Ордо Еретикус - Абнетт Дэн - Страница 22

• Предыдущая
• 22/72
• Следующая

Бетанкор выключила и сняла свой щит.

— О чем ты думаешь?

Она подняла на меня глаза и тихо произнесла:

— Я никогда не хотела мести.

— Раньше ты говорила иначе.

— Знаю. И думаю, что это тоже было верно. Часть меня хотела поквитаться. Месть… я не чувствую…

— Удовлетворения?

— Вообще ничего. Только пустоту. Оцепенение и пустоту.

— Ну… кажется, я предупреждал тебя об этом.

Я помог ей подняться. Мы молча сложили оружие обратно в нишу, чтобы автоматическая система вернула его в хранилище. А потом взяли по кубку с водой и через боковые двери пугназеума вышли на залитую солнцем террасу.

День обещал быть жарким. На светло-голубом небосводе не было видно ни единого облачка. Темный лес манил прохладной тенью. Гавань вдалеке подернулась легкой, почти прозрачной дымкой, а блики солнца сверкали на волнах, словно бриллианты.

— С той самой поры, как я достаточно повзрослела, чтобы понять, что сотворил Фэйд Туринг, — сказала Медея, — мне постоянно что-то не давало покоя. Я всегда думала, что желаю отомстить ему.

— Месть — всего лишь прикрытие для других, более значимых эмоциональных реакций, — ответил я.

Она скорчила кислую мину.

— Перестань пытаться быть моим отцом, Эйзенхорн.

С таким же успехом она могла бы отвесить мне пощечину. Я никогда и не думал играть роль ее отца.

— Я только хотел сказать…

— Ты мудрый человек, — прервала она меня. — Умный. Знающий. На все вопросы у тебя есть исчерпывающие ответы.

— Почти на все.

— Но ты не чувствуешь.

— Не чувствую?

— Ты знаешь многое, но не чувствуешь того, о чем говоришь.

Мне показалось, что я не совсем правильно ее понял. Поэтому я не спешил с ответом и некоторое время молчал, прислушиваясь к далекому щебетанию лесных птиц. В саду тоже пели птицы. А под деревьями два молодых садовника утрамбовывали лужайки при помощи тяжелого катка.

— Я чувствую…

— Нет. Очень часто ты не чувствуешь смысла сказанного. Твои советы — это только премудрости, в которые ты не вкладываешь сердце.

— Мне жаль, что ты так думаешь.

— Я не имею права критиковать тебя, Грегор. Но ты настолько занят тем, чтобы поступать… правильно, что вовсе не интересуешься тем, почему же это правильно. Я имею в виду… — Она замялась, подбирая слова.

— Что?

— Не знаю.

— Попытайся.

Медея нервно глотнула воды из кубка.

— Ты сражаешься так, как учит тебя Киршер, только потому, что он считает это наилучшим способом сражаться.

— Как правило, так и есть.

— Конечно. Он же эксперт. Именно поэтому ты победил меня. Но почему это лучший способ? Например, с этим конкретным оружием?

— Потому что…

— Потому что он так сказал? Он прав. Но почему он прав? Ты никогда не задаешься такими вопросами. Никогда не задумываешься над тем, какие ошибки были сделаны, чтобы прийти к этому правильному выводу.

— Я все еще не уверен, что следую за твоей мыслью…

Она улыбнулась и покачала головой.

— Конечно нет. Вот моя точка зрения. Всю свою жизнь ты только и делал, что изучал оптимальные способы действий во всем. Искал наилучший способ сражаться, наилучший способ ведения расследований. Даже наилучший способ обучения. Но спрашивал ли ты себя когда-нибудь, почему поступать именно так — лучше всего?

Я поставил кубок на низкую ограду террасы.

— Жизнь слишком коротка.

— Это жизнь моего отца оказалась слишком коротка.

Я промолчал.

— Мой отец погиб, и я все время чувствовала потребность что-то сделать. Теперь ты говоришь мне, что я не желала мести. И ты, черт возьми, прав. Месть — это хлам. Ничего не стоящий мусор. Но почему? В чем тогда я нуждалась на самом деле?

— Я всего лишь пытался спасти тебя от пустого расходования душевных сил. — Я покачал головой. — Месть — это бесполезная трата времени и…

— Нет. — Медея прямо взглянула мне в глаза. — Вот видишь, опять. Ты снова предлагаешь мне способ… отвлечься. Потому что я не могу совершить того, о чем на самом деле мечтаю.

Я почувствовал, что начинаю терять терпение.

— И что бы это могло быть, Медея? Тебе это известно? — спросил я.

— Теперь — да, — сказала она. — Мне действительно кое-что было нужно от Туринга, но только не плата по счету. Мне нужно было то, что он у меня отнял. Мой отец. Будь у меня возможность общаться с отцом, Туринг вряд ли стал бы занимать мои мысли.

Она была права. Все стало настолько очевидно, что меня бросило в холод. Я задумался, сколько еще подобных ошибок успел наделать в жизни благодаря своей переполненной знаниями голове и промерзшему сердцу.

Я оглянулся на пугназеум и увидел, что светло-вишневая безрукавка Мидаса все еще висит там, где ее оставила Медея, припав к одному из окон, словно угодившая в ловушку бабочка.

— Я могу дать тебе то, чего ты хочешь, — сказал я, — по крайней мере, отчасти. Если ты действительно желаешь этого.

Я вызвал астропата Вэнса и приказал ему приступить к приготовлениям. Он предложил провести сеанс вечером, когда в доме все утихнет. Я согласился и попросил Джарат подать легкий ужин пораньше и оставить холодную закуску на случай, если мы захотим подкрепиться после того, как закончим с делами.

В семь часов мы с Медеей отправились в читальный зал, расположенный прямо над главной библиотекой. Я дал Киршеру четкие инструкции, строго-настрого запретив нас беспокоить. Большая часть домашней прислуги должна была пораньше отправиться либо по своим делам, либо на отдых.

Архивариус Псалус сидел в библиотеке и ремонтировал переплеты нескольких потрепанных книг.

— Оставь нас на некоторое время, — сказал я ему.

— И что мне делать?

Он выглядел расстроенным. Одряхлев от прогрессирующей и изнуряющей болезни, Псалус практически переехал жить в библиотеку. Она стала его маленьким мирком, и, выгоняя Ольдемара, я чувствовал себя полной сволочью.

— Иди, посиди в кабинете, понаблюдай за тем, как появляются звезды. Возьми хорошую книгу.

Он огляделся вокруг и засмеялся.

Моя библиотека находилась в самом центре Н-образного здания Спаэтон-хауса и занимала два этажа. Нижний ее уровень был разделен многочисленными стеллажами, а наверху располагалась галерея, вдоль стен которой также стояло множество книжных шкафов.

Газовые светильники, свисающие с потолка на изящных цепях, освещали теплым золотистым сиянием ряды читальных аналоев, установленных на первом этаже. Кроме этого, места для чтения были оборудованы настольными лампами, дающими более яркий голубоватый свет.

В библиотеке постоянно поддерживалась одинаковая комфортная температура, а специальные системы следили за уровнем влажности воздуха, дабы излишняя сырость не повредила книгам. Здесь всегда чуть-чуть пахло полиролью для мебели и химическими консервантами, а от стазис-контейнеров, в которых хранились наиболее старые и хрупкие экземпляры, веяло озоном.

Когда Псалус удалился, захватив с собой копию «Жизнеописаний» Бойденстайра, я повел Медею по металлической лестнице на верхнюю галерею, а оттуда к тяжелой двери личного читального зала, находящегося в дальнем конце помещения.

У двери Бетанкор остановилась.

— Я взяла с собой вот это. — Она достала из кармана главианский игломет. — Он принадлежал моему отцу. Один из пары, сделанной специально для него.

Кто, как не я, знал об этом. Медея до сих пор пользовалась обоими пистолетами.

— Оставь его снаружи, — сказал я. — Не слишком хорошая идея пытаться устанавливать связь через оружие. Даже через такую семейную реликвию, как эта. Яд смерти пропитал его сущность. Нам хватит и безрукавки.

Она кивнула и положила оружие на книжную полку. Мы вошли в читальный зал. Вэнс уже ждал нас. В маленькой комнатке горели свечи. Вокруг застеленного плотной тканью стола стояло три стула. Последние лучи закатного солнца переливались в витражном оконце, расположенном под самым потолком читальни.

Мы заняли свои места. Йекуда Вэнс, высокий, сутулый мужчина, с доброжелательным взглядом утомленных глаз, аккуратно расстелил на столе светло-вишневую безрукавку Мидаса. Астропат уже погрузился в медитацию и вот-вот должен был впасть в транс. Мне оставалось с помощью Воли привести Медею в состояние восприимчивого спокойствия.

• Предыдущая
• 22/72
• Следующая