Ордо Еретикус - Абнетт Дэн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/72
• Следующая

Так же, как и в случае с недвижимым имуществом, я обладал и прочими ресурсами, зарегистрированными на другие имена. Гортон Эйзинг держал несколько вкладов в имперском казначействе на Трациане. Их размеры вполне могли удовлетворить мои текущие потребности.

Много лет назад я создал целую систему передачи сообщений, для того чтобы иметь возможность посылать и получать письма, не используя свои реальные документы. По существу, это был автоматический почтовый ящик, к которому при помощи астропата можно было получить доступ из любого конца Галактики. Я мог посылать любые сообщения и читать корреспонденцию, отправленную на него. Сервис был зарегистрирован под именем «Эгида».

Киело обратился к учетной записи «Эгиды» и не обнаружил никаких непрочитанных сообщений.

Составив послания на глоссии, я передал через астропата предупреждения Фишигу на Дюрер, потом на Мессину, а также моим агентам на Трациан Примарис, Гесперус, Сарум и Картол. Я использовал подпись «Шип Розы». Кроме того, я заказал закодированную анонимную передачу моему другу, находящемуся за пределами Геликанского субсектора. Она состояла всего из одного слова: «Санктум».

Нужно было дождаться ответов, прежде чем выходить на связь с лордом Роркеном. Не в первый раз за свою карьеру мне хотелось держаться подальше от чужих глаз, делая исключение только для друзей.

Конечно, отправление сообщений, даже подписанных другим именем, представляло опасность. За многими, а может, и за всеми, с кем я пытался связаться, могли следить, если они уже не были мертвы. Но глоссия — надежный частный код. Даже если мои сообщения перехватят, их невозможно расшифровать.

Первые вести поступили к полудню следующего дня. Их доставил клерк Киело. В одном из них Фишиг сообщал на глоссии, что уже вылетел с Дюрера и прибудет на Гудрун приблизительно через двадцать дней. Я отправил ответ, в котором призывал его к осторожности и приказывал связаться со мной, когда он будет на подлете.

На сообщение, содержащее слово «Санктум», мне ответили: «Санктум поднимается, в пятнадцать». Отправленное из глубокого космоса послание не было подписано.

Затем клерк протянул мне информационный планшет.

— Письма на Мессину, Трациан Примарис, Гесперус и Картол были возвращены как не подлежащие доставке. Это странно. К сообщению с Гесперуса приложено послание местных арбитров, рекомендующее вам лично связаться с ними. С Сарума ничего не поступало.

Когда клерк удалился, я обсудил новости с Эмосом. Все это встревожило его не меньше, чем меня.

— Не подлежащие доставке? Очень странно. И заинтересованность арбитров меня беспокоит.

— Есть прогресс в работе с именами? — спросил я. Он все утро просидел за кодифером Креции.

— Ничего. Никаких упоминаний о Марле Таррай и никакой информации о Ханджаре Остром. Кроме того, конечно, что ханджар — это клинковое оружие. Изогнутый кинжал, который использовался еще на древней Терре. Это слово сохранилось в нескольких культурах Империума.

— Сможешь еще что-нибудь накопать?

— Не при помощи этой машины. Но твоя подруга, доктор, собирается отвести меня сегодня днем в университариат и предоставить мне доступ к их основной информационной базе.

Эмос отправился продолжать изыскания. Креция занималась в университариате своими преподавательскими делами. Старый слуга Фейбс оставался почти незаметным.

Я навестил пленника. Перед уходом Креция оставила ему поднос с едой, но он ни к чему не притронулся и на мои вопросы не реагировал, словно впал в ступор после допроса.

Медея все еще спала. Судя по показаниям приборов системы жизнеобеспечения, с ней все было в порядке. Не наблюдалось и каких-либо признаков постоперационных осложнений. Я осторожно поцеловал Бетанкор в лоб и вернулся на кухню.

Элина сидела за обеденным столом с опустошенной на треть бутылкой отличного гесперианского кларета. Увидев меня, она достала еще один бокал и налила выпить.

Я уселся с ней рядом. Сквозь открытые двери кухни струился прохладный вечерний бриз. Закатное солнце окрасило вершину Итервалля охрой. Постепенно она меняла цвет, становясь вначале красновато-коричневой, а потом почти алой.

— Вы ели? — спросила Элина.

— Нет. А ты?

— Я не голодна. — Она покачала головой и сделала большой глоток вина.

— Мне очень жаль, Элина.

— Жаль, сэр? Но почему?

— Жаль, что ты оказалась впутанной в это дело. Вся эта история очень неприятна и слишком дорого нам обошлась.

Она улыбнулась:

— Вы вытащили меня живой из Спаэтон-хауса, сэр. И за это я вам очень благодарна.

— Хотел бы я вытащить оттуда живыми всех.

Элина снова наполнила бокалы. Я понимал, что она тяжело переживала случившееся. Особенно сильное впечатление на нее произвело отважное самопожертвование Шастра. Элине Кои было всего-то около двадцати пяти лет — просто девочка, новичок среди Дамочек. Она еще не принимала участия в расследованиях. Ее направили в Спаэтон-хаус в качестве прикрепленной к этой резиденции неприкасаемой, чтобы она смогла осознать свое призвание. Это считалось среди Дамочек легкой работой. Такое вот получилось осознание.

— Если ты захочешь уйти, думаю, я смогу все организовать, подготовить необходимые бумаги, дать тебе немного денег. Ты можешь улететь с этой планеты. Тогда ты окажешься в безопасности.

Элина казалась оскорбленной.

— Я заключила контракт и поступила на должность оплачиваемой неприкасаемой, сэр. Возможно, я последняя из Дамочек. И, слава Императору, я осталась в живых. Еще до устройства на эту работу мне было известно, что служение инквизитору чревато опасностями. Я не тешу себя иллюзиями.

— Даже в этом случае…

— Нет, сэр. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что данное предприятие может оказаться весьма и весьма опасным. И у меня хватит сил и мужества встретиться с ними. Для этого меня и наняли. Кроме того…

— Что — кроме того?

— В общем, мы ведь знаем, что у нашего врага есть, по крайней мере, один могущественный псайкер. Это означает, что вам необходим неприкасаемый.

— Верно.

— И… думаю, я буду чувствовать себя в большей безопасности, находясь рядом с вами, сэр. Если я уйду, то мне придется оглядываться всю оставшуюся жизнь.

— Спасибо, Элина. Впрочем, теперь ты могла бы не называть меня «сэр». Все пережитое за последние дни кажется мне достаточным поводом отбросить формальности.

— Верно, — улыбнулась она.

Мне было непривычно видеть улыбку на ее лице. Элина была высокой и, на мой взгляд, слишком худой. Она всегда казалась напряженной и немного нервной. Улыбка ей шла.

Мы помолчали, а потом она вздохнула и, немного смутившись, спросила:

— Так как же мне теперь тебя называть?

Мне осталось лишь пожать плечами.

Мы проболтали до позднего вечера. Вершина Итервалля стала уже совсем черной на фоне беззвездного неба, окрасившегося гербовой синевой Империума.

— У нас есть план? — поинтересовалась Элина.

— Теоретически мы должны узнать, кто так сильно нас ненавидит, а затем выследить его. На практике это означает, что нам придется прятаться здесь какое-то время, а потом покинуть эту планету.

— И сколько же нам здесь торчать?

— Надо все подготовить. Кроме того, я ожидаю прибытия некоторой помощи. Она подоспеет в течение пятнадцати дней. И тогда мы уберемся отсюда.

Элина снова наполнила бокалы.

— Мне нравится, когда ты говоришь так, словно держишь все под контролем.

— Так и есть, — усмехнулся я.

— Хм… мы выберемся отсюда, и что тогда? Если рассуждать практически?

— Это зависит от многих обстоятельств. Например, от того, что нам удастся выяснить за следующие две недели. И от того, осмелюсь ли я связаться с Ордосами.

— Ты же не думаешь, что Инквизиция замешана во все это?

— Нисколько, — ответил я.

Мне вовсе не хотелось нервировать Элину. Произошедшее не было похоже на конфликт между родственными организациями, однако жизнь заставляла меня рассматривать любые варианты развития событий.

• Предыдущая
• 37/72
• Следующая