — заговорил Хаар.

Я прошелся по ангару.

— Это значит, что они не собираются покидать остров. По крайней мере, не на этом судне.

Я приказал Каре Свол взломать дверь рубки экраноплана. Внутри не оказалось ничего интересного, только кое-какое оборудование и разный хлам, принадлежавший экипажу. Все остальное пассажиры забрали с собой.

Единственное, что нам удалось узнать, учитывая грузоподъемность экраноплана и количество спасательных жилетов, так это то, что с Турингом на Миквол могло прибыть порядка двадцати человек.

— Они отправились вглубь острова, — решил я. — И туда же двинемся мы.

— Передать Ди, чтобы готовила катер? — спросил Бегунди.

— Нет. Мы пойдем пешком. Мне бы хотелось подобраться к Турингу как можно ближе, прежде чем он обнаружит нас. Катер мы сможем вызвать, когда он нам потребуется.

— Медее это не понравится, Грегор, — предупредила Биквин.

Я и сам это прекрасно понимал.

Я полагал, что Медея заслужила право отомстить за отца. Месть не могла быть достойным мотивом для действий инквизитора. Но не для своевольного, вспыльчивого боевого пилота.

Однако ее невоздержность могла стать нам помехой. Я хотел взять Туринга чисто, и меня вовсе не радовала мысль, что, обуреваемая слепой яростью, Медея сорвется и натворит дел.

Биквин была права. Медее это и в самом деле не понравилось.

— Я иду!

— Нет.

— Я иду с вами!

— Нет! — Я схватил Бетанкор за руку и заглянул ей в лицо. — Ты не пойдешь. Не сейчас.

— Грегор! — завопила она.

— Послушай! Подумай об этом спокойно…

— Спокойно?! Этот ублюдок убил моего отца…

— Послушай! Я не хочу, чтобы нас обнаружили раньше времени. Это означает, что катер останется здесь. И мне необходимо, чтобы судно было готово взлететь по первому сигналу, то есть ты должна остаться на борту! Медея, ты единственная, кто может им управлять!

Она освободилась от моей руки, отвернулась и уставилась на волны.

— Медея?

— Ладно. Но я хочу быть там, когда…

— Ты там будешь. Я обещаю.

— Клянешься?

— Клянусь.

Она медленно развернулась и посмотрела на меня. В ее глазах все еще горела ярость.

— Поклянись на своей тайне, — сказала она.

— Что?

— Сделай это по-главиански. Поклянись на своей тайне.

Теперь я вспомнил. Главианская традиция. Они считали, что клятвы более надежны, если подтверждаются обещанием разгласить самые личные, самые глубокие тайны. Полагаю, в давние времена это означало, что главианский пилот обязуется обменяться ценными техническими или навигационными секретами с кем-то еще, что являлось испытанием на верность и честность. Однажды, много лет назад, этого от меня потребовал и Мидас. Он заставил меня пообещать ему трехмесячный отпуск, когда я вынуждал его работать чрезмерно много. Но такой возможности не представилось, потому что на нас наваливалось то одно, то другое дело, и в итоге мне пришлось рассказать ему, что я люблю Елизавету и каждой клеточкой своего тела мечтаю быть вместе с ней.

Тогда это было самой глубокой, самой темной моей тайной. Как все-таки меняются со временем некоторые вещи.

— Я клянусь на своей тайне, — сказал я.

— На самой серьезной тайне.

— На своей самой серьезной тайне.

Она сплюнула под ноги, а затем быстро облизала свою ладонь и протянула ее мне. Я повторил эти жесты и пожал ее руку.

Мы оставили Бетанкор, Эмоса, Дахаулта и Вервеука в боевом катере и направились к каменной лестнице.

К тому времени, как мы достигли вершины, пошел дождь и последние ступени стали предательски скользкими. Соленый ветер налетал с моря, пробираясь под наши одежды.

Я беспокоился о Поле Расси. Он был старше меня более чем на век и хотя старался не подавать виду, но после подъема выглядел усталым, задыхался и даже побледнел.

— Я в порядке, — сказал он, тяжело навалившись на трость. — Не суетитесь.

— Ты уверен, Поль?

Он улыбнулся.

— Грегор, я слишком много лет провел в залах судов и архивах. Происходящее кажется мне почти приключением. Я уже и забыл, как мне это нравилось. — Расси поднял трость и взмахнул ей, словно саблей. — Пойдем?

Мы продвигались вглубь острова. Фишиг прихватил с собой ауспекс, настроенный на сигнал базы СПО. С нее мы и решили начать. Небо светилось мутной белизной. Полосы тумана липли к земле, словно дымовая завеса. Дождь не прекращался ни на минуту. Пейзаж не радовал глаз — сплошь острые скальные выступы и крутые, темные лощины, усыпанные щебнем. Из земли кое-где торчали антрацитово-темные, местами покрытые потеками вулканического стекла камни — некоторые размером с человеческую голову, а некоторые — с боевой танк. Зловещее, унылое место. Одноцветный мир.

• Предыдущая
• 8/72
• Следующая